В ее устах это предложение звучало многообещающе и заманчиво. Но Лигум отрицательно мотнул головой.

— Но почему? — невольно покраснев, с отчаянием спросила девушка. — Почему все вы, хардеры, такие… такие непроницаемые? И почему вы так шарахаетесь от нас, обычных людей?

— Умгу ммм, — пробурчал Лигум, и на этот раз это означало: “Это не так”, но на этот раз он лукавил, потому что хардеры действительно старались держаться подальше от людей — особенно от хорошеньких женщин.

Мадлена резко отдернула свою руку.

— Тогда неудивительно, — с вызовом сообщила она, — что к вам так относятся!..

Мадлена развернулась и двинулась в клинику. У самой двери остановилась и обернулась к Лигуму, который молча глядел ей вслед.

— Эх вы, — с горечью воскликнула она, — наверное, вообразили себе невесть что обо мне, да? Что я вас… что вы мне… только это вовсе не так!.. Ошибочка вышла, уважаемый хардер!..

И так стремительно застучала каблучками по мраморной плитке крыльца, что комп-швейцар едва успел услужливо раздвинуть перед ней створки двери.

Лигум спустился с крыльца и задумчиво сплюнул сгусток крови в подвернувшийся зев мусороколлектора. Потом посмотрел влево, посмотрел вправо и пошел прямо — на другую сторону улицу. Тротуар там был в тени роскошных лип.

Он шел медленно, никуда не торопясь. Торопиться и в самом деле было некуда. Супервизор молчал уже вторые сутки, а за три года хардерской деятельности Лигум успел усвоить, что нет смысла самому напрашиваться на задание. Раз ты сейчас не нужен — значит, мир пока в состоянии обойтись без тебя, а будешь лезть в бутылку — получишь по загривку от своего непосредственного начальника, то бишь супервизора. Действовать по своей инициативе, впрочем, не возбранялось — если тебе уж совсем стало невмоготу от безделья — и то лишь до тех пор, пока тебя не озадачит супервизор, потому что тогда бросай всё и мчись куда указано…

Вообще-то дел для хардеров хватало. Особенно для новоиспеченных, чьи действия контролировались Щитом. Так уж сложилось в мире, что им приходилось выполнять самую черную и неблагодарную работу. Ликвидация банд, обезвреживание террористов, освобождение заложников, спасение пострадавших от стихийных бедствий и ликвидация последствий катастроф, предотвращение военных конфликтов — да мало ли чего экстремального случается в многомиллиардной Федерации!.. Перерывов у бед людских обычно не бывает, и хардерам следовало быть готовым в любой момент бросить всё и помчаться на другой конец планеты, а то и куда-нибудь в космос, чтобы восстановить нарушенный порядок и попранную справедливость, чтобы защитить кого-то любой ценой и любыми средствами и чтобы добро восторжествовало над злом…

Никто из верных рыцарей Щита не протестовал против своей бесконечной и нечеловечески-трудной работы. Они с самого рождения были приучены к тому, что у них не будет личной жизни, что им не придется вести тот образ жизни, который ведет все остальное человечество, что жить им нужно будет в одиночестве, без семьи, без любимой женщины, без детей и даже без друзей, и что смерть настигнет их только в очень преклонном возрасте… Это только кажется, что человек так жить не может. Если же кто-то все-таки упорствует в этом утверждении, значит, он вкладывает какой-то свой, особый смысл в понятие “жить”…

Лигум шел по тенистому тротуару сам не зная куда. На всякий случай зорко посматривал по сторонам: не потребуется ли кому-нибудь его помощь. Но вокруг всё было в пределах нормы. Как-никак, это же был Всеобщий День Радости. Впрочем, особой радости на лицах окружающих не чувствовалось. Во всяком случае, не у всех. Может быть, они просто загодя готовились отмечать День Скорби, который, если Лигуму не изменяла память, должен был наступить через неделю …

На первый взгляд, вокруг царила не радость, а сытая расслабленность и охота за все новыми наслаждениями. Прохожие лениво двигали ногами, на ходу поглощая всевозможные кушанья и напитки, слушая музыку, созерцая фильмы и играя в комп-игры. Но в то же время мало кто из них обращал внимание на зазывно мигающие замысловатыми спецэффектами витрины магазинов или баров, на светящиеся рекламные голоэкраны и друг на друга. В голову сразу лезли зловещие цитаты из классиков относительно общества всеобщего потребления, в котором самые высокие и благородные чувства обречены на медленное, но верное вымирание; в котором перенаселенность и скученность людских масс приводит к потере людьми человечности и к возрастанию их агрессивности; в котором отчуждение от живой природы очерствляет человека, а избегая неудовольствия, люди лишают себя радости преодоления трудностей и обрекают себя на серое, однообразное существование; в котором погоня за все новыми удовольствиями способствует развитию всеобщего безразличия, потому что новое быстро теряет привлекательность в силу привыкания людей к нему…

И, тем не менее, Лигум знал, что это не так, вернее, не совсем так, потому что это только верхушка айсберга, а под водой, не видная постороннему наблюдателю, продолжается та, по-муравьиному кропотливая ежедневная жизнедеятельность человечества, медленно, но неуклонно идущему к далекому и вечно недосягаемому горизонту. Да, легко упрекать людей в том, что они стремятся к удовольствиям и наслаждениям — но разве не это стремление заложено в генах любого живого существа и разве не благодаря ему человечество достигло высокого уровня развития? Да, кому-то может показаться, что люди жаждут как можно реже напрягаться и как можно больше отдыхать и развлекаться — сладко пить, вкусно есть, трахаться, нежиться в теплой водичке, валяться в мягкой постели или на горячем песке пляжа… Они, эти борцы за поголовное обуздание ненасытной плоти, не учитывают одного: самоограничение ради непрерывного духовного совершенствования личности, которое они так яро проповедуют, не способно обеспечить продвижение человечества на пути эволюции. Ведь именно стремление людей к тому, чтобы избавить себя от напряженного труда, в свое время способствовало появлению машин и стимулировало постоянное познание окружающего мира. А если превратить человечество в толпу исхудалых йогов с горящим от фанатизма самоотречения взором, то зачем вообще к чему-то стремиться? Не проще ли укреплять свой дух путем бесконечных медитаций в отшельнических пещерах?..

Да и далеко не каждый днями напролет наслаждается тридцатью треми удовольствиями сразу. Трудно найти человека, которому блага достались, упав с неба. Так или иначе, но каждому приходится немало потрудиться, прежде чем обеспечить себе возможность отдыхать или развлекаться. Ведь даже тот, кто обеспечил себе безбедную жизнь, найдя клад, перед этим не один день махал тяжелой киркой и лопатой, роя землю в поисках спрятанных сокровищ!.. И поэтому Лигуму и в голову не приходило судить, например, волосатого и загорелого парня, напялившего на себя вычурную хламиду — а что, если это художник, только вчера написавший гениальную картину? И хардер спокойно взирал на раскрашенных, как папуасы, девиц в чересчур коротких юбках, эпатажно оравших нецензурную песню на всю улицу — а может быть, это ткачихи, возвращавшиеся домой после работы в ночную смену, в ходе которой каждой из них пришлось обслуживать двенадцать сложнейших синтез-оверлоков одновременно?.. А вон тот напомаженный хлыщ с надменным лицом и в парчовом костюме, отделанном синтетическими бриллиантами, — случайно, не пилот космического дальнерейсовика, впервые за последние три года находящийся в отпуске на Земле?..