— И по какой же?

— Вы не для него!

Николас так уверенно произнес эту фразу, что девушка невольно вздрогнула. Глядя ему в глаза, она спросила:

— Что заставляет вас утверждать это?

— Вы заставляете, — сказал он многозначительно.

И сколько же недосказанности было в этой короткой фразе! Неожиданно он обнял девушку, наклонился к ее лицу… С Элен происходило что-то немыслимое. Ей показалось, что начался новый отсчет времени, что Земля изменила скорость вращения, закружившись в сумасшедшем вихре. Менялось все, вся ее жизнь. Как это случилось? Как смог этот мрачный человек зажечь в ее сердце сверкающий, яркий огонь?

Господи, какое блаженство!

Губы ее сами раскрылись навстречу его горячему рту, как будто она всю жизнь ждала этого поцелуя. Элен едва держалась на ногах, ее била дрожь, она желала чего-то куда большего, чем поцелуй. Ей хотелось, чтобы он ласкал ее тело в тех укромных местах, которых до него не касался ни один мужчина. Хотелось, чтобы он освободил ее от ставшей вдруг тесной одежды, сорвал все покровы, опустил ее на пол и сделал своей прямо здесь, на ковре…

Грубая реальность ворвалась в волшебный мир ощущений, разбив его, как хрупкое стекло. В доме кто-то громко крикнул. Элен вздрогнула, и в тот же миг его руки упали с талии девушки, рот ее лишился трепетного прикосновения его языка, того самого, что подводил к самому краю пропасти… Еще во власти эмоций, она потянулась к нему, но Николас уже овладел собой. Он смотрел на ее ошеломленное лицо, и в его взгляде было одно высокомерие.

— Мне нечего добавить, — проронил он.

Его очередь раздавать пощечины!

Съежившись на краткий миг, Элен гордо расправила плечи, спрятав стыд за холодным блеском синих глаз. Они сверкали ненавистью. Для подтверждения своей правоты Николас Палмерс выбрал чудовищно подлый способ. Решив обойтись с ней, как с шлюхой, он получил то, чего от шлюхи ждут. То, что испытала Она в его объятиях, было настолько сильнее ее, что всякая мысль о самоконтроле исчезла. Борьба за собственное «я» кончилась полным поражением. Он оказался на высоте в этой схватке характеров. Она растоптана, унижена. Каждая встреча с этим человеком будет отзываться в ней стыдом и болью. Нельзя этого допустить. Они больше не встретятся. Никогда, ни за что в жизни!

Так думала Элен, но у него могли быть иные мысли. Он желал ее! За высокомерием и ядовитым сарказмом скрывался азарт охотника, подстерегающего дичь. Она чувствовала: сексуальный голод превращал в черные камни его глаза, заставлял бешено пульсировать вену на его шее. Николас хочет меня, мелькнула мысль, и будет преследовать, пока не добьется своего. Такие всегда получают то, чего хотят.

Элен чувствовала, как слабеют ноги. Боже мой, он найдет меня! И что будет, если я не смогу ему отказать? Что может предложить мне мужчина, который не то что не уважает, а просто презирает меня? Одну встречу в постели? Две? Три?

В отчаянии Элен приняла роковое решение. Если она больше себе не принадлежит, пусть он отступится от нее по собственной воле. Согласившись на его предложение, она уронит себя в его глазах так низко, что ему и в голову не придет желать ее. Тогда к ней вновь вернется покой.

Девушка призвала на помощь весь имеющийся у нее актерский дар. Губы ее чуть тронула самодовольная чопорная улыбка, глаза приняли расчетливое, холодно-отстраненное выражение.

— Так как насчет вашего… э… финансового предложения? — протянула она. — О какой сумме идет речь?

Взгляд Палмерса сразу погас. Он и раньше не особенно ее жаловал, но презрение, которое она прочитала в его глазах сейчас, не шло с прежним ни в какое сравнение. Он смотрел на нее, как на полнейшее ничтожество.

Сквозь зубы он процедил сумму отступного. В ответ Элен скривила губы в легкую усмешку — именно так, по ее мнению, должна была отреагировать на его слова продажная женщина, которую она изображала.

— Меня это устраивает, — сообщила она. — Но при одном условии…

— Никаких условий, услада моего сердца, — проговорил он с холодной издевкой, — условия выдвигаю я.

— Вы меня не поняли, — медленно сказала она. — Я возьму деньги только в обмен на ваше обещание не травмировать Ричарда рассказом о том, что произошло между нами. Хочу сама сообщить ему о расторжении помолвки и сделаю это так, как сочту нужным.

Николас чуть приподнял бровь, глядя на девушку с недоверием.

— Вы считаете, что я могу больно ранить брата? Как бы мне ни хотелось избавить его от вас, я не настолько жесток, чтобы раскрывать ему глаза на то, что он полюбил такую… бесчестную тварь. Надеюсь, я достаточно ясно выразился?

— Абсолютно ясно.

Элен протянула ему маленькую красивую руку, которая, к удивлению, даже не дрожала.

— Давайте завершим нашу сделку.

Брезгливо поморщившись, он достал из кармана чековую книжку.

Не знала тогда Элен Нортон, что этот прискорбный эпизод всегда будет больно отзываться в ее сердце.

Девушка обеими руками сдавила виски. Наивно полагать, что это поможет. Тот вечер не вытравишь из памяти. Образ Николаса словно выжжен в ее сознании каленым железом. Так не бывает, не должно быть… Почти три года прошло. Конечно, такие мужчины, как Николас, легко не забываются. Но чтобы помнились каждая морщинка, каждая точечка на лице! Чтобы при одной мимолетной мысли о нем горячая волна прокатывалась по телу! Она видела каждый его жест, ощущала прикосновение его рук, его языка… И ничего не могла сделать, чтобы забыть.

Взяв в руки поднос с чайным прибором, Элен остановилась в нерешительности. Почему она вдруг вспомнила о Николасе? Потому, что это случалось всегда, когда она приезжала к матери. Именно поэтому ее визиты стали намного реже, чем им обеим того хотелось. Предместье Лондона, где жила мать, навеки слилось в памяти Элен с поместьем Брукбэнк и тем человеком, с которым она имела счастье или несчастье познакомиться в тот июльский вечер.

На следующий день после злополучного поцелуя Элен сообщила Ричарду о решении разорвать помолвку. С мягкой улыбкой вернув ему кольцо, она попросила не судить ее строго. Отвергнутый жених не стал устраивать сцен, спорить с ней, уговаривать. Выслушав ее сбивчивые объяснения, Ричард только вздохнул, грустно заметив, что в глубине души всегда боялся разрыва.

А потом Элен сбежала к тетушке в Шотландию, чтобы залечить душевные раны. Там она получила деньги по выписанному Николасом чеку и сразу же отдала их в фонд защиты детей-сирот. У его представителя от удивления вытянулось лицо, когда он увидел огромную сумму пожертвования. Тогда Элен казалось, что, жертвуя на благотворительность добытые неправедным путем деньги, она может рассчитывать на прощение, на то, что молитва ее будет услышана и воспоминания о Николасе исчезнут навсегда. Однако, по крайней мере до сего часа, небеса ей не вняли.

— Элен! — донесся из гостиной голос матери. — Где же чай, который ты обещала приготовить?