– Это твоя девушка? – Мира, как ассистентка иллюзиониста, неуловимым движением выскользнула из Пашиных рук. В её голосе не было ни раздражения, ни разочарования. Скорее удивление и… даже облегчение.

– Да.

Паше захотелось оторвать хвост чёртовой животине. Дёрнуло же брякнуть о коте.

– Знаешь, извини. Мне, наверное, уже пора, – Мира встала, быстро юркнула в свой свитер, поправила волосы.

В её глазах сквозила мягкая снисходительность. Так смотрят на ребёнка, который схватил неподъёмный пакет и расплакался от того, что не смог его поднять. Паша, конечно, не плакал, но выглядел жалко. Мира наклонилась и нежно погладила его по щеке.

– Я надеюсь на твою помощь. Я позвоню. Но сейчас мне и вправду нужно идти, чтобы Стас ничего не заподозрил. Я очень рада, что сегодня пришла к тебе. Я скучала.

В самом дивном сне ему не могло такого присниться. «Скучала?»

– Ну всё… Хватит смотреть так, будто видишь меня в первый и последний раз. Мы ещё встретимся. – Она потянула Пашу за руку в коридор: – Идём, проводишь меня.

Голос Миры снова был спокойным и улыбчивым… как когда-то. И ничего не существовало больше. А Паша… чувствовал себя так, будто выиграл в лотерею и тут же потерял счастливый билет.

Иногда жизнь – великий волшебник, а иногда – изощрённый садист. И никогда не угадаешь, какую роль в твоём случае она выберет.

Кто бы мог подумать, что через шесть дней Миры не станет?

16 марта 2019 года. Суббота

Паша сидел за рабочим столом и раз за разом прокручивал то, что произошло с ним вчера. Как Мира поспешно собралась, пообещав позвонить, как вдавила его в косяк, прощаясь, как он был нарочно груб с Катькой, они поссорились и, схватив кота, Катька поехала к родителям. Всю ночь он не спал. Взбудораженное сознание никак не желало успокоиться, да и Паше самому не хотелось отпускать образ Миры, он перебирал в памяти все детали её визита. Вот и сейчас она всё ещё стояла перед глазами. На его лице застыло блаженное выражение.

– Ты какой-то сегодня помятый. – Эля, грея руки о чашку с чаем, прошла к своему месту и грациозно опустилась на стул.

– Развлекался всю ночь? – старший дежурный поднял на Пашу усталые глаза. День только начался, а капитан Мишин уже был без сил. Он тяжело вздыхал, нехотя листал журнал и дышал так, будто только что пробежал марафон. Усталость была его постоянным спутником, как у кого-то веснушки или непроходящий сухой кашель. И вроде бы избавиться можно, но уже привык.

Паша чувствовал, что его глаза горят, как фары дальнего света. И вообще если бы к нему кто-то прикоснулся, то Паша прошил бы того бодрящим электрическим ударом. Капитану бы это не помешало.

– Просто долго не мог уснуть, – отмахнулся Паша.

– Весна, – протянула Эля.

– Цветочки распускаются, птички прилетают, зайчики выбегают из норок, – крякнул капитан.

Зайчиком напарники прозвали Пашу. Одна бабуля была очень благодарна парням с патруля, позвонила в дежурку, чтобы сказать «спасибо» за исправную работу и попросить начальство выдать «мальчикам» премии. Заодно она раз пятнадцать назвала Пашу «зайчиком». Вот и прицепилось.

Сутки, к счастью, начались спокойно. Пара скандалов, драка, пьяный в подъезде. Пашу всегда удивляло, как все эти люди успевали надраться до полудня. Потом несколько звонков от не совсем трезвой жены, которая требовала вернуть своего «оступившегося» благоверного и сообщить ему, что их семью ждёт пополнение.

Разговоры с «пропитухами» Паше давались труднее всего. Вот Эля всегда могла им жестко, но ясно объяснить ситуацию. Может, потому, что женщина куда лучше может понять другую женщину. Говорят же, что мозги у мужчин и женщин устроены по-разному, что они как с разных планет. Мысли снова унесли Пашу к Мире. В такую действительность, где нет ни грязи, ни вони, ни пьяных рыганий и криков. В такую жизнь, где Мира, наверное, блистала как звезда, освещая всё вокруг.

Резкая трель звонка бесцеремонно разрушила Пашины миражи и вернула его обратно в реальность. Рука автоматически взяла трубку.

– Помощник дежурного сержант Кукушкин слушает. Здравствуйте. Что у вас случилось? – в миллионный раз оттарабанив скороговорку, Паша услышал в трубке грудное «да-с».

Потом последовало глубокомысленное молчание. Звонившая могла больше ничего не говорить, Паша понял, какой разговор ему предстоит. Он терпеливо вздохнул: хорошо, что телефон не передаёт запахи. Амбре там, скорее всего, бомбическое, сногсшибающее.

– Алё. Полиция? – икнула неизвестная особа.

– Да. Вы позвонили в полицию. Что у вас случилось?

– Труп мы нашли.

Только этого не хватало.

– Где нашли?

– Мы ехали за городом, у озера.

– У какого озера?

– Ну, у нашего. Какого-какого?

– Как озеро называется?

– Да там, у Любкиного дома. В общем, видим, тётка лежит. Она знаете, вся распотрошённая, будто её кто-то драл.

– Вы нашли мёртвую женщину?

– Ну да. Я вот только квартиру намыла. А тут из неё ещё столько требухи вывалилось. Приезжайте – уберите, а? – и снова икает.

– Вы что? Её домой принесли?

– Дааа… Уберите, эта выдра так воняет.

– Так женщина или выдра?

– Ну, выдра… в образе женщины.

– Животное, что ли?

– Ну да, животное… Непонятно, что ли?

– Значит, труп животного?

– Даааа, – заорала тётка. – Я же сказала. Уберите эту выдрятину отсюда!

Паша редко ругался матом. Но в такие моменты сотни ругательств тут же всплывали в голове, точно «Лукоморье» Пушкина, заученное в начальных классах.

– Ваши фамилия-имя-отчество? – выдавил он сквозь зубы.

– Зачем?

– Зарегистрировать ваше сообщение.

– Беляева Олесь Васильна.

– Валерьевна?

– Васильевна! – завизжала она в трубку.

– Дата рождения?

– Вы что? Знакомитесь, что ли? – кокетливо спросила тётка.

– Нет. Дата вашего рождения? – отрезал Паша.

– Ой, ну и ладно. Двадцать четвёртое августа… девяностого.

– Ваш адрес, пожалуйста?

– Вы слишком много спрашиваете. Это вообще я вас вызываю, а не вы меня!

– Ваш адрес?

Она замолчала, а потом оскорблённо промычала:

– Всё! Не звоните мне больше, – и отключилась.

Хуже пьяного мужика может быть только пьяная женщина. Как же они надоели! Да их вообще представительницами прекрасного пола язык не поворачивается назвать. Вернуться бы во вчерашний день… к Мире, а не сидеть тут и слушать бред сумасшедших.