– Я что-то пропустила? – хриплым голосом спросила Ария.

Голова ее, казалось, была набита желатиновыми конфетами маршмеллоу[3]. Глянув на часы, висевшие над входом, она увидела, что еще только половина девятого. Она забылась всего на пятнадцать минут.

Лукас сел рядом с ней и взял журнал «Медтехника сегодня». Судя по обложке, номер был посвящен новейшим моделям калоприемников. И у кого только ума хватило принести журнал о медицинском оборудовании в комнату ожидания?

– Я только что пришел, – ответил Лукас. – Услышал о происшествии в утренних новостях. Ты уже видела Ханну?

Ария покачала головой.

– К ней пока не пускают.

После этого они снова подавленно замолчали. Ария оглядела остальных, присутствующих в комнате. На мисс Марин были узкие рваные джинсы и мятый серый кашемировый свитер. Она что-то резко говорила в гарнитуру от «Моторолы», хотя медсестры предупредили, что в больнице пользоваться аппаратами сотовой связи запрещено. Рядом с ней сидел полицейский Вилден; в вырезе его расстегнутой до середины груди рубашки с опознавательными знаками полицейского департамента Роузвуда виднелась поношенная белая футболка. Отец Ханны, постукивая левой ногой, горбился на стуле, стоящем у массивных двустворчатых дверей отделения реанимации. Мона Вондервол с опухшим от слез лицом, в бледно-розовом тренировочном костюме от Juicy и сланцах, имела не свойственный ей неопрятный вид. Подняв глаза и заметив Лукаса, она бросила на него недовольный взгляд, словно говоря: «Здесь только близкие друзья и родные. А ты что тут делаешь?» Все пребывали в нервном возбуждении, но Ария никого за это не осуждала. Сама она сидела в комнате ожидания с трех часов ночи, с тех самых пор, как машина скорой помощи забрала Ханну в больницу с парковки начальной школы Роузвуда. Мона и остальные начали прибывать только утром, после того, как весть о происшествии разнеслась по городу Врачи поместили Ханну в реанимационное отделение. Об этом сообщили три часа назад.

Ария анализировала ужасные подробности минувшей ночи. Ханна позвонила ей и сказала, что вычислила личность «Э», дьявола, который весь последний месяц третировал эсэмэсками Ханну, Арию, Эмили и Спенсер. По телефону Ханна отказалась назвать его имя и попросила, чтобы Ария с Эмили встретились с ней на их старом месте – на качелях во дворе роузвудской школы. Эмили с Арией оказались там как раз в тот момент, когда черный внедорожник на их глазах сбил Ханну и унесся прочь. Врачи «скорой», примчавшейся на место происшествия, надели на Ханну шейный воротник, бережно положили ее на носилки и перенесли в машину, а Ария, наблюдая за действиями медперсонала, вдруг осознала, что все ее тело онемело. Она сильно ущипнула себя, но боли не почувствовала.

Ханна была жива… но едва дышала. У нее были повреждения внутренних органов, многочисленные ушибы, сломана рука. В результате наезда она получила травму головы и впала в кому.

Ария зажмурилась, чувствуя, что из глаз вот-вот снова брызнут слезы. Самым непостижимым во всей этой истории было сообщение, которое Ария с Эмили получили сразу после наезда на Ханну. «Она слишком много знала». Эсэмэску прислал «Э». И это означало… что «Э» известно то, что знала Ханна.

Он вообще все о них знал – все их секреты, то, что Дженну Кавано ослепили именно Эли, Ария, Спенсер и Ханна, а не брат Дженны, Тоби. «Э» наверняка знал и правду о том, кто убил Эли.

Лукас тронул Арию за плечо.

– Ты ведь была там, когда та машина сбила Ханну? Видела, кто сидел за рулем?

Лукаса Ария знала не очень хорошо. Он был из тех, кто обожает школьные мероприятия и клубы. Ария старалась держаться подальше от такого рода мероприятий, в которых принимали участие ее роузвудские сверстники. Она понятия не имела, что связывало Лукаса с Ханной, но обрадовалась его появлению в больнице.

– Там было темно, – пробормотала она.

– И ты не догадываешься, кто бы это мог быть?

Ария прикусила нижнюю губу. Сразу же после того, как девушкам пришло зловещее сообщение от «Э», в больницу явились Вилден и еще двое роузвудских полицейских. Когда Вилден спросил у них, как все случилось, они ответили, что не разглядели ни лица водителя, ни марки внедорожника. Снова и снова они упорно повторяли, что это, наверное, просто несчастный случай: непонятно, зачем кто-то стал бы умышленно сбивать Ханну. Может, и не следовало утаивать информацию от полиции, но подруги страшились того, что уготовил для них «Э», если они откроют правду.

«Э» и раньше предупреждал их, чтобы не болтали лишнего, и Ария с Эмили однажды уже поплатились за то, что проигнорировали его угрозы. Матери Арии, Элле, «Э» прислал письмо, в котором сообщал, что отец Арии завел интрижку со своей университетской студенткой и что Ария хранит его секрет. Потом «Э» рассказал всей школе, что Эмили встречается с Майей, девушкой, переехавшей в прежний дом Эли. Ария глянула на Лукаса и в ответ на его вопрос молча покачала головой: нет.

Дверь отделения реанимации резко распахнулась, и в комнату ожидания вышел доктор Гейст. Серые глаза, цепкий взгляд, скошенный нос, копна седых волос. Он чем-то напоминал немца Гельмута, хозяина дома, который семья Арии снимала в Рейкьявике, когда они жили в Исландии. Доктор Гейст обвел всех оценивающим взглядом. Точно так Гельмут смотрел на брата Арии, Майка, когда обнаружил, что тот держит Дидди, своего питомца-тарантула, в пустом терракотовом горшке, в котором Гельмут выращивал тюльпаны.

Родители Ханны нервно вскочили и бросились к врачу.

– Ваша дочь по-прежнему без сознания, – тихо сообщил доктор Гейст. – Особых перемен в ее состоянии не наблюдается. Мы наложили гипсовую повязку на сломанную руку и сейчас пытаемся определить степень повреждения внутренних органов.

– Когда можно ее увидеть? – спросил мистер Марин.

– Скоро, – ответил доктор Гейст. – Но она все еще в критическом состоянии.

Он повернулся, собираясь уйти, но мистер Марин схватил его за руку.

– Когда она очнется?

Доктор Гейст повертел в руках папку, что была у него с собой.

– У нее наблюдается сильный отек мозга, так что пока трудно прогнозировать, как все обернется. Может, она придет в себя и все будет нормально, но могут быть и осложнения.

– Осложнения? – Миссис Марин побледнела.

– Я слышал, что у тех, кто лежит в коме, со временем уменьшаются шансы выйти из нее, – нервно проговорил мистер Марин. – Это правда?

Доктор Гейст потер ладони о свою голубую униформу.

– Да, правда, но давайте не будем забегать вперед, хорошо?

По комнате прокатился ропот. Мона снова расплакалась. Ария хотела бы поговорить с Эмили… но Эмили сейчас летела в Де-Мойн в штате Айова. Зачем? Она не объяснила. Сказала только, что это из-за «Э». Правда, в Роузвуде оставалась Спенсер. Но еще до звонка Ханны Ария сопоставила некоторые ужасающие факты, касающиеся Спенсер… и, когда сразу же после наезда на Ханну увидела, как та прячется в лесу, крадется, словно дикий зверь, лишь утвердилась в своих наихудших опасениях.