видом туристов съезжались его участники. На повестке дня стоял вопрос — создать ли единую политическую партию или союз различных общественных групп? Подавляющим большинством была принята вторая организационная форма, что послужило созданию «Союза освобождения». На съезде выдвигались также принципы общей программы, объединяющей деятельность отдельных групп и кружков. В нее включалась «личная свобода, гарантированная независимым судом», «бессословное народное представительство», «создание учредительного органа», составленного из представителей земского самоуправления и «дополненного элементами, недостаточно в нем представленными».

После возвращения в Россию участники совещания в Шафгаузене решили распространить на всю Россию деятельность «Союза освобождения». В начале января 1904 г. Союз собрал учредительный съезд, в котором приняли участие делегаты от 22 городов. На нем были внесены дополнения к первоначальной программе «Союза освобождения», такие, как проект закона о выборах на основе всеобщего, равного, тайного и прямого голосования, выражено положительное отношение к социальным реформам, признано право самоопределения народностей Российской империи и др.

Русско-японская война, начавшаяся вскоре после учредительного съезда «Союза освобождения», привела к подъему революционного настроения русской интеллигенции. Обстановка особенно обострилась к осени 1904 г. Тогда совет «Союза освобождения» активизировал свою деятельность: решено было провести своеобразную политическую акцию, которая выражала бы общественный протест самодержавию и объединила бы все оппозиционные силы.

В назначенный день во многих городах России открылась банкетная кампания, начало которой было приурочено к 40-летию судебных уставов — 20 ноября 1904 г. С этого дня в ресторанах и общественных местах собиралась разнообразная публика, объединенная только одним — оппозиционным отношением к самодержавию. Здесь можно было услышать резолюции с требованием политических свобод. Они публиковались в левых газетах с перечнем имен подписавшихся лиц. Банкетная кампания сыграла значительную роль в активизации общества, росте его политического самосознания накануне революции 1905 г.

После банкетной кампании оставалось еще одно тактическое средство борьбы — организация профессионально-политических союзов, призванных объединить широкие демократические слои под лозунгами и требованиями, выдвигаемыми «Союзом освобождения». С этой целью было образовано несколько профессионально-политических союзов. В создании первого из них — «Академического» — активное участие принял В. И. Вернадский. Он, а также К. А. Тимирязев, выступили в прессе с идеей такого объединения профессуры, которое отстаивало бы ее профессиональные интересы и интересы высшей школы. 6 января 1905 г. была опубликована записка «Нужды просвещения». Первоначально под ней стояло 342 подписи крупнейших ученых России, а затем число их возросло до 1430. Так еще до начала революции 1905–1907 гг. фактически сложился «Академический союз», выступавший за свободу науки, против казенно-бюрократических методов управления ею, диктовавшихся царским правительством.

В октябре 1905 г. организовалась Конституционно-демократическая партия, составившая левое крыло российского либерализма. Начавшаяся первая российская революция не была неожиданностью для Вернадского. Называя ее «огромной», он видел основную ее причину в реакционной, неуступчивой политике Александра III и Николая II{16}, в том, что «понемногу, не только скрытно, но и явно, царская власть в глазах частных лиц и общества в России связывается с бюрократической системой и является простым ее орудием. Нигде и никогда она не может идти помимо нее и против нее»{17}. Отсюда и неизбежность революции, которую В. И. Вернадский, ставивший выше всего идеи гуманности и демократии, не мог желать своей стране. «…Может быть, придется пережить многолетний и острый кризис. Это не то, что было в конце XVIII столетия во Франции, — это что-то более своеобразное и серьезное»{18}. Вернадский не разделял идей социализма, но решающим здесь были не узкоэгоистические соображения и не классовая ограниченность, как принято говорить в таких случаях. Просто Вернадский считал, что социализм как научная идея не выдерживает критики: «… в России теперь идет борьба трех великих философско-общественных идей: 1. Социалистической — время которой, по моему убеждению, идейно прошло. Она опоздала, так как поколеблена и исчезла научная достоверность ее построений»{19}. Не принимая и вторую автократическую идею, он объявлял себя сторонником третьей — демократической, которая должна была быть «построенной на признании неотъемлемых прав личности»{20}. Именно этой идее и должна была служить кадетская партия. «Стал кадетом, — вспоминал в 1942 г. Вернадский на закате жизни, — с одной стороны, незаметно, жизненно через братство, «Союз освобождения», земскую дружескую среду. Из этих хорий выросла моя партийность кадетская — незаметно бытовым путем»{21}. Именно о таких людях, как В. И. Вернадский, писал В. И. Ленин, когда, критикуя кадетских лидеров за ошибки, он оговаривал, что это не результат их лицемерия и сознательной фальши, а что «среди кадетов несомненно есть преискренние люди, верящие в то, что их партия есть партия «народной свободы»{22}. В отличие от других кадетов, не решивших до конца вопрос о политическом строе России, Владимир Иванович был куда дальновиднее. «…Всюду чувствуется большая реальность осуществить республику. Кто же может быть выставлен как кандидат в президенты от социал-демократов? Ленин?» — задается вопросом Вернадский в ноябре 1905 г.{23} Как тут не вспомнить провидческие слова В. И. Ленина о 1905 г. как. генеральной репетиции и Февраля, и Октября 1917 г. Характерно для Вернадского, что с работами В. И. Ленина и других социал-демократов он познакомился за 10 лет до этого и высоко их оценил. «Некоторые их (социал-демократов. — К. Ш.) издания, — писал Вернадский 2 августа 1896 г., — например, издание брошюры о штрафах{24}, превосходны и являются совсем отличными от старых изданий беспочвенных агитаторов старого времени…»{25}

Весной 1906 г. в России стали действовать две законодательные палаты: нижняя — Государственная дума и высшая — Государственный совет, половина членов которого назначалась царем, а вторая — выбиралась различными общественными организациями: земством, городскими думами, дворянскими собраниями, съездами промышленников и торговцев. Входила в его состав и так называемая Академическая группа из шести человек, которую выбирали по три представителя от каждого университета и Академии наук. Ясно понимая цель Государственного совета — не пропускать тех неугодных самодержавию законопроектов, которые могут быть приняты Думой, ЦК кадетской партии все же считал, что Академическая группа должна «вступить в состав Государственного совета в надежде, что члены этого учреждении от Академии наук и университетов составят в нем сплоченную группу и смогут вступить в контакты с другими прогрессивными элементами Государственного совета»{26}.

Вернадский полностью разделял мнение ЦК партии. Он определил Государственный совет «как одно из самых неудачных и самых бесцельных созданий бюрократического законодательного творчества». Его цель, считал он, «иметь возможность затормозить на законном основании» деятельность Думы. Государственный совет «никогда не согласится с широкой демократической реформой государственного управления, с аграрной реформой, с рабочей реформой, отвечающей желаниям и программам рабочих масс». Он не сможет «отнестись беспристрастно и сочувственно к уничтожению всяких привилегий или