Письмо с универсальным адресом «тебе» выпало из кармана и лежало прямо посередине прихожей. Судя по всему, я даже умудрился на него наступить: обратная сторона конверта была пропечатана зубчатой подошвой моего ботинка. Выкинуть, не читая? Нет, тогда придется сразу вернуться к компьютеру и Плану Гениального Романа, а на сегодня это дело безнадежное. По крайней мере, до наступления ночи, с приходом которой меня обычно терзают приступы вдохновения.

В конверте находился сложенный вчетверо листок хорошей белорусской бумаги. Развернув его, я прочел: «ОТКАЖИСЬ». Больше там не было ничего. Только восемь безликих букв, не дающих возможности получить ни малейшего представления о почерке отправителя. Только одно слово, которым неизвестный шутник умудрился повергнуть меня в смятение. Что ж, краткость – сестра таланта.

Интересно, сколько народу в нашем подъезде получило сегодня такие вот депеши? Хотелось бы знать, чьих рук это дело – одинокого подростка, мстящего человечеству за свою девственность, или целой шайки оболтусов, насмотревшихся шпионских фильмов?

А что, может, плюнуть на все и отказаться? Знать бы только, от чего.

Я вернулся на кухню, чтобы проведать остывающий чай, но в этот момент в дверь позвонили. От неожиданности я вздрогнул и почему-то слегка испугался. Кто бы это мог быть? А вдруг Алена, мелькнуло в голове болезненное, но пронеслось дальше, не зацепившись ни за одну из извилин. Нет, серьезно, кто? Кнут? Он без приглашения не является. Ко мне вообще приходят так редко, что, порой, бывает непросто вспомнить, какую мелодию играет дверной звонок.

Ах, да, «соловей». Электронная трель нещадно стегала по нервам.

Презирая себя за подобную низость, я подкрался к двери на цыпочках. Когда же я наконец вставлю глазок? Была бы Алена – проблема решилась бы сама собой. Ну почему, почему меня обязательно надо заставлять?

– Кто? – Спросил я, придавая голосу твердость.

– Миша, открой, – требовательно отозвались снаружи.

– Кто там?

– Открой, Мефодий.

Это прозвучало как пароль. Мое имя, записанное в паспорте. Людей, знающих, что на самом деле никакой я не Миша, а Мефодий, всего трое, максимум – четверо, не считая, конечно, работников ЗАГСа и прочих чиновников, которым я до лампочки. Даже Кнут, а с ним я общаюсь лет пять, и тот не в курсе.

Левая рука потянулась к замку, правая предательски дернулась к цепочке. Чикатило, Роговцев и Еремин тоже были вежливы и обходительны – до определенного момента. Но кто учится на чужих ошибках? Разговаривать сквозь узкую щель казалось постыдным и недостойным здорового мужика. Будь, что будет. Переспрашивать третий раз просто неприлично.

За дверью стоял ничем не примечательный мужчина лет пятидесяти. Короткие седые волосы, проницательный взгляд и крупный подбородок – в целом лицо не аристократическое, но достаточно одухотворенное. Одет он был в длинный белый плащ, полностью скрывавший ноги за исключением подозрительно чистых туфель. Для человека, перепутавшего квартиру, незнакомец держался слишком уверенно.

Мужчина смотрел на меня с непонятным, но явным превосходством. Казалось, он даже не собирался смущаться, оправдываться, виновато трясти головой – ничего из того, что обязан делать позвонивший не в ту дверь. Ясно, аферист.

Подтверждая правильность этой догадки, он сделал шаг вперед и не могучим, но жилистым плечом оттеснил меня к узкому простенку. Растерявшись от такой наглости, я покорно посторонился. Незваный гость бесцеремонно прошелся по квартире, заглянул в папку на письменном столе и пренебрежительно кивнул. Потом посмотрел на меня удивленно и непонимающе, будто только что заметил, и как-то по-домашнему сказал:

– Миша, закрой дверь, дует.

С начала вторжения прошло всего несколько секунд, но для меня они превратились в неоправданно затянувшуюся немую сцену: я стоял, как вкопанный, не в силах даже моргнуть. Хамство седого меня парализовало. Тот, кто таким образом входит в чужую квартиру, наверняка имеет на это основания. Тихо паникуя, я пытался вспомнить читанные когда-то правила поведения в экстремальных ситуациях, но где там!

Я повернулся и толкнул дверь – движение получилось скованным и неживым, и на место испуга пришла злость. «Дай ему по морде! – Заорал во мне адреналин. – Он один, и стоит слишком близко. Даже если у него в кармане пистолет, он не успеет. Короткий удар в нос, потом еще раз!» Руки болтались как две мокрые тряпки. Драться? Нет, это не для меня.

– Чего вам надо? – Выдавил я наконец.

– Миша, ты не волнуйся, – сказал незнакомец неожиданно тепло. – Ты меня боишься, что ли? Тьфу, черт! Извини, ладно? Ну конечно, я должен был предвидеть.

– Вы кто? – Шок понемногу отпускал. Гость вел себя развязано, но не враждебно. Может, действительно, все в порядке? Старый приятель отца или дальний родственник. Но как он меня разыскал?

– Пригласишь на кухню? – Спросил он более чем утвердительно и тут же прошел, усевшись на мое место напротив маленького телевизора в углу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним и встать у холодильника, скрестив руки на груди, чтобы не мешались.

– Ждешь объяснений, – констатировал мужчина.

– Угу, – буркнул я. Происходящее тяготило меня настолько, что я был бы рад и наихудшему исходу, лишь бы все закончилось побыстрее.

– Понимаешь, Мефодий, – незнакомец сделал паузу, проверяя мою реакцию. – Для начала мне нужно добиться от тебя во-от такой ерунды, – он свел большой и указательный пальцы, оставив между ними зазор около миллиметра. Похоже, это и были размеры «ерунды». – Добиться, чтоб ты мне поверил.

Я сел на свободную табуретку и закурил.

– Кто вы такой?

– Гм. Это и есть то самое, чего ты не поймешь, – он дружески улыбнулся и, расстегнув плащ, достал паспорт в прозрачной обложке.

Паспорт был как паспорт, ничего особенного. Внутри оказалось довольно качественное цветное фото, под которым значилось: «Ташков Мефодий Алексеевич».

– Так мы с вами тезки? Очень приятно. Ну и что дальше?

– Полные тезки, – уточнил субъект. – И еще – однофамильцы.

– Из этого следует, что вы будете у меня жить, – предположил я, двигая к себе чашку.

– Липтон? – Спросил незнакомец, рассмотрев бирку на пакетике. – Помню, был такой. Говно, а не чай. Нет, жить я у тебя не собираюсь, – добавил он, подумав.

Я без сожаления пожал плечами.

– Надеюсь, мое пребывание здесь не затянется, но прежде я должен заставить тебя… Я почему-то считал, что, увидев паспорт, ты сам догадаешься.

– Ну! – Потребовал я, снова закипая.

– Посмотри день моего рождения. И год.

Я заглянул в нужную графу и увидел то, к чему в какой-то степени был уже готов, только не воспринимал такой вариант всерьез, поскольку он выглядел слишком анекдотично. Из записи в паспорте следовало, что мы с Мефодием-старшим родились в один день одного и того же года.