Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мою жизнь снесли.
Узнал только что: на днях разрушили особняк на Ордынке, где когда-то находилось Союзинформкино, я туда ходил всю свою юность; добрые люди, там служившие, заказывали мне тексты, сорок лет назад это происходило, было тогда кино, и прокат был, и выпускались во множестве бумажки, этому прокату способствовавшие, и кто-то был должен их писать, и за это платили деньги. Нищую юность подкармливали.
Особняк был чудесный, роккайльный, второй половины позапрошлого века, с прекрасными бело-голубыми изразцами, с огромными дубовыми дверями, с анфиладой парадных комнат, с главным залом, в котором вплотную друг к другу стояли редакционные столы с пишущими машинками, и было очень накурено и страшно весело, в то время мы много смеялись.
Смех этот я и сейчас иногда слышу, во сне только, а в жизни он отзвучал, двери сняли, изразцы разворовали, но вот читаю, что за особняк все равно бились, за него шли перестрелки, они тоже давно заглохли, а он стоял, на вид пустой, брошенный, многие из тех, кто меня когда-то в нем приютил, обогрел, полюбил, уже умерли, умерли, умерли. Сам дом, однако, был по-прежнему красивый, стопятидесятилетний, горделиво осыпающийся, но живой, я радостно это отметил всего лишь три месяца назад, когда проходил мимо. Теперь нет его, там дырка. "И выезжают на Ордынку такси с больными седоками, и мертвецы стоят в обнимку с особняками". Больше не стоят. Не с чем обниматься мертвецам.
Министерство культуры отказалось выдать прокатное удостоверение нескольким фильмам Ильи Хржановского из проекта "Дау", сославшись на то, что они порнография. "Новая газета" сделала об этом большой увлекательный материал, я написал к нему комментарий. Вот отрывок из этого комментария, а в первом коменте будет ссылка на всю публикацию.
Фильмы проекта «Дау» — огромное событие в искусстве, прежде всего, в кино, конечно, но совсем не только. В чем состоит подлинность, а в чем игра, что есть документ, а что выдумка, где начинается настоящее и кончается прошлое, и кончается ли оно вообще, возможна ли в принципе законченность и чем она отличается от бесконечности - эти важнейшие пограничные сюжеты, сквозные для всех фильмов проекта "Дау", определяют современную эстетику в кино, в словесности, в театре, в изобразительном искусстве. Смешно и нелепо искать тут порнографию.
К тому же такие поиски учтены проектом, дурацкий поисковик, глупый глаз в нем заложен и заранее спародирован. Существует набор формальных признаков, определяющих порнографию, и они в фильмах «Дау» есть, эти признаки, а порнографии нет, совсем. Напрасно торжествующие эксперты, слышавшие про этот набор, прибегут обличать, роняя слюну и облизываясь: глядите на экран, там мужские эрегированные пиписьки, о ужас, их надо вырезать или запретить.
Мужские эрегированные пиписьки можно зорким глазом отыскать и на римской вилле Фарнезина, расписанной Рафаэлем и его учениками, и мы даже подскажем — как. В великах фресках, в которых люди столетиями видят идеальный мир, утраченный рай, можно узреть фаллической формы овощи, крайне непристойные. Хорошо, что эксперты российского Минкульта не властны над Фарнезиной, а то бы они потребовали сделать в ней купюры или закрыть и ее.
Дело совсем не в наборе признаков. Вот они, признаки, но люди ходят на школу Рафаэля в поисках гармонии, а не для того, чтобы возбудиться и помастурбировать. Точно также и на «Дау» зритель не придет, чтобы работать руками, для этого есть подспорье попроще, не отягощенное смыслами, как фильмы Хржановского. Они, кстати, тоже про утраченный рай — очень драматичный, сильно смахивающий на ад, и это, пожалуй, главный пограничный сюжет всего проекта.
В парке плакала девочка: "Посмотри-ка ты,
папочка,
У хорошенькой ласточки переломлена лапочка,-
Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю..."
И отец призадумался, потрясенный минутою,
И простил все грядущие и капризы и шалости
Милой маленькой дочери, зарыдавшей от жалости.
Алена Зак вспомнила картину Греза, а к нему есть этот Северянин - совершенно про то же самое, редкое единство живописи и поэзии, Франции и России, конца восемнадцатого века и начала двадцатого. Искусство, которое все любят, и главная скрепа фейсбука. Что такое общий вкус и вечные ценности? Вот это.
ЗЫ. Пришел хороший человек и написал одно слово: ужас. Понимаю его. Как поклонник Бекона и Фрейда, и "Собаки" Гойи, и Пьеро ди Козимо, я много лет сопротивлялся этой красоте, но с годами стал смиреннее, чего и всем желаю.
Ура! Условный срок! Счастье.
Все «московское дело» от начала и до конца это надругательство над правосудием, здравым смыслом и элементарной человечностью. И непонятно, во что тут харкнули смачней. Прокурор потребовал для Егора Жукова четыре года лагерей, для умного, героического и ни в чем не повинного человека. Вообще ни в чем. Уверен, суд завтра это учтёт и - зачем губить жизнь парню? - даст ему не четыре, а только три года лагерей, явит миру свое великое милосердие. Ведь у нас существует «мощный запрос на справедливость» - сказал сегодня премьер Дмитрий Медведев. Об этом, наверное.
Сегодня Введение во храм
