Роберт с сомнением глядел ему вслед. Похоже, Чарли уверенно чувствует себя за рулем, а до фермы почти все дороги проселочные. Нужно позвонить, когда тот доберется домой, – просто чтобы успокоить совесть. Он повернулся и зашагал к своему внедорожнику.

Роберт провел приятный вечер и теперь чувствовал удовлетворение. Это не входило в его обязанности, но вечера в компании Грейс, Фрэнки и Чарли приносили ему удовольствие. Похоже на семью, которой у него никогда не было. Когда ему предложили эту работу, трудно было представить, сколько это продлится, а теперь он будет жалеть, когда все закончится.

Если когда-нибудь закончится, с грустью подумал он. Ему сказали, что Грейс Арчер слишком важна и нельзя ставить под угрозу ее безопасность. Ему пришлось провести в этой дыре целых восемь лет, факт говорит сам за себя.

Но даже если бы агентство потеряло интерес к Грейс, Роберт все равно оберегал бы ее. Грейс стала его личным делом. Черт возьми, она ему нравилась. Умная, сильная и не останавливающаяся ни перед чем на пути к своей цели. И еще чертовски привлекательная. Странно, почему она ему нравится? Роберт всегда предпочитал миловидных, пухленьких женщин, и его первая жена относилась именно к такому типу. Грейс не назовешь ни миловидной, ни пухленькой. Высокая, стройная, грациозная, с короткими вьющимися каштановыми волосами, обрамлявшими лицо, с большими карими глазами, пухлыми губами и худым, изящным телом. Скорее интересная, чем хорошенькая. Как бы то ни было, Роберта привлекала ее уверенность, спокойная сила и ум. Временами ему приходилось сдерживать себя, но Грейс была так поглощена дочерью и делами на ферме Чарли, что он сомневался, заметила ли она его интерес к себе.

Или просто решила не обращать внимания. Роберт знал: ей приятна их дружба, и она, скорее всего, не станет менять их отношения на другие, более бурные и переменчивые. Бог свидетель, в ее жизни произошло достаточно бурных событий и перемен, прежде чем она попала сюда. Читая ее досье, Роберт с трудом мог сопоставить Грейс, которую он знал, с той женщиной. За исключением того, что на тренировках она без труда укладывала его на лопатки. Сильная, тренированная и, похоже, беспощадная. Кто знает? Возможно, именно намек на опасность возбуждал у него интерес к этой женщине.

Подойдя к машине, Роберт нажал кнопку брелка и разблокировал дверь. Чарли доберется до дома за двадцать минут. Еще минут пять, пока он войдет в дом, потом надо позвонить и…

На сиденье лежал большой белый конверт.

Роберт замер.

– Черт. – Внедорожник он запирал, в этом не могло быть сомнений.

Роберт окинул взглядом автостоянку. Ничего подозрительного. Но тот, кто положил конверт на сиденье, имел в своем распоряжении весь вечер.

Он медленно взял конверт, вскрыл и извлек содержимое.

Фотография двух белых лошадей – в профиль.

Обе с голубыми глазами.

– Мама, можно к тебе? – В дверях спальни Грейс стояла Фрэнки. – Я не могу заснуть.

– Конечно. – Грейс села и похлопала рукой по одеялу рядом с собой. – Что случилось? Живот болит? Предупреждала же, не ешь последний кусок пиццы, он лишний.

– Нет. – Фрэнки свернулась клубком под одеялом. – Просто мне одиноко.

Грейс обняла дочь.

– Тогда я рада, что ты пришла. Одиночество – это плохо.

– Да. – Фрэнки помолчала. – Думаю, тебе иногда тоже бывает одиноко.

– Когда рядом нет тебя.

– Нет, я имею в виду любовь, замужество и все такое, о чем говорят по телевизору. Я тебе не мешаю?

– Ты не можешь мне мешать. – Грейс усмехнулась. – И даю тебе слово, я не скучаю по «всякому такому». У меня слишком много дел.

– Точно?

– Точно. – Грейс коснулась губами виска дочери. – Этого достаточно, малыш. С тобой и Чарли я очень, очень счастлива.

– Я тоже. – Фрэнки зевнула. – Просто хотела, чтобы ты знала: я не буду возражать, если ты надумаешь…

– Спи. Завтра мне нужно объезжать двухлетку.

– Ладно. – Фрэнки прижалась к матери. – Я опять слышала музыку. Утром встану пораньше и попробую ее сыграть.

– Что-то новое?

– Ага. – Девочка снова зевнула. – Пока только шепот, но потом она станет громче.

– Когда будешь готова, я с удовольствием послушаю.

– Ага. Но пока это всего лишь шепот.

Она уже спала.

Грейс осторожно подвинула девочку, чтобы поудобнее устроить ее на подушке. Следовало отправить Фрэнки к себе в постель, но она не решилась. Дочь стала очень самостоятельной и теперь редко приходила к Грейс за лаской, и такими минутами нужно дорожить. На свете нет ничего трогательнее, чем мягкая теплая тяжесть любимого ребенка.

И Бог свидетель: ни одного ребенка так не любят, как того, который заснул в объятиях матери.

Странно, почему вдруг Фрэнки стала переживать из-за одиночества Грейс. А может, не так уж странно. Фрэнки взрослая не по годам и необыкновенно чуткая. Грейс надеялась, что привела убедительные доводы, и дочь действительно довольна жизнью на ферме. Она не лгала Фрэнки. Старалась все время нагружать себя делами, чтобы не оставалось времени думать о сексе или любых близких отношениях. Но даже если такие отношения будут сравнительно безопасны, Грейс совершенно не готова окунуться в вихрь чувств, который однажды едва не погубил ее. Когда она зачала Фрэнки, страсть овладела ею настолько, что заставила забыть обо всем. Больше такого не повторится. Нужно сохранять хладнокровие – ради Фрэнки.

Дождь стучал в окно, и ритмичные звуки усиливали приятную истому, которая словно обволакивала ее целиком. Грейс хотелось, чтобы это никогда не кончалось. И черт с ней, с лошадью, которую нужно объезжать завтра. Она будет лежать здесь, рядом с Фрэнки, и наслаждаться моментом.

– В чем дело, черт возьми? – спросил Роберт, дозвонившись Лесу Норту в Вашингтон. – Лошади? В графстве полно лошадей, но кому пришло в голову вскрывать мою машину и подкидывать на сиденье их фотографию?

– Голубые глаза?

– У обоих. Что…

– Отправляйся на ферму, Блокмен. Проверь, все ли в порядке.

– И разбудить ее? Я видел их с дочерью сегодня вечером. С ними все хорошо. Возможно, это просто розыгрыш. Я не самый популярный человек в городе. Не баптист и не имею никакого отношения к лошадям – не развожу их, не выращиваю для них корм, не лечу. Положение чужака мне гарантировано.

– Нет, это не розыгрыш. Отправляйся туда. Постарайся не напугать ее, но убедись, что им ничего не угрожает.

– Позвоню Чарли по сотовому и проверю, все ли в порядке. – Роберт помолчал. – Так серьезно, да? Может, скажешь, почему ты так разволновался?

– Ты прав, черт возьми, – очень серьезно. Возможно, именно поэтому ты присматривал за ней все эти годы. Поезжай и отрабатывай свое жалованье.