Разумеется, Серп не отдал Кардашу здание банка в единоличное пользование. Но, по просьбе Ивана Андреевича, разрешил тому отобрать из общей массы бандитов тридцать человек в качестве своих непосредственных соседей и, так уж получалось, подчиненных. Кардаш подошел к этому отбору весьма серьезно. Он знал, что многие – пожалуй, большинство, мягко выражаясь, не очень любят своего предводителя, скорее, терпят исключительно из-за страха и отсутствия альтернативы. Это и стало первым параметром, по которому он выбирал людей. Вторым, не менее важным, для Ивана Андреевича было наличие у членов своей будущей команды – а именно это и являлось для него на данном этапе основной целью – более-менее развитого ума, умения логически мыслить. Так уж вышло, что отобранные боевики в большинстве своем оказались не особо физически сильными, поэтому Серп отдал их в подчинение Кардашу без малейших возражений.

Иван Андреевич не стал терять времени даром и начал своих людей… учить. Не убивать, не драться, не мастерить арбалеты и стрелять из них (огнестрельного оружия в городе и так-то было немного – вряд ли набралась бы и сотня ружей, – но главным дефицитом в последнее время стали патроны, которые у Серпа были на строжайшем учете). Нет, Кардаш учил подчиненных читать, считать, решать задачи – не только математические, но и логические. Ко всему прочему, он относился к членам своей команды хоть и достаточно строго, но уважительно, не оскорбляя достоинства и уж тем более не применяя физической силы. Нужно ли говорить, что привыкшие к издевательствам и побоям люди уже совсем скоро души не чаяли в Иване Андреевиче, считая его своим настоящим командиром, за которым они готовы были безоговорочно пойти в огонь и воду.

Иван Андреевич Кардаш и впрямь ничего не делал без предварительного строгого расчета. И это относилось не только к заданиям Серпа, но в первую очередь к его собственным как ближайшим, так и более отдаленным по времени, но порой весьма глобальным планам. Одной из особенностей Ивана Андреевича, над которой кто за глаза, а кто и в открытую потешался (кроме, разумеется, тридцати его «учеников»), было то, что он не расставался с самодельным блокнотом, в котором то и дело что-то черкал карандашом. Кстати, именно так – Карандашом – его и звали многие бандиты, хотя «официальным» его прозвищем было Кардан. А вот сам он предпочитал обращаться к людям по имени или по фамилии, во всяком случае, к своим подчиненным – почти всегда так. Если что-то приказывал, в ход шла фамилия, если обращался неформально, называл человека по имени. Никогда не делал он этого лишь при общении с Серпом и Сургучом – не хотел, да и, говоря откровенно, стал уже забывать их настоящие имена, по которым к ним давно никто не обращался. Своих же мог назвать по прозвищу, лишь если его разозлят или просто в состоянии хандры. Интересно получилось с двумя его бойцами, у которых была одна и та же фамилия – Красновский. Прозвища оба, как специально, имели, по мнению Кардаша, совсем уж «неудобоваримые» – Жупень и Писун, – так что он стал называть одного Красновым, а другого Красницким, чтоб никому не обидно было. Ну и, поскольку правил без исключений не бывает, еще с одним его подчиненным всё получилось наоборот: тот имел неприличную с точки зрения Ивана Андреевича фамилию, а вот прозвище заработал шикарное – Оператор. Правда, для большинства бандитов это слово было непривычным, а половине – и вовсе незнакомым, так что прозвище вскоре трансформировалось до обычного Пирата, что в принципе звучало совсем неплохо. Так к нему стал обращаться и Кардаш. Казалось бы, к его глобальным планам это не имело никакого отношения, но с другой стороны – «как вы судно назовете, так оно и поплывет».

Первоочередной же глобальной задачей Иван Андреевич поставил себе ни много ни мало взять в Лузе власть. Обдумывая эту тему, он исчеркал немало страниц, пока его поначалу казавшийся авантюрным план не приобрел вполне реальные очертания. Разумеется, Кардаш понимал, что ни с того ни с сего он объявить себя новым хозяином Лузы не может. То есть, объявить-то объявит, но что за этим тут же неотвратимо последует – яснее ясного. Разве что не предугадать, какую часть его тела первой отрежет серпом настоящий главарь. Поэтому необходимым, но всё-таки не первоочередным пунктом плана было этого главаря убрать. А не первоочередным этот пункт являлся потому, что никто из бандитов Кардаша не поддержит, командиром над собой быть не позволит, и кончится это примерно тем же, что и в случае с живым Серпом – разве что орудие по его устранению окажется другим. Вот потому-то и начал Иван Андреевич с формирования своей, преданной ему до мозга костей команды. Заодно, через нее же, среди остальных бандитов стали сначала потихоньку, почти незаметно, а потом всё более явственно распространяться мысли о том, что Кардаш – человек не только умный, но и справедливый, своих людей защищает, а если наказывает – то за дело и не такими садистскими методами, как Серп. К радости Ивана Андреевича, Серп сам ему помогал, осложняя условия жизни своих подопечных, став еще более раздражительным и жестоким. То покалечит кого-то в порыве ярости, а то и вовсе забьет до смерти. Это уже не говоря о том, чтобы забрать себе у любого из бандитов всё, что ему понравится – такое никто и за ненормальность не считал. Когда Серп стал забирать у них и приглянувшихся ему женщин, соратники восприняли это уже не так спокойно – и всё же, скрипя зубами, терпели: наиграется и вернет. Но когда главарь, выйдя из себя из-за какой-то ерунды – не тем тоном ему женщина ответила, не так посмотрела, – убил сначала одну, а потом и другую «взятую в аренду» наложницу, среди подчиненных прокатилась волна явного, хоть пока и не высказанного напрямую недовольства.

Кардаш понял, что почва для осуществления его плана готова, оставалось дождаться удобного случая, чтобы устранить основную помеху – Серпа – и желательно чужими руками. Конечно, Иван Андреевич рассматривал и вариант насильственного захвата власти. По его расчетам выходило, что напасть на резиденцию Серпа и убить его вполне возможно, подопечные Кардаша пойдут за ним и приказ выполнят. Но всё же основная масса бандитов, а главное, Сургуч и приближенные к Серпу люди, могут из-за такой «наглости» взбунтоваться и разделаться с ним по принципу «око за око». Нет, должен быть такой вариант, чтобы на самого Кардаша не легла даже тень подозрения. Но всё же полагаться на случай Иван Андреевич не любил, поэтому он и решил его подготовить. Пара дней размышлений, десятка три измалеванных непонятными значками, стрелочками и закорючками блокнотных листов – и решение нашлось. Точнее, даже три, в соответствии с тем, как станут развиваться события.

Конечно, разработка этого плана вряд ли была бы возможна, если бы Кардаш как следует не изучил психологию Серпа. Впрочем, особой сложностью она и не отличалась. А сейчас для Ивана Андреевича главными в натуре соперника и вовсе являлись всего три момента: во-первых, Серп зачастую поступал наперекор чужому мнению, особенно непрошенному (к советам Кардаша он чаще всего прислушивался, но лишь когда сам просил их дать), во-вторых, он сильно преувеличивал собственную значимость и считал, что одним своим присутствием внушает всем страх и жажду беспрекословного подчинения. Наконец, в-третьих, он вообще считал себя самым умным и хитрым.

Перевалил за середину сентябрь. Иван Андреевич знал, что со дня на день Серп отправит в ближайшие деревни своих людей за урожаем. Кардашу требовалось сделать свой ход непосредственно перед этим событием; важно было не только не опоздать, но и не совершить задуманное слишком рано – за два-три дня Серп может поменять любое решение.