Я чувствовал жжение в своих сухих глазах, но не единой слезинки больше не скатилось по моим грязным щекам. В моей голове не было мыслей, лишь звенящая пустота и дыра на том месте, где недавно билось мое сердце. Я не знал, что мне делать дальше. Я не знал, как мне сказать родителям Китти, что тварь вырвала горло их дочери, когда я стоял в десяти метрах от нее.

Я говорил, что смогу защитить ее.

Я говорил, что со мной она в безопасности.

Я, блять, все это говорил, но я не смог этого сделать, не смог защитить мою девочку.

Мои пальцы все еще цеплялись за Китти, а ее голова была прижата к моей груди, и я гладил ее волосы снова и снова, словно надеясь принести ей утешение. Я видел, как ворота внизу распахнулись и небольшой отряд вышел за стену. Мой брат шел впереди, направляясь в сторону холмов, на вершине которых сейчас сидел я, баюкая Китти в своих руках. Мне стоило спуститься вниз, но я не хотел двигаться. Я чувствовал усталость каждой клеточкой своего тела. Несколько человек внизу отделились и направились в северном направлении. Кристофер шел строго по направлению к холмам, никуда не сворачивая. Мой брат, как и всегда, умел анализировать информацию, как чертов робот. Не прошло много времени, как осторожный топот ног подсказал мне, что скоро в наш маленький мир кто-то вторгнется.

Кристофер ступил на площадку, крепко стискивая пистолет в своих руках. Его глаза лихорадочно забегали вокруг, оценивая обстановку. Мертвые твари вокруг, ебаный бассейн из крови и я, сидящий с Китти в обнимку.

— Твои глаза двигаются, значит ты жив, — сухо произнес Кристофер, опуская пистолет вниз. Майкл стоял позади Кристофера и судорожно втягивал воздух носом, нахмурив густые брови.

Я снова почувствовал ком в своем горле, стоило мне увидеть брата. Новая волна горя буквально насквозь прошла через мое тело. Мое дыхание участилось, а руки судорожно задергались, сжимали холодное тело Китти. Лицо Кристофера побледнело, когда он шагнул ближе.

— Это я виноват, — хрипло пробормотал я, усиленно моргая глазами, пытаясь сделать свой взгляд более четким.

Кристофер крепко сжал свою челюсть и кивнул головой, после чего отошел к пролому в стене и уставился на пустыню под нашими ногами.

— Что здесь произошло? — Майкл не решался приблизиться ближе, предпочитая бдительно смотреть по сторонам.

— Твари, — процедил я сквозь зубы.

— Я, блять, вижу, что это не ты своими зубами вырвал ей глотку, — сухо ответил Майкл, — меня больше интересует, как ты вообще допустил такое.

— Майкл, — предостерегающе бросил Кристофер, покосившись на него из-за плеча, — не сейчас.

— А когда? — голос Майкла стал громче, — у нас на руках мертвый подросток, Кристофер. Ты возьмешь на себя смелость сообщить ее родителям, что тварь в горах, куда, на минуточку, никому нельзя заходить, кроме охотников, вырвала глотку и разорвала артерию к ебаным чертям их единственной дочери?

Кристофер быстро посмотрел на меня, затем повернулся к Майклу.

— Меня больше волнует, что мой брат жив. Но ты прав, это досадное недоразумение.

— Недоразумение? — брови Майкла поползли вверх, — ты, блять, слышишь себя? Никто не выходит за стены ночью, Кристофер! Это правило написано кровью, нашей кровью! И теперь сюда можно добавить и эту девочку.

Майкл пренебрежительно махнул рукой в нашу сторону, словно Китти была для него лишь мешком с мясом.

— Следи за языком, Майкл, — процедил я, начиная чувствовать гнев.

— Это тебе стоило лучше следить за тем, куда ты приводишь своих девушек, чтобы перепихнуться, — Майкл зло ткнул пальцем в мою сторону.

Слепая ярость заполнила мой разум, подталкивая разорвать Майкла на мелкие кусочки и сбросить с этой ебаной пещеры. Я аккуратно переложил Китти на каменистый пол и встал на ноги, сжав кулаки. Мое тело было полностью залито кровью, и местами она уже подсохла, образовав корочки.

— Стоп, — Кристофер поднял ладони и встал между нами, — нам всем надо успокоиться. Что могло случиться, уже, блять, случилось, поэтому каждый сейчас закрывает свой ебаный рот и начинает думать мозгами.

— Твой брат не в состоянии думать, Кристофер. Он не думает о том, как подставляет отца или всех нас. Мы выживаем, если за свои семнадцать лет вы еще не поняли этого. У нас нет права на ошибки. Теперь молодая девочка мертва, и мне с твоим отцом придется рассказать об этом родителям ребенка. Не тебе, Пол, а нам!

— Я сам скажу, — процедил я, глядя на него из-под лобья. Майкл шагнул ближе и ухватился руками за воротник моей окровавленной футболки.

— И что ты скажешь? — зашептал он мне в лицо, — как привел ее сюда, полюбоваться закатом, а потом настолько забылся, что позволил твари подкрасться к ней со спины и разорвать горло? Они доверили тебе свою дочь, а ты позволил ей умереть. И теперь ты будешь строить из себя страдальца, возможно, даже оплакивать потерю своей девушки. Но сколько это продлится, а? Неделю, может быть, две? А теперь подумай о родителях, которые семнадцать лет растили ребенка, чтобы в одно мгновение лишиться его, по твоей, блять, глупости! Какой будет их боль? Какой?! — Майкл с силой тряхнул меня за воротник, его слова стали громче, яростнее, а в глазах заблестели слезы. — И если ты думаешь, если ты вообще в состоянии думать, мать твою, что их горе исчезнет, как и твое, спустя какое-то время, то ты, блять, серьезно ошибаешься. Они будут жить с этим до конца своих дней, не имея возможности прийти на могилу.

Я был настолько ошеломлен словами и реакцией Майкла, что мог только стоять и молча смотреть на его лицо. Майкл отпустил мою футболку и отступил на шаг, быстро моргая глазами. Он выдохнул воздух ртом и провел рукой по лицу, после чего посмотрел на меня холодными глазами.

— Надеюсь, что ты усвоил свой урок, Пол.

— Ты ничего не знаешь, — хрипло возразил я, но он перебил меня, приподнимая ладонь в воздух.

— Не утруждай себя, я вижу все, что мне надо видеть.

Кристофер напряженно стоял рядом, вцепившись в пистолет в своей руке. Я сглотнул ком в горле и перевел на него взгляд.

— Мне надо