Но Василий Петрович лишь умилился:

– Ишь, как им не терпится к своим лошадкам-то попасть! В хорошие руки лошадей отдал.

И, глядя вслед улепетывающим от него слушателям, Василий Петрович прибавил:

– Прямо галопом поскакали, сердечные!

Алена лишь вздохнула. У нее язык не поворачивался сказать мужу о том, что иной раз он бывает чертовски утомителен. Она знала, что это было бы и жестоко, и к тому же совершенно бесполезно. Ибо многие до нее просили Василия Петровича заткнуться и прекратить уже болтать без умолку о своем поместье, и о дивных существах, его населяющих, но это никому и никогда еще не помогало.

Так что, сделав знак Ване разобраться с багажом и подозвать носильщика, Алена двинулась вдоль перрона. Василий Петрович шествовал рядом и не переставал восхищаться тем, как много прекрасных и любящих живой мир людей попадается ему в последнее время. То, что супруга шла молча, Василия Петровича ничуть не смущало. Ему вполне хватало собственного красноречия.

Итак, знакомство с этими тремя персонажами можно считать законченным. Пора приступать к основным событиям, которые уже поджидали наших героев в городе, в котором все они любили бывать.

Следующей остановкой на пути троих друзей стала квартира Инги. Алена нарочно не говорила подруге о своем приезде, хотела сделать той сюрприз.

– Я поеду к Инге, а вы поезжайте в гостиницу.

Но Василий Петрович с Ваней дружно запротестовали:

– Нет, мы тоже поедем!

Когда они все трое возникли на пороге квартиры, дверь им открыла Инга, почему-то ничуть не удивившаяся их приезду.

Наоборот, она сказала:

– Заходите, я вас жду.

Удивляться пришлось Алене и мужчинам:

– Откуда ты знаешь, что мы приехали в город?

– Звонила в «Дубочки», мне сказали.

Алена с еще большим удивлением взглянула на подругу. Инга была какая-то смурная. Нет, конечно, прыгать от радости, скакать на месте и выделывать прочие коленца, демонстрирующие восторг от приезда гостей – это было не в характере обычно хладнокровной Инги, обремененной грузом безупречных манер, привитых ей с самого детства строгой матушкой. Но все-таки обычно она демонстрировала хотя бы какую-то радость, а сегодня Инга казалась совсем уж пришибленной.

Даже слабой улыбки из себя не выдавила!

Впрочем, Василию Петровичу и Ване чья-то дополнительная радость была не нужна, им с избытком хватало своей собственной, которую они и продемонстрировали, до такой степени затормошив Ингу, что она едва на ногах устояла.

– Идите уже, – пробормотала она. – Умойтесь с дороги.

Согласно законам русского гостеприимства гостя надо напоить чаем. Инга достала заварочный чайник и задумалась рядом с закипающим чайником. На столе уже стояли готовые бутерброды и сладости. Но Инга на них даже не смотрела.

Воспользовавшись тем, что мужчины были в ванной, Алена подошла к подруге:

– Ты чего такая?

Инга посмотрела на нее, и Алена даже вздрогнула от той темноты, что глянула на нее из обычно голубых глаз подруги.

Но первая же фраза подруги все объяснила.

– От меня Игорь ушел, – произнесла Инга и заплакала.

Игорем звали гражданского, а последнее время и законного мужа Инги – следователя Залесного. У них с Ингой был трогательный роман, потом длительный период совместного сосуществования под одной крышей, и вот недавно они расписались по всем правилам гражданского законодательства. И странное дело: пока они были не расписаны, их отношения были более или менее ровными и теплыми. Но стоило печатям украсить их паспорта, как оба тут же почувствовали, что совершили ошибку. Во всяком случае, Инга это точно почувствовала. А почувствовав, призналась в том Алене, которой привыкла доверять всегда и во всем.

И потому сейчас Алена не очень удивилась словам подруги. Она лишь уточнила:

– Совсем ушел?

– Начисто! Собрал все свои вещи и ушел.

– Значит, ты его все-таки выгнала?

– Да нет, понимаешь, в том-то и дело, что не выгоняла я его! Все собиралась, собиралась… а ушел он сам!

– Значит, он что-то такое почувствовал.

– Наверное. Все-таки следователь, должен был смекнуть.

Но поговорить на эту тему подруги не успели. В кухню вернулись мужчины, и Инга шепнула Алене:

– Ничего им не говори!

Алена и не сказала, хотя язык у нее так и чесался. И во избежание того, что, открыв рот, она уже не сможет его закрыть, Алена держала зубы плотно сомкнутыми. Так что чаепитие прошло бы совсем грустно, кабы не Василий Петрович, благодушия и оптимизма которого хватило на всю компанию. Вот когда пригодилось его умение говорить о своих любимых «Дубочках» без остановки!

Но, в конце концов, даже он заметил, что аудитория как-то очень уж вяло реагирует на его реплики. И воскликнул:

– Инга, так ты что? Как я слышал, ты одна завтра на церемонию к Ивашевым пойдешь?

Губы у Инги задрожали, но она не заплакала перед мужчинами, сдержалась и только кивнула в ответ.

– А Игорь чего не пойдет? На работе занят?

Инга снова кивнула, словно робот. На сей раз Василий Петрович заметил неладное, он проницательно взглянул на подругу своей жены, крякнул и сказал, обращаясь к Ване:

– Поедем в гостиницу. А вы тут, девочки, без нас посидите, поболтайте. Алена, мы заселимся в номера, а после Ваню за тобой пришлю.

Когда топот мужских ног затих, Инга наконец дала себе волю. Так долго сдерживаемые слезы прорвали невидимую преграду и все же хлынули из ее глаз. Алена засуетилась, захлопотала. Она была замужем давно и счастливо, так что уже забыла, как это больно, когда тебя бросают. И то обстоятельство, что Инга и сама собиралась бросить Залесного, дела не меняло. Он бросил ее первый, и этим было все сказано.

Так что Алена могла только бегать вокруг подруги, принося той то водичку, то успокоительные капли, но поделать ничего толком не могла. Инга рыдала почти целый час, довела себя до икоты и только после этого замолчала.

– Ну, вот и хорошо, – с облегчением произнесла Алена. – А теперь взгляни на дело с другой стороны.

– С какой?

– С хорошей.

– И что тут хорошего?

– Ты ведь хотела, чтобы вы расстались, но терпела, потому что боялась сделать ему больно?

– Ну… да.

– А теперь и тебе терпеть не надо, и больно ты Залесному не сделала.

Увы, аргумент Алена привела неудачный. Она это поняла, когда увидела, что губы у Инги снова начинают дрожать, а глаза заполняются влагой.

– А… а он мне не побоялся сделать больно? – почти прокричала Инга. – Как подумаю, какая же он сволочь, прямо убить его хочется!