И мы с «Форплеем» и Эдди отправились в путешествие. Мы побывали в Сан-Франциско, Нью-Йорке, Лондоне и Эдинбурге. Мы сорвали овацию в «Карнеги-холле» – можно ли мечтать о большем?

Но я до сих пор думаю: интересно, написал ли я эту историю сам или она просто ждала меня, как эти серые камни, кости пологих холмов на острове Скай, – и дождалась?

Моя последняя хозяйка

Я написал это для Всемирного конвента ужасов. В том году он проходил в Брайтоне. Современный Брайтон – многолюдный, шумный, суетливый, преуспевающий и эстетствующий приморский город. Но когда я был маленьким, мы однажды поехали в Брайтон не в сезон, и я запомнил его как холодный, мрачный и суровый.

Разумеется, эта история произошла в том старом Брайтоне, которого больше нет. В наши дни в тамошних пансионах можно останавливаться без опаски.

Приключение

Однажды Айра Гласс попросил меня написать рассказ для его радиошоу «Эта американская жизнь». Я написал. Глассу понравилось, а вот продюсерам – нет, так что мне пришлось сочинить другую историю – о том, что, мол, «приключения – это, конечно, хорошо, но нельзя же допускать, чтобы они вставали на пути к тихой, уютной жизни и четырехразовому питанию». Этот второй рассказ в итоге и был опубликован в «Ежеквартальнике Максвини»[4].

Пока я сочинял этот рассказ, я много думал о смерти и о том, как люди уносят свои истории с собой в могилу. Таким образом, «Приключение» можно понимать как своего рода сайдстори к «Океану в конце дороги» – по крайней мере, в этом отношении.

Оранжевый

Джонатан Стреган – славный парень и замечательный редактор. Он живет в Перте (Западная Австралия). У меня завелась дурная привычка: написать что-нибудь для очередной антологии, которую он составляет, а потом взять и отобрать. Это разбивает ему сердце. Но я всегда стараюсь загладить свою вину и написать взамен какой-нибудь другой рассказ. «Оранжевый» – как раз один из таких рассказов на замену.

Способ, которым рассказана та или иная история, не менее важен, чем она сама, хотя обычно это не так бросается в глаза, как здесь. Собственно, сюжет вертелся у меня в голове довольно долго, но рассказ сложился лишь после того, как я понял, что его надо представить в форме ответов на вопросы. Я написал его во время перелета в Австралию, куда направлялся на Сиднейский литературный фестиваль, и всего через день или два после прилета прочитал его вслух перед большой аудиторией. Среди слушателей была моя крестная дочь Хейли Кэмпбелл, которую я, похоже, напугал до полусмерти, – а ведь она-то, пожалуй, и вдохновила меня на этот рассказ, когда однажды разворчалась из-за пятен автозагара на холодильнике.

Календарь сказок

Работа над этим циклом стала одним из самых необычных и самых приятных моих занятий за последние несколько лет.

В молодости я с огромным удовольствием читал сборники рассказов Харлана Эллисона. Мне нравились не только сами рассказы, но и его воспоминания о том, как сочинялись все эти истории. У Харлана я научился многому, но самое главное, что я вынес из его предисловий, – так это то, что если ты хочешь написать рассказ, то просто берешь и пишешь. Решился – и сделал.

И лучше всего эта мысль доходила до меня тогда, когда Харлан начинал объяснять, как он написал какой-нибудь рассказ, сидя в витрине книжного магазина или, допустим, в прямом эфире на радио. Как окружающие люди невольно подбрасывали ему нужные слова или заголовки. Одним словом, Харлан показывал всему миру, что работа писателя – это ремесло, а не какое-то там чудотворство. Читаешь его и понимаешь: вот прямо сейчас где-то там сидит писатель и пишет. Когда я прочитал про витрину в магазине, мне тоже захотелось попробовать.

Но с той поры мир изменился. Теперь у всех у нас есть огромная витрина, в которой можно усесться и писать на виду у сотен тысяч людей, с любопытством прижимающихся носом к стеклу.

И вот когда компания «Блэкберри» предложила мне поучаствовать в каком-нибудь проекте на основе социальных сетей, я сказал, что мог бы написать «Календарь сказок», каждая история в котором будет развивать один из читательских ответов на заданные в Твиттере вопросы о месяцах года – такие, например, как «Чем опасен январь?», «Назовите самую странную вещь из всех, что вы когда-либо видели в июле?» (некто под ником @mendozacarla ответил: «Эскимосское иглу, сложенное из книг», – и я сразу же понял, о чем будет моя сказка июля) или «С кем бы вы больше всего хотели встретиться снова в декабре?».

Я задал вопросы, получил десятки тысяч ответов и выбрал из них двенадцать.

Потом я написал двенадцать сказок (мартовская стала первой, а декабрьская – последней) и предложил моим читателям самостоятельно их проиллюстрировать. В процессе было снято пять короткометражных фильмов, и все это выкладывалось в блогах, публиковалось в Твиттере и расходилось по Сети совершенно бесплатно. И до чего же это оказалось здорово – сочинять сказки прямо на глазах у публики! Харлан Эллисон недолюбливает Твиттер и тому подобные штучки, но когда проект закончился, я все равно позвонил ему и сказал, что это он всему причиной и что я надеюсь воодушевить еще кого-нибудь на нечто подобное – точно так же, как он, Харлан, вдохновил меня своей историей о витрине книжного магазина.

(Дорогие @zyblonius, @TheAstralGypsy, @MorgueHumor, @_NikkiLS_, @StarlingV, @DKSakar, @mendozacarla, @gabiottasnest, @TheGhostRegion, @elainelowe, @MeiLinMiranda и @Geminitm! Примите мою сердечную благодарность за ваши ответы в Твиттере, вдохновившие меня на создание «Календаря сказок»!)

Дело о смерти и меде

Наткнувшись еще мальчишкой на рассказы о Шерлоке Холмсе, я влюбился в них и с тех пор никогда не забывал ни о самом мистере Холмсе, ни о доблестном докторе Ватсоне, хронисте его расследований, ни о Майкрофте Холмсе, брате Шерлока, ни об Артуре Конан-Дойле, который придумал их всех. Мне импонировал их рационализм, их вера в то, что умный, наблюдательный человек способен выстроить целый мир из какой-то жалкой горстки намеков. Мне нравилось узнавать этих людей – все ближе и ближе с каждым очередным рассказом.

Холмс скрашивал мою жизнь. Занявшись пчеловодством, я с самого начала отдавал себе отчет, что попросту подражаю Холмсу. Но однажды я задался вопросом: а почему же сам Холмс начать разводить пчел? Ведь это далеко не самое интеллектуальное из всех возможных хобби, которыми можно заняться в отставке. А между тем Шерлок Холмс не мог обходиться без пищи для ума: бездеятельность и праздность для него были смерти подобны.

В 2002 году я впервые посетил собрание «Нерегулярных отрядов с Бейкер-стрит» и познакомился там с Лесом Клингером. (Кстати говоря, мне вообще понравилась тамошняя публика – взрослые люди, в свободное от работы юристами, журналистами, хирургами и обычными бездельниками время уверенно делающие вид, что в каком-то из миров на Бейкер-стрит 221-бис вечно стоит год тысяча восемьсот восемьдесят девятый и миссис Хадсон вот-вот войдет в комнату с чаем и новым многообещающим клиентом.)