Элиас Таркинггон, тяжело раненный двойник Авраама Линкольна, вернулся в 1-м из собственных фургонов домой, в Сципион, в свое имение с видом на город и на озеро.

Образования он не получил, он был скорее механиком, чем ученым, и поэтому потратил последние 3 года своей жизни на осуществление идеи, которая противоречила Законам Ньютона и была неосуществима, – он строил вечный двигатель, перпетуум-мобиле. Он соорудил не меньше 27 устройств и имел глупость ожидать, что они будут крутиться и вертеться до Судного Дня – стоит только разок крутануть или подтолкнуть где надо.

Я отыскал 19 издевательских свидетельств его упорства на чердаке бывшего особняка их создателя – в мое время это была резиденция Президента Колледжа, и я уже год как работал в Таркингтоне. Я снес их вниз, стащил в 20 век. Вместе с несколькими учениками я их почистил, заменил некоторые части, рассыпавшиеся за прошедшие 100 лет. По крайней мере они оказались драгоценными в буквальном смысле слова – на аметистах и гранатах, с рычагами и ножками из экзотических пород деревьев, катающиеся шары были слоновой кости, а желобки и противовесы – из чистого серебра. Как будто умирающий Элиас старался победить законы природы при помощи магических драгоценных материалов.

Как мы с учениками ни старались, самая лучшая из этих игрушек работала всего 51 секунду. Вечность, ничего не скажешь.

____________________

Эти реставрированные раритеты, как я понял сам и объяснил ученикам, свидетельствовали не только о том, как быстро любое устройство на Земле останавливается без постоянного притока энергии. Они напомнили нам заодно и о мастерах, некогда работавших в городишке внизу. В наши дни там не найдешь ни одного человека, способного сотворить такие хитроумные и красивые вещи.

Да, мы еще выбрали 10 приборов, самых забавных на наш взгляд, и создали в библиотеке внизу постоянную экспозицию, а над ними повесили надпись, которую можно применить сейчас ко всей нашей пропащей планете:

ПУСТОПОРОЖНЕЕ ХИТРОУМИЕ НЕВЕЖЕСТВА

____________________

Перечитывая старые газеты, письма и дневники тех времен, я понял, что люди, которые сооружали для Элиаса Таркингтона эти механизмы, прекрасно знали, что работать они не будут, неважно, по какой именно причине. Но с какой любовью они обрабатывали каждый камешек, каждый шарик! Как вам понравится такое определение чистого искусства: «Создать шедевр для переливания из пустого в порожнее»?

____________________

Элиас Таркингтон изобрел еще один «вечный двигатель» и описал его в своем Последнем слове и завещании под названием «Свободный Институт Мохига». После его смерти этому новому учебному заведению отходило его поместье в 3 000 гектар над городом Сципион, плюс половина акций в компаниях – фургоностроительной, пивоваренной, ковроткацкой. Другой половиной уже давно распоряжались его сестры – издалека. На своем смертном ложе он предрек, что в 1 прекрасный день Сципион станет великой столицей и благодаря несметным богатствам преобразит маленький колледж Таркингтона в университет, который еще посрамит и Гарвард, и Оксфорд, и Гейдельберг.

Предполагалось, что в колледже будут бесплатно обучаться лица обоего пола, любого возраста, расы или вероисповедания, проживающие в радиусе 40 миль от Сципиона. Лица, живущие за пределами этого круга, будут вносить скромную плату. Вначале предполагался лишь один штатный служащий – Президент. Преподавателей нанимали прямо тут, в Сципионе. Они должны были освобождаться от основной работы на несколько часов в неделю и учить тому, что сами умеют. К примеру, главный инженер фургонной компании, по имени Андре Лютц, был уроженцем Льежа, что в Бельгии, и работал там подмастерьем у литейщика колоколов. Он должен был преподавать Химию. Его жена, француженка, преподавала Французский и Рисование Акварелью. Пивовар из местной пивоварни, Герман Шульц, уроженец Лейпцига, учил Ботанике, Немецкому и Игре на флейте. Священник епископальной церкви, доктор Алан Клюз, окончивший Гарвардский университет, учил Латыни, Греческому, Ивриту и Закону Божьему. Врач, пользовавший умирающего, Дэлтон Полк, должен был учить Биологии и Шекспироведению, и так далее.

И все вышло по слову его.

В 1869 новый колледж принял первый набор, 9 учеников, все из местных. Четверо были нормального возраста для колледжа. Один был ветераном армии северян, потерявшим ногу под Шайло. Еще один – бывший раб, чернокожий, 40 лет от роду. Была там и незамужняя девица, 82 лет.

____________________

Первым Президентом был школьный учитель 26 лет, из Афин – в 2 километрах по озеру от Сципиона. Тюрьмы на том берегу еще не было, там добывали сланец в шахте, стояла лесопильня и несколько бедных ферм. Президента звали Джон Пэк. Он был двоюродным братом Таркингтона. Однако в его ветви рода дислексия отсутствовала. В наше время живут его многочисленные потомки, и 1 из них, представьте себе, даже пишет речи для Вице-Президента Соединенных Штатов.

Молодой Джон Пэк с женой, 2-мя детьми и тещей прибыл в Сципион на гребной распашной лодке, на веслах сидел он сам с женой, дети устроились на корме, а багаж и теща – в другой лодке, которую они тащили на буксире.

Они поселились на третьем этаже бывшего особняка Элиаса Таркингтона. Комнаты на первых 2 этажах предназначались для классов, библиотеки (библиотека уже была, Таркингтоны собрали 280 книг), залы для занятий и столовой. Многие сокровища былых времен были отнесены на чердак, чтобы освободить место для новых дел и мероприятий. Угодили туда и незадачливые вечные двигатели. Там они и пылились, зарастая паутиной, до 1978 года, когда я их обнаружил, понял, что это такое, и снова снес по лестнице с чердака – вниз.

____________________

За неделю до того, как должен был начаться первый курс – Латынь, которую преподавал епископальный священник Алан Клюз, возле особняка остановились 3 фургона с тяжелым грузом, принадлежавшим Андре Лютцу, бельгийцу. Он состоял из 32 специально подобранных колоколов. Лютц отлил их в сверхурочное время и на собственные деньги в литейном цеху фургонной компании. На отлив пошли стволы винтовок, пушечные ядра и штыки, собранные на поле битвы в Геттисберге, принадлежавшие как армии северян, так и конфедератам. Это были первые – и, без сомнения, последние колокола, отлитые в Сципионе.

Мне кажется, в Сципионе уже ничего никогда не отольют. Здесь больше никогда не будут заниматься индустриальными ремеслами.

____________________

Андре Лютц преподнес всю эту кучу колоколов колледжу, хотя вешать их было решительно негде. Он сказал, что поступает так в глубокой уверенности, что в 1 прекрасный день здесь будет всемирно известный университет, и там будет и колокольня, и все что угодно. Он умирал от эмфиземы, вызванной вдыханием паров расплавленных металлов с 10-летнего возраста. У него не было времени ждать, пока будет готово место для самого великого чуда, которое он смог сотворить за свою короткую жизнь, – этим чудом и были все эти колокола, колокола, колокола.