–Ну, не знаю,– ответил Коул, спускаясь вслед за ним по ступенькам автобуса.– По мне, это не так уж и важно.

Лукас покачал головой. Иногда Коул был таким… невеждой.

Это правило объявил утром на уроке физкультуры тренер Гонсалес. Оно касалось школьных танцев в честь Дня святого Валентина, который должен был состояться всего через неделю.

–Поскольку мы отменяем физкультуру в День святого Валентина, чтобы освободить время для танцев,– объявил тренер Гонсалес после того, как мальчики закончили разминку,– все ученики должны будут танцевать пять песен. Это будет считаться вашей физической активностью на этот день.

Когда тренер объявил это, Лукас застонал.

–И каждую новую песню вы должны будете танцевать с другой партнёршей,– добавил тренер.

Когда тренер сказал это, Лукас застонал ещё громче.

Автобус загрохотал дальше, а Лукас с Коулом отправились пешком через два квартала до своих домов.

–Разве мы не можем выбирать, танцевать нам или нет?– возмущался Лукас.– Разве это не нам решать? И разве мы не можем выбирать, со сколькими людьми танцевать?

Мальчики свернули на Крествью-Драйв.

–Может, это не так уж плохо.– Коул пожал плечами.– Может, так танцы будут даже веселее, понимаешь? Если люди будут танцевать, а не просто подпирать стенки?

–Но пять разных партнёрш?– заныл Лукас.– С кем я буду танцевать?

Рядом с ним Коул рассмеялся.

–Да с кем угодно,– сказал он.– Танцуй с кем угодно.

Лукас закатил глаза. «Невежда»,– подумал он.

–Нельзя танцевать с кем угодно на танцах в честь Дня святого Валентина.

Коул пожал плечами.

–Почему нет?

–Потому что танцы…– Лукас не знал, как объяснить.– День святого Валентина нужно проводить… Ну с кем-то, кто тебе нравится. Сильно.

–Ну так танцуй с Хироми Лин,– предложил Коул.– Она тебе нравится.

–Она мне нравится не в этом плане,– отмахнулся Лукас.– Мы друзья. Кроме того, она слишком высокая. Мы будем смотреться по-дурацки, танцуя вместе.

–Ну а Эмили Роджерс?

–Ну она милая, но ты слышал, как она смеётся?– растолковывал Лукас.– Будто пароходная сирена. Если я случайно расскажу анекдот во время танца, у меня в ушах потом будет звенеть несколько часов.

–Бриттани Кук?

–Она играет на укулеле.

–Какое это имеет отношение к делу?– недоумевал Коул.

Лукас не ответил. Коул, решил он, просто неспособен этого понять. Невежда.

А вот Лукас не был невеждой. Он понимал в танцах на День святого Валентина и не хотел тратить время, танцуя с кем попало. Он хотел провести его с девчонкой, которая была бы… идеальной.

Он стал перебирать в голове девочек в своём классе.

Майли Армстронг? Нет. Она читает слишком много сопливых любовных романов.

Майя Хименес? Она красит ногти в странные цвета. Эбби Хаммари? У неё гнездо на голове.

Он добрался до дома и вскарабкался по трём ступенькам на крыльцо.

–Почему бы просто не потанцевать в удовольствие?– крикнул Коул с тротуара.– Ты ведь тоже не безупречный, знаешь ли.

Лукас повернулся и уставился на Коула. Затем, не отвечая, он вошёл в дом и закрыл входную дверь.

«Просто потанцевать в удовольствие»,– негодовал мальчик.– Пфф.

Лукас пошёл на кухню, чтобы перекусить. Он достал из холодильника сыр, салями и горчицу и вывалил их на кухонный стол.

И тут он увидел её.

Идеальную девчонку.

Её фотография лежала поверх стопки почты, сложенной на кухонном столе. Она была на рекламной листовке какого-то магазина одежды, о котором Лукас никогда не слышал, под названием «Дженсон Треворс».

Он отодвинул заготовки для бутерброда в сторону и взял листовку.

«Вау»,– пронеслось у него в голове.

Потому что эта девочка действительно была идеальной.

У неё были тёмные волосы, тёмные глаза и гладкая кожа, на губах красная помада. Одета она была в чёрную толстовку с капюшоном на молнии и в красную юбку. Волосы у неё были кудрявые и растрёпанные, но так, как надо, она стояла прислонясь плечом к исписанной граффити стене. На вид ей было около тринадцати – почти столько же, сколько и Лукасу.

У него затрепетало в груди.

–Вау,– прошептал он.

Обычно дети в рекламе одежды выглядели нелепо, позировали с фальшивыми улыбками и идеально зализанными волосами. Но в глазах этой девчонки было что-то, этот взгляд в камеру, который говорил: «Да, знаю. Это довольно глупо, правда?»

Лукас не сводил с неё глаз. Он сосредоточился на вишнёво-красных, слегка надутых губах девочки.

У него было такое ощущение, что его грудь вдавливали со всех сторон.

Мальчик держал листовку осторожно, стараясь не помять её.

Он уселся за кухонный стол, позабыв про бутерброд.

«Вот с кем я хочу танцевать»,– подумал Лукас. Всё в этой девочке – её волосы, её однобокая улыбка, выражение её глаз – было совершенным. Он знал, что она умная. Он знал, что она забавная. Он знал, что она не играет на укулеле, не читает слишком много сопливых любовных романов и не смеётся так громко, что потом часами звенит в ушах.

В голове Лукаса мелькнула странная мысль. Может, он мог бы написать в «Дженсон Треворс» ипопросить имя и адрес электронной почты этой девочки. Может быть, он мог бы отправить ей сообщение, и, может быть, она бы ему ответила.

Нет. Он встряхнулся.

Он сошёл с ума.

Эта девочка – модель в рекламе магазина одежды, а он – Лукас Роулинс, обычный шестиклассник в средней школе Каньонс. Он никогда не встретится с этой девочкой.

Ни-ког-да.

От этой мысли мальчик обмяк на стуле.

По крайней мере, у меня есть её фотография,– успокаивал себя Лукас. Медленно, он начал отрывать её от листовки. Он отрывал осторожно. Он не хотел порвать Идеальную девчонку. Оторвав фотографию, он сложил её пополам и сунул в задний карман.

Он огляделся, чтобы убедиться, что родители не вернулись и его не видели. Он вспомнил про сыр, салями и горчицу на столе, однако встал и дотронулся до своего кармана, чтобы убедиться, что Идеальная девчонка по-прежнему там.

Затем он убрал всю еду, так и не сделав бутерброд.

* * *

Следующие несколько дней Лукас повсюду носил с собой Идеальную девчонку. Каждый раз, когда кто-то упоминал танцы на День святого Валентина, он думал о ней.

Она начала немного мяться в его заднем кармане, но мальчик всё равно держал её там. Ему нравилось, когда она была рядом.