Однако все это только игра в «рассуждалки», и делу это не поможет. Бомжи академика похоронили, с того света его не вернешь. Чисто по-человечески дедушку жалко. У меня самой есть дедушка, и я даже представить себе не могу, как мой Ариша собирает объедки по помойкам и ночует где-нибудь в заброшенном доме. Но что можно сделать с непорядочными внуками академика? По закону к ним не придерешься: имущество владелец передал им совершенно добровольно, нож к горлу они не приставляли… Хотя кто знает, как оно там все было! А может, и приставляли. Может, внуки заставили старичка переписать на них все добро. Тогда это уже статья… И не только в Уголовном, но и в моем личном моральном кодексе.

Ближе к вечеру я решила, что за дело все-таки возьмусь. Ну не могу я пройти мимо такой несправедливости. Не выношу, когда со стариками поступают так подло.

Я подошла к телефону и набрала номер моего старого приятеля Антона Ярцева. Он работал журналистом в нашей местной газете «Горовск сегодня». Мы были знакомы давно и почти дружили. Во всяком случае, время от времени Антон приглашал меня на очередную тусовку горовских знаменитостей, а я обращалась к нему за информацией. Ярцев умудрялся быть в курсе многих городских событий, а если чего-то не знал он, то его друзья-журналисты знали наверняка. Я набрала номер этого папарацци, и вскоре услышала знакомый приятный голос:

– Ярцев слушает.

– Привет! Это Полина. Антон, скажи, тебе что-нибудь известно об академике Полянове?

– Полянов… Полянов… Да, что-то слышал. Кажется, он творил в области генетики?

– Совершенно верно, творил. Антон, вспомни еще чего-нибудь.

– Нет, сам я с ним не сталкивался, но, если не ошибаюсь, кто-то из наших писал о нем статью, хотя и давно. А что случилось?

– А ты в курсе, что академик умер?

– Нет, впервые слышу. От чего?

– От человеческой низости и подлости.

– А от этого умирают?

– От всего умирают. Даже от равнодушия. Ученый с мировым именем стал нищим по вине своих любимых внуков… В общем, Антон, я взялась за новое дело. Если тебе не трудно, поспрашивай там своих, кто что знает об академике Полянове.

– Да не вопрос. Созвонимся.

Я положила трубку и отправилась на кухню попить чайку. В это время домой вернулся Ариша. Он снял в прихожей обувь и пальто, потом заглянул в кухню:

– Бонжур, Полетт! Чаевничаешь? Нальешь мне? А то ветрено на улице и еще мелкий дождик моросит совсем некстати…

Он положил на стол купленные по дороге коврижки к чаю и пошел в ванную мыть руки. Вскоре мы сидели с ним за столом и потягивали горячий ароматный чай.

– Дед, ты что-нибудь слышал об академике Полянове? – спросила я.

– Ну, Полетт! Кто же не слышал об академике Полянове! Это своего рода знаменитость нашего города.

– Да? – переспросила я с сомнением. – А я вот как-то не удосужилась…

– Полетт, тебе должно быть стыдно.

– Мне уже стыдно. А теперь расскажи, что ты о нем знаешь.

– Интеллигентнейший человек! Умница. Жену он давно схоронил, а вот дети… Что-то там случилось с его детьми… Кажется, они погибли.

– Ты говоришь о его сыне и снохе? Они умерли в Африке…

– Да! Точно. Умерли в Африке. Вспомнил! Они были не то иммунологами, не то вирусологами…

– И подхватили какую-то заразу.

– Ну, как говорится, с чем боролись, на то и… Подожди, Полетт, а почему ты спрашиваешь о старике?

– Дедуль, а ты знаешь, что академик умер?

– Как?! Полетт! Что ты говоришь? Полянов умер? Когда?

– Значит, не знаешь. Да, умер и совсем недавно. Примерно недели две назад.

– Вот оно как… А кто тебе об этом сообщил? Кажется, нигде не писали, по телевидению не передавали…

– Мне об этом сказали бомжи.

– Кто? У нас что, бомжи теперь в курсе всех городских новостей?

– Дело в том, что последние годы он жил с ними.

И я рассказала деду то, что услышала сегодня от Федора Каретникова. Дедуля мой заметно приуныл:

– Жаль, очень жаль… Такой человек! Как же это он «проглядел» своих внуков? Ведь его сын и сноха, насколько мне известно, были очень порядочными уважаемыми людьми. Врачи, ученые… А их дети, значит, вот как… Это же надо – родного деда довести до такого состояния! Куда катится этот мир?!

Ариша горестно покачал головой.

– Дедуль, ну, ты особо не переживай. Академику теперь все равно не поможешь, для него все проблемы закончены. Ты о своем здоровье думай.

– А ты решила разобраться с этими внуками, я правильно понял, Полетт?

– Ну не могу же я спустить этим негодяям такую подлость! Они что думают: обобрали родного дедушку, довели его до помойки, до преждевременной смерти – и будут дальше себе спокойненько жить и радоваться с его добром? Ведь сами-то они пока ничего не заработали, не нажили. Да вообще еще ничего путного в этой жизни не сделали! У двоих из них даже образования нет. Только и хватило ума старика обобрать.

– Это, конечно, все очень гадко! Просто дикость какая-то. Скажи мне, Полетт, неужели никак нельзя наказать их по закону?

– Боюсь, что нет. Вероятнее всего, академик действительно добровольно переписал все имущество на внуков. А раз добровольно, без принуждения, то под статью это никак не подведешь.

– Ну что ж, раз по закону с ними никак…

– Ладно, разберемся с ними и без статьи.

Мы еще какое-то время пили чай, потом Ариша засобирался в гости к своему приятелю, а я помыла чашки и поднялась на второй этаж в свою комнату. Сев в кресло с ногами, я взяла было почитать книгу – чтобы как-то скоротать остаток вечера, но посторонние мысли все время лезли мне в голову. Я поняла, что сосредоточиться на сюжете – занятие бесполезное. Может, тогда обдумать, как я буду действовать? Вот прямо завтра с утра отправлюсь по тому адресу, где жил академик, поговорю с соседями, уж эти наверняка знают об этой истории. Часто мы недооцениваем соседей, а зря! Порой они видят и слышат много из того, о чем мы даже не догадываемся. В этом я не раз убеждалась на собственном опыте.

Итак, завтра с утра отправляюсь в разведку. На работу мне идти не надо, и это радует. Когда-то я ударно трудилась на кирпичном заводе в должности юрисконсульта, но мизерная зарплата совсем не способствовала моему желанию делать карьеру. Тем более что в деньгах мы с дедом особо не нуждались. В это время я осуществила свою давнюю мечту – отомстила прокурору, убившему моих родителей. Причем сделала я это так виртуозно, что сама оказалась как бы ни при чем. Я ушла с завода и занялась тем, что стала помогать пострадавшим, которым правоохранительные органы помочь не могли. Или не хотели. Если я узнавала, что кто-то совершил преступление или сделал другому большую гадость, но сумел уйти от возмездия по каким-либо причинам, я тут же бралась за дело. Моим девизом стали слова древнего персидского поэта Фирдоуси Абулькасима: «Чтоб быть справедливым возмездье могло, обидчику злом воздавайте за зло».