– Наверное, ты прав, дружище. Я так торопился сюда после встречи в военном департаменте, что не успел переодеться. Сейчас мы это исправим, – сказал он и широким шагом направился в капитанскую каюту. Он даже не поинтересовался, доставлены ли в каюту его чемоданы, ведь Смитти наверняка обо всем позаботился. Как и капитан, Смитти выполнял любую работу, не считая это ниже своего достоинства. Он получал удовольствие от разнообразных ролей, которые ему приходилось играть во время плавания.

Смитти передал штурвал Томасу и направился вслед за капитаном в каюту. Слыша его тяжелые шаги за спиной, Дрейк с улыбкой думал о том, как ему повезло с главным помощником. Верный друг, хороший товарищ, отличный моряк, он никогда не переставал выполнять обязанности камердинера Дрейка. Позволить господину одеться самому выглядело бы богохульством в глазах верного служаки Смитти. И сколько Дрейк ни твердил ему, что они не в Аллоншире, все было без толку. Но это имело свои плюсы – у них хотя бы появится возможность потолковать о предстоящем путешествии.

Александрина определенно чувствовала себя несчастной. Все ее тело ныло, руки и ноги затекли. После нескольких часов, проведенных в неудобном положении под кроватью, девушка боялась, что не сможет разогнуться.

В начале ночи все неприятные ощущения казались ей частью волнующего приключения, ожидающего впереди. Оставшись в пустой каюте, она думала лишь о том, какое лицо будет у матери, когда та войдет в ее комнату, чтобы забрать Алекс на бал в «Олмаке». Вместо сияющей от счастья дочери, готовой к встрече с потенциальными женихами на первом балу лондонского сезона, мать встретит пребывающую в истерике Люси, камеристку Александрины, и найдет записку, которую оставила дочь. Мать, конечно же, будет вне себя от ярости, хотя и не слишком-то удивится. В конце концов, Алекс месяцами умоляла мать отпустить ее с отцом в Канаду, но все было бесполезно. Ведь обычно родители упорно стоят на своем, непоколебимо уверенные в собственной правоте, строгие и консервативные, холодные и равнодушные. Такими она знала их всю свою жизнь.

Александрина не могла исправить прошлое, но имела твердое намерение изменить будущее. Для нее эта поездка была единственной возможностью взять судьбу в свои руки.

Но уверенность Алекс к полуночи переросла в нерешительность, а на рассвете превратилась в гложущее душу сомнение. Когда же в каюту внесли огромные чемоданы и кофры, поставив их в самом центре комнаты, сомнение сменилось паникой. Прислушиваясь к тому, как корабль оживает, отчаливая от причала, она была вынуждена признать, что эта каюта не останется в ее единоличном распоряжении. Так кто же здесь будет жить?

Мужские голоса, которые послышались за дверью, заставили девушку насторожиться. Видимо, она очень скоро узнает ответ на свой вопрос. Ее охватил приступ страха. Она инстинктивно забилась дальше под кровать, поближе к стене, вся превратившись в ожидание.

Тяжелая дверь отворилась. В каюту вошли двое мужчин.

– Интересно, будут ли какие-нибудь происшествия во время этой поездки? – спросил Смитти, подавая капитану черные бриджи и белую рубашку.

Дрейк пожал плечами:

– Совсем скоро мы узнаем, ожидают ли нас сюрпризы от Наполеона. Пока он у власти, все возможно. – Капитан уселся на кровать, размышляя над сложившейся ситуацией в мире. К сожалению, Дрейк ничего не мог знать наперед, а только мысленно готовился к самому худшему.

Смитти, сняв с Дрейка ботинки, поставил их возле кровати.

– Если ваши опасения насчет того, что война неизбежна, верны, нам надо поторопиться. Сразу же после того, как погрузим на борт корабля лес, нам следует покинуть Канаду.

Дрейк поднялся на ноги, отшвырнув в сторону пальто и рубашку, и сбросил с себя брюки.

– Согласен, – потягиваясь, ответил он.

Смитти не обращал никакого внимания на наготу Дрейка, чего нельзя было сказать об Александрине.

Она замерла, лежа на животе. Когда же под Дрейком заскрипели пружины, девушка не шевелилась и почти не дышала, внимательно слушая беседу двух мужчин.

Комментарии Смитти не произвели на нее никакого впечатления. Ее внимание привлек глубокий баритон, который принадлежал его собеседнику. Словно шероховатая поверхность шелка, он звучал так нежно и приятно, что Алекс с наслаждением вслушивалась в каждый нюанс этого голоса. Она могла бы слушать его бесконечно, пока этот человек не начал раздеваться.

Раньше Александрина не страдала от избытка стыдливости. Мужчины, которых она видела, всегда были одеты с ног до головы. Время от времени Алекс гадала, как она отреагирует, если увидит раздетого мужчину. Но даже в своих самых смелых мечтах она не могла представить то, что ей пришлось испытать сейчас, когда волосатые сильные ноги оказались в нескольких дюймах от ее носа.

Она увидела мускулистые икры, узкие щиколотки и большие ступни. Кожа ног мужчины выглядела ухоженной, словно гладкий шелк. Алекс густо покраснела, осознав, что не догадалась отвернуться, а вдруг почувствовала непонятно откуда взявшееся, пугающее ее саму желание задрать голову и проскользить взглядом вверх по этим ногам. Или, еще того хуже, дотронуться до них рукой и узнать, какие они на ощупь.

Время от времени удивительный голос незнакомца уверенно отдавал приказы. Алекс недоумевала, как могут такой изумительно красивый голос и такое сильное тело принадлежать одному и тому же человеку. У нее даже пересохло в горле.

Не подозревая о том, какую бурю эмоций пережила девушка, находящаяся под кроватью, Дрейк закончил одеваться, отмахнувшись от попыток Смитти ему помочь.

– Прошу тебя, Смитти. По-моему, я в состоянии и сам застегнуть рубашку. – Он широко улыбнулся, но когда дело дошло до ботинок, Смитти начал так громко и недовольно ворчать, что Дрейку пришлось сдаться.

Через несколько мгновений они вышли из каюты, оставив дрожащую от страха Алекс одну.

Шаги за дверью стихли. Несколько минут она тихо и неподвижно лежала под кроватью, но больше уже не могла терпеть такие неудобства. Она выползла из своего укрытия, тихонько ноя себе под нос и разминая затекшие конечности. Девушка все еще находилась под впечатлением того, чему была свидетельницей, сидя под кроватью. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. К ней медленно возвращалась способность мыслить здраво.

«Это просто усталость, – заверила себя Александрина, – усталость и нервное напряжение ввергли меня в панику. Кто бы ни был таинственный обитатель каюты, в конце концов, это просто интересный мужчина».

В пять часов дня Дрейк, уставший, но вполне довольный тем, как шел корабль, сообщил Смитти, что хочет спуститься пообедать у себя в каюте. Открыв дверь, он ожидал увидеть накрытый стол, но каково же было его удивление, когда вместо обеда он обнаружил в комнате красивую, хотя и немного растрепанную, женщину, одетую в пыльное кисейное платье. Ее лицо с изящными чертами обрамляли золотистые волосы. Бездонные серые глаза смотрели на него со страхом, но высокомерные слова, сорвавшиеся с этих чувственных губ, были вовсе не кроткими: