— Я неоднократный победитель международных конкурсов домашнего хозяйства, имею диплом повара. Владею всей бытовой техникой. Свободно изъясняюсь на трех европейских языках. Готов один обслужить прием, но тридцать человек предел. С большим количеством гостей я не справлюсь, на этот случай у меня есть контакты недорогой фирмы, которая предоставляет официантов. Ухаживаю за гардеробом. Естественно, стираю, глажу, навожу порядок, обеспечиваю оптимальный режим экономии вашего времени.

— А это что? — заинтересовалась я.

Женя отпустил Мафи.

— Утром вы встали, собираетесь уезжать на работу. Идете в ванную и не можете найти крем для лица, расческу, мечетесь в поисках, нервничаете, наконец отыскали и кинулись в гардеробную. Где платье? Какие туфли к нему подобрать? Сумочку? Серьги? В конечном результате опоздали на важную встречу. А что сделаю я? В санузле каждая вещь всегда будет на жестко фиксированном месте, ваши руки сами собой привычно туда потянутся. Юбку, блузку и прочее приготовлю с вечера, утром вам придется лишь взять все вешалки. Не поверите, сколько времени высвободится… О, боги! Что это? Откуда столько странного мусора? Вот эти крохотные обертки? Они от чего? Никогда таких не видел.

— Это следы пребывания группы экспертов, Рая открывала мешки для улик, они стерильные, в пакетах, — вздохнула я, — сейчас уберу.

— Оденьтесь потеплее, подышите свежим воздухом, — остановил мой порыв Женя, — после перенесенного стресса необходимо успокоить нервную систему. Мне хватит полчаса, чтобы навести в холле порядок.

— Вы у нас еще не работаете, — напомнила я.

— И что? — удивился Коробко. — Я вижу женщину, которой нанесли тяжелую моральную травму. Да любой мужчина в такой ситуации обязан помочь слабой даме. Хотя некоторые расслабляются с веником в руках.

— При виде пылесоса и швабры я не испытываю ни малейшей радости и не обретаю душевное спокойствие, — призналась я.

— Вот и совершите променад, — улыбнулся Женя, — за тридцать минут я уничтожу безобразие. Когда моего первого хозяина арестовали за мошенничество в особо крупных размерах, я выкинутые на пол из шкафов вещи собирал. Серый порошок отмывал, на редкость въедливая пыль. Полицейские весьма неаккуратны, ничего на место не возвращают. Но у вас я быстро справлюсь.

Я схватила с полки первую попавшуюся под руку шапку и нахлобучила ее на голову.

— Спасибо.

— Простите, Дарья, — извинился Женя, — я обратился к вам по имени без отчества не из фамильярности. В агентстве меня предупредили: хозяйка просит звать ее просто по имени. Вязаный колпачок… он…

— Что не так? — удивилась я и посмотрела в зеркало. — Вроде головной убор без дырок, пятен…

— На вас красивая голубая куртка, она очень подходит к вашим глазам, — похвалил Евгений, — а шапочка кислотно-розовая, ядовитая, это не ваш цвет. Возьмите лучше вон ту белую с синей полосой. Получите хороший лук.

Я хотела ответить, что мне все равно в чем бродить по поселку, но почему-то послушалась.

— Вы красавица! — воскликнул Коробко, когда я совершила обмен. — Подчас маленькая деталь делает весь облик.

Выйдя из ворот, я пошла по дороге мимо двух пустых домов, добралась до забора, который отделяет Ложкино от леса, и увидела, что от одной камеры, установленной на столбе, свисает обрывок шнура. Я вынула мобильный и позвонила охране.

— Знаем, — лениво ответил мужской голос, — видеонаблюдение не работает. Хулиганье постаралось. Временно не видим одну часть забора.

— Давно это случилось? — поинтересовалась я.

— Ну… вчера, — протянул секьюрити.

— И до сих пор не починили? — удивилась я.

— А мы че? Мы ниче, — забубнил секьюрити, — заявку в администрацию подали, там оформили. Мастер обещал завтра прикатить. В течение дня.

— Почему ремонтник сразу не прибыл? — не успокаиваюсь я.

— Так завтра явится, — повторили в трубке.

— Почему не сразу? — упорно повторила я. — Забор остался без охраны.

— Не я мастера вызывал, — объяснил дежурный, — другая смена. К ней претензии предъявляйте.

Но я не отставала:

— Вас не волнует, что любой человек может на территорию проникнуть?

— Два раза в день осматриваем периметр. В девять утра и в двадцать один час. Попыток перелаза через изгородь не зафиксировано, — проорали из трубки.

— А если злоумышленник в обед решит забор штурмовать? Как вы его заметите? — не утихала я.

— Обращайтесь к начальнику, — увильнул от прямого ответа парень, — звоните в шестнадцать.

— Почему не сейчас?

— Обед у него. До четырех всегда.

Я запихнула трубку в карман. Теперь понятно, почему главный секьюрити Ложкина похож на слонопотама. Он любит трапезничать по несколько часов.

Мой взгляд опять наткнулся на камеры, и я призадумалась.

Вокруг Ложкина раскинулось несколько деревень. Когда поселок только построился, отношения с местными жителями не сложились, они, мягко говоря, нас невзлюбили. К коменданту поселка явилась делегация от коренного населения и потребовала свободного доступа на все участки леса.

— Мы там триста лет грибы-ягоды собираем, коров пасем, рыбу ловим, — заявили мужики. — Промежду прочим, севрюгу из реки вытаскиваем пудовую. Или ходим, как всегда, где хотим с корзинками-удочками, или давайте нам деньги на покупку еды. По тысяче долларов на избу. В селах все бедные, живем на подножном корму. А вы, богатые, лес наш отняли.

Доводы о том, что буренки между деревьями не гуляют и осетровые в местном водоеме никогда не жили, не подействовали. Пару лет аборигены самозабвенно вредили ложкинцам, перекусывали электропровода, залезали по ночам в поселок и хулиганили, ломали детскую площадку, били окна в домах. А потом Максим Рагозин ехал поздно вечером домой и увидел, что на обочине лежит женщина. Макс притормозил, вышел и понял, что у несчастной инфаркт. Рагозин врач, в автомобиле у него всегда есть тревожный чемоданчик. Он сделал нужные уколы и отвез незнакомку в кардиоцентр, благо до него от нас рукой подать.

Тетушка оказалась матерью главного хулигана, который регулярно совершал с товарищами набеги на поселок. Парень пришел благодарить Макса, выпил с ним рюмку…

С того дня боевые действия прекратились. Местные жители стали наниматься на службу к ложкинцам. Мы за свой счет провели им магистральный газ, Макс лечит всю округу, большинство сельских детей посещает бесплатно центр «Обучайка», который функционирует в поселке. Я знаю всех обитателей сел по именам, а продавщица местного магазина, увидев меня, бормочет:

— Погодьте, Даша, для наших у меня свежие батоны заныканы. На прилавке вчерашние, они для проезжающих мимо.

Когда мы праздновали юбилей Ложкина, дед Василий, наш старожил, сказал проникновенно со сцены: «Сначала вы мне гадами-богатеями показались. А теперь как внуки любимые стали».