Эмми сидела на жёстком деревянном полу со шкатулкой на коленях. Что ей делать дальше? В письме говорилось, что она должна сохранить памятные вещицы своего отца. Означало ли это, что она должна спрятать их у себя в комнате? Или взять с собой в Англию? Она даже не была уверена, что хочет ехать в Англию. Эмми прислонилась головой к стене и вздохнула. Она могла отказаться ехать. Могла спуститься к завтраку и сказать маме, что никуда не поедет. Но какой-то чуть слышный голос внутри говорил: «Почему бы и нет? Что ты теряешь? Подогретую замороженную лазанью в ожидании, когда мама вернётся домой? Повторный просмотр старых фильмов в одиночестве в субботу вечером?»

Англия. Родина её папы. Может быть, она тоже найдёт там дом?

Эмми постучала пальцами по шкатулке. Тот, кто прислал ей это письмо, знал, что она едет в Англию и что эти медальоны спрятаны в их доме. Должно быть, он знал о её отце. И если поездка в Англию означала, что Эмми сможет больше узнать об отце, значит, она поедет.

Она прикусила губу. Теперь надо придумать, как не дать маме узнать про письмо и медальоны, пока она не сядет в самолёт.

Неделю спустя Эмми уже находилась в зале прибытия аэропорта Хитроу с багажной тележкой, лавируя между толпами возбуждённых пассажиров. За ней должен был приехать кто-то из школы, но она не имела понятия, как его узнает. Может быть, у него будет табличка с именем Эмми, как в фильмах.

– Прошу прощения, ты, должно быть, и есть Эммелин Уиллик?

Эмми развернулась. Напротив стоял мужчина с бритой головой и щетиной на подбородке.

– Да, я Эмми, – ответила она.

Мужчина протянул руку.

– Я Джонас Трешам, и я отвезу тебя в Уэллсворт.

Эмми закусила губу. Она представляла кого-то чопорного в строгом костюме. На этом же мужчине была чёрная толстовка, и он выглядел так, словно не брился целую неделю.

– Вы из Уэллсворта?

Он указал на нашивку на толстовке.

– Так написано на моём чеке и куртке.

Эмми прищурилась: на нашивке было написано «Уэллсворт». Она пожала его протянутую руку.

– Хочешь подождать, пока я подгоню машину? – спросил он.

– Нет, я пройдусь пешком. – После восьмичасового перелёта Эмми ужасно хотелось размять ноги.

Она почти сразу нашла машину, которая выглядела так, словно на ней ездили члены королевской семьи: блестящая, чёрная и огромная. Джонас ехал не просто быстро, он гнал изо всех сил. И он был таким не единственным. Когда они выехали на автостраду, Эмми показалось, что они участвуют в гонках Национальной ассоциации, только каждый ехал по неправильной стороне дороги, ведь в Англии левостороннее движение.

После этой гонки, длившейся целую вечность, машина свернула на боковую улицу и поехала медленнее. Вскоре они оказались на другой дороге с более спокойным движением, и Эмми наконец-то смогла посмотреть в окно, не чувствуя головокружения. Узкая улица была обрамлена живыми изгородями, которые почти касались машины. Они свернули на аллею и проехали под тяжёлой каменной аркой с вырезанным сверху словом «Уэллсворт». Эмми прижалась к стеклу, но вокруг было так много деревьев, что она не могла разглядеть школу. Наконец они доехали до конца аллеи.

Эмми крепко сжала рюкзак, выбралась из машины и посмотрела наверх. Ей пришлось высоко задрать голову. Она побывала во многих частных школах, но ни одна из них не была похожа на эту. У неё были высокие шпили и массивные сводчатые окна, как у соборов в Нью-Йорке. Во все стороны тянулся лабиринт стен, как будто к школе постоянно пристраивали комнаты.

По парадной лестнице спустилась женщина с пышными чёрными волосами, опираясь на трость.

– Эммелин Уиллик?

– Да, – ответила Эмми.

– Добро пожаловать в Уэллсворт. Я мадам Бойд. Я буду твоей наставницей. Это значит, что я здесь для того, чтобы поддерживать тебя, помогать и следить, что тебя не исключили.

Эмми попыталась проглотить слюну, но во рту ужасно пересохло. Неужели её могут исключить?

– Давай-ка отведём тебя в дом.

Джонас вытащил из багажника вещи Эмми, и они втроём пошли по тропинке, ведущей вокруг зданий школы. Как только они свернули за угол, ветер чуть не сбил Эмми с ног. Он хлестал по щекам, словно ледяной хлыст, как будто она попала в аэродинамическую трубу.

– Я взглянула на твоё школьное расписание, – сказала мадам Бойд. – У тебя не было латыни?

– Нет.

– И греческого?

– Нет.

Мадам Бойд покачала головой.

– Ни античности, ни литературы, и кто знает, чему они вас учили на «истории США». Ну, бесполезно теперь об этом говорить, будем решать проблемы по мере поступления.

Казалось, мадам Бойд говорила на каком-то другом английском с незнакомыми словами, дополнительными буквами «р» и полным отсутствием буквы «г». Возможно, она была родом из Ирландии или Шотландии.

– Ты начнёшь с уроков латыни для первого класса, и я запишу тебя в латинский клуб, чтобы помочь нагнать остальных, – сказала мадам Бойд.

– Что такое латинский клуб?

– Группа, которая занимается углублённым изучением латыни. Они читают и обсуждают литературу на латыни и помогают тем, кому нужна помощь.

Клуб, где читают книги на латыни. Ничего более скучного Эмми и представить не могла.

– А есть ещё другие клубы, куда я могла бы вступить? Может быть, футбольный клуб?

– Ты найдёшь информацию обо всех наших обществах и спортивных кружках, включая футбол, в школьном справочнике.

Сердце Эмми забилось быстрее. Значит, у них всё-таки есть футбольная команда! По крайней мере, хоть что-то интересное.

Мадам Бойд посмотрела на неё.

– Латинский клуб может быть несколько… шумным. У некоторых его членов имеется привычка делать неверный выбор. Однако они получают самые высокие экзаменационные баллы в стране и, учитывая то, насколько сильно ты отстала, думаю, он тебе очень поможет. Только постарайся не попасть в беду.

Эмми кивнула, хотя и представить не могла, что такого опасного в затхлом и скучном латинском клубе.

Они прошли продуваемый ветром участок и свернули под деревья. Куда бы они ни направлялись, это место было хорошо скрыто от посторонних глаз. Мадам Бойд снова повернула и так резко остановилась, что Эмми чуть не врезалась в неё. На поляне стояли две каменные башни с округлым зданием между ними.

– Это дома Эдмунд и Одри, – сказала мадам Бойд. – Ты будешь жить на третьем этаже Одри, это дом для девочек. – Она посмотрела на Джонаса. – Не могли бы вы перенести вещи мисс Уиллик в её комнату? Мне надо кое-что с ней обсудить.