– А кем он работает?

– А бог его знает. Самого Ликостратова я видел неоднократно, общался. А вот сынок его для меня – загадка. Он большей частью при матери жил.

– Ясно. После того как сына вы тоже не нашли, что предприняли?

– Ну, тут уж я понял, что придется катить в глушь, – признался Пивоваров. – Терпеть не могу выезжать за пределы Садового кольца, а уж за пределы Москвы тем более.

– И все-таки пришлось?

– Ага, пришлось. Правда, недалеко. Шестьдесят километров от Москвы. Там деревенька была под названием Плетнево. Неперспективная. Русь уходящая, так сказать. Но места хорошие, приятные взору. Инициативные люди подсуетились и воздвигли там новое поселение. Название, правда, сохранили. Кое-какие избушки тоже еще целы. Но в основном там современные коттеджи. Черепичные крыши, глухие заборы, тарелки, гаражи, все как полагается. Уже не менее полусотни строений. Въезд, однако, свободный – ни шлагбаумов тебе, ни фейсконтроля. Правда, охрану они там себе наняли – в центре поселка есть сторожка, где сидят трое, следят за порядком. Если в поселок забредут чужие – шпана какая-нибудь или колхознички подвыпившие, – то они меры принимают. Какие – не скажу, потому что при мне ничего подобного не было. Еще они могут справку дать по местному населению – если, конечно, вы им понравитесь. Но вы-то им точно понравитесь, со своей красной книжечкой. Хотя где живет Ликостратов, я теперь и сам знаю…

– Значит, и у него побывали?

– Не то что у него, но рядом был. Хоромы знатные, хотя, на мой вкус, мрачноватые. Казематом отдают. Может, внутри по-другому, но внутрь я не попал. Ворота на замке, в доме ни огня, и охрана сказала, что вроде бы хозяин дней десять как уехал уже – в неизвестном для них направлении.

– И все?

– А что еще? Потом ему снова звонили – ни ответа, ни привета. Кабан в холодильнике протухает…

– Так это был кабан? – удивился Гуров. – Вроде бы не сезон?

– Ну, это уже другой вопрос. – Пивоваров развел руками. – Не станете же вы обвинять министра в нарушении сроков охоты?

– А интересно было бы попробовать, – улыбнулся Гуров.

– Попробуйте, – предложил Пивоваров. – Тогда уж вам точно будет не до Ликостратова. А кабан, по правде сказать, был знатный. Вепрь, одним словом. Клычищи – во! Так и просятся на стену в гостиной. Боюсь только, что протух он уже.

– Значит, вепрь, говорите? – переспросил Гуров. – Тогда действительно жалко, если пропадет. Значит, прямо сегодня и поедем.

– Куда? – не понял Пивоваров.

– Да в Плетнево, – ответил Гуров. – Нужно же наконец выяснить, куда мастер запропастился.

– В самом деле? – огорченно сказал Пивоваров. – Все-таки не хотите прислушаться к голосу разума? Ну, вам виднее. Только, мне кажется, сегодня уже поздно – за полдень уже давно перевалило. Что же, на ночь глядя ехать?

– Ну так что же, что поздно? – невозмутимо заметил Гуров. – Лучше поздно, чем никогда.

В Плетнево выехали не то чтобы на ночь, но все-таки поздновато. Солнце над шоссе приобрело кроваво-красный оттенок и неуклонно сваливалось к западному горизонту. Молодая зелень вдоль обочин, впитавшая за день немало бензиновых испарений, выглядела вялой и поблекшей. Было довольно жарко – до начала календарного лета оставалось менее двух недель.

Для поездки Гуров взял свою машину, хотя Пивоваров любезно предлагал воспользоваться его новеньким «Фольксвагеном» и даже настаивал на этом. Но Гуров предпочитал проверенные средства передвижения.

Кроме Пивоварова, с ними поехал напарник и друг Гурова полковник Крячко. История с пропавшим таксидермистом представлялась ему не более чем глупым анекдотом, но бросить товарища в трудную минуту он, естественно, не мог.

– Ну, и каждому интересно посмотреть новые края, – заявил он. – Никогда не был в Плетневе. Нужно расширять кругозор.

Гуров не разделял его энтузиазма. Плетнево его нисколько не интересовало, и ехал он туда только с целью раз и навсегда разделаться с неприятным делом. Гуров был убежден, что никакой загадки в исчезновении таксидермиста быть не может и в поселке отлично знают, где тот может находиться. Самым подозрительным в этой связи Гурову представлялось поведение и уклончивость господина Пивоварова, который знал что-то нехорошее о Ликостратове, но предпочитал ходить вокруг да около да напускать в свои объяснения туману. Наверное, для этого у него имелись свои резоны, но Гуров не любил вранья и бессмысленной траты времени, поэтому и отношение к референту сложилось у него весьма скептическое.

Особенно усилился этот скептицизм, когда примерно через полтора часа они встретились с Пивоваровым в назначенном месте. Референт выпросил это время, чтобы, как он выразился, хорошенько подготовиться к поездке. Зачем и как нужно было готовиться к столь заурядному действу, Гуров искренне не понимал до тех пор, пока вновь не увидел Пивоварова. Референт сменил костюм, сорочку и основательно принял на грудь.

Это сразу обнаружилось по его благодушно-ироническому настроению и по крепкому запаху хорошего коньяка, исходившему от референта. Гуров тут же вспомнил про его рассуждения о комплексе причин для собственного увольнения и понял, что, собственно, имелось в виду. Никаких замечаний по этому поводу Гуров высказывать не стал, поскольку Пивоваров казался ему достаточно взрослым человеком, чтобы жить своим умом, но последние крохи симпатии к нему исчезли.

Крячко, напротив, воспринял ароматного референта почти с восторгом и, знакомясь, уважительно покрутил носом. Правда, от замечаний он тоже отказался, но по его погрустневшему взгляду Гуров понял, что в этом случае речь идет об элементарной зависти. Эта слабость была Гурову хорошо известна, и заострять внимание на ней он не стал намеренно.

Несмотря на хмель, Пивоваров компании не испортил. Даже наоборот, обычная флегматичность его куда-то улетучилась, и он всю дорогу развлекал оперативников анекдотами и случаями из жизни, еще более анекдотическими. При этом он умудрился ни разу не коснуться подробностей жизни своего начальства и вообще был в этом отношении чрезвычайно корректен. Гуров понял, что имеет дело с человеком редкой выучки и самообладания, прошедшим хорошую карьерную школу. Если бы не его склонность к напиткам, он наверняка бы имел большое будущее. Впрочем, судя по общему настрою, Пивоваров и сейчас не особенно комплексовал насчет своего будущего.

В Плетнево приехали в семь часов вечера. Было еще совсем светло, и в поселке, если так можно выразиться, вовсю кипела жизнь. Ворота многих владений были распахнуты, по асфальту то и дело прокатывались дорогие автомобили, на окраине деловито урчали грузовики, с которых разгружали стройматериалы. На черепичных крышах горели предзакатные отсветы – в общем, было весело.

Первым делом, остановив машину в центре поселка, Гуров предложил Пивоварову еще раз набрать домашний номер Ликостратова, что тот незамедлительно и исполнил, получив в итоге порцию длинных гудков.