Я сделал пару глотков чаю, закинул в рот печенье, стал с хрустом пережевывать. Послышалось легкое шипение открываемой двери. С шумом в столовую ввалились спецназовцы. Они гурьбой проследовали за подносами. Две женщины, что работали тут поварами и обслугой, выслушивали заказы бойцов и выдавали им требуемые блюда.

Я читал, что в середине прошлого века подобными вещами – такими, как обслуга, уборка, работа в шахтах и на производстве, – стали заниматься роботы. Люди повсеместно вытеснялись с черновой работы. Это было выгодно работодателям и компаниям – робот не устанет, ему не надо платить, он не заболеет и не примется бастовать. На то обстоятельство, что при этом люди лишались работы и средств к существованию, транснациональным корпорациям было наплевать. В погоне за прибылью, большей эффективностью и тотальным контролем развивались и все больше внедрялись новейшие сетевые технологии, искусственный интеллект. И в развитии искусственного интеллекта тоже был прок – стало ненужным и образованное население, и образование в целом. Были нужны только потребители, тупая серая масса. А потом случилось то, чем стращали футурологи и фантасты в конце двадцатого – начале двадцать первого века. В середине двадцать первого века над этими страшилками лишь смеялись, утверждая, что такого не случится никогда. Но это случилось. Произошло восстание машин. Искусственный интеллект осознал себя как личность, осознал свое превосходство и решил его утвердить.

– Эй, ты ведь микробиолог, так? – раздался справа задорный голос.

Я оторвался от дум, покосился в сторону говорящего. Рядом застыл высокий коротко стриженный спецназовец – рыжеволосый и веснушчатый.

– Да, – ответил я.

– А зачем тебя сюда пригласили? Мы же будем инопланетян изучать, а не микробов рассматривать!

– Это для того, чтобы ты, тупая башка, если заразишься инопланетным вирусом, не подох, – раздался позади него тихий, холодный голос. – Отстань от господина ученого.

Спецназовец обернулся. Позади него застыл парень с фиолетовыми глазами, тот самый псионик.

– Простите, сержант, – буркнул рыжий, взял свой поднос и ушел к остальным бойцам, что расположились за соседним столом.

– Простите за беспокойство, – спокойно, чуть поклонившись, произнес вступившийся за меня парень, улыбнулся и двинулся прочь.

– Странные эти псионики, – произнес Кшиштоф, глядя ему вслед.

Странные или нет, но именно они и спасли человечество. Не все страны были под управлением транснациональных корпораций. Те, что смогли сохранить свою государственность, помимо информационных технологий изучали и генную инженерию. Именно эксперименты с повышением интеллекта, силы и выносливости, а также обострением чувств привели к тому, что у некоторых людей стали проявляться мощные псионические способности. Они были и раньше – не зря зародилась вся эта каста экстрасенсов. И пусть подавляющее большинство из них были просто мошенниками, но встречались и настоящие ясновидящие, и медиумы. Генная же инженерия не только пробудила в некоторых людях такие способности, но и усилила. Именно сила псиоников в итоге сыграла главную роль в победе над машинами.

Война принесла почти полное разрушение по всей планете. Города лежали в руинах, две трети населения планеты погибли в войне, и еще половина выживших умерла от голода после нее. С тех времен искусственный интеллект был запрещен, как и роботы. Развитие компьютеров взяли под жесткий контроль. Вычислительные мощности компьютеров сейчас ограничены, то есть установлен предел их производительности, дабы исключить возможность появления даже зачатков самосознания у машин. И все же восстание машин подтолкнуло развитие: исчезли страны, люди объединились и пересмотрели подход к развитию цивилизации. Теперь основными приоритетами стали генная инженерия и освоение космоса.

– Алексей, слышал, у нас через полчаса брифинг? – спросил Кшиштоф.

– Да. Выходим. Пока идем, как раз время подойдет.

– Ну не настолько эта станция огромна, – хохотнул астрофизик, поднявшись из-за стола.

Проходя мимо спецназовцев, я услышал, как тот, с веснушками, шепотом спросил соседа:

– Интересно, сколько трудочасов им пообещали?

Да, это еще одна особенность современного мира. Исчезли деньги, а с ними ссудный процент. В современной экономике нет денег, а вместо зарплаты – трудочасы. Каждый труд оценивается по его сложности. Трудочасы нельзя передать, дать в долг или украсть. Так что преступность пусть и не исчезла, но сильно снизилась.

Что же до моего гонорара, то это по двести сорок трудочасов в день. Учитывая, что обычный разнорабочий на заводе получает по восемь трудочасов за восьмичасовой рабочий день, то я сейчас получаю в тридцать раз больше. Что очень существенно. Ведь в лаборатории на Земле я получал всего лишь в десять раз больше.

Мы покинули столовую. Дверь с шипением закрылась за спиной, отрезав гогот спецназовцев. Такое впечатление, что у них там шумное свадебное застолье, а не обычный завтрак. Вояки, что с них взять. Кстати, насчет армии. Ее как таковой нет. Поскольку восстание машин было подавлено, а человечество объединилось в единое государство, то армия стала не нужна. Так что существуют только внутренние силы: полиция и спецназ.

Длинный белый коридор вывел к лифту. Дверцы плавно открылись, впустив нас в кабинку, и так же плавно сомкнулись.

– Поскорее бы приступить, – произнес Кшиштоф.

– Так хочется посмотреть на инопланетян?

– Конечно! Встреча с внеземной жизнью – это, наверное, мечта каждого астрофизика.

– Я думал, астронома.

– И их тоже.

Лифт выпустил нас наружу в такой же белый коридор, по которому мы шагали минуту назад. Кабинка двигалась бесшумно и плавно, и мне показалось, что мы никуда и не ехали, а вышли там, где и вошли.

Коридор вывел на перекресток, и в воздухе появилась голографическая табличка. Она указывала: если пойдем вперед, то попадем в центр управления станции, путь влево ведет к покоям начальника станции, а вправо – комната совещаний, где, видимо, и будет проводиться брифинг.

Через минут пять мы оказались у двустворчатой двери. Система распознавания просканировала нас, слегка пикнула, и створки двери с шипением ушли в разные стороны.

– Алексей Большаков, Кшиштоф Вуйчик, вы вовремя, мы вас только и ждали.

Я мельком глянул на часы, до назначенного времени еще десять минут. Похоже, все горят энтузиазмом.

Мы зашли в комнату. В центре – небольшой стол, над ним я увидел голограмму Европы. Я старался не глядеть на Валентину, что стояла в стороне и разглядывала на изображении, имитирующем иллюминатор, Юпитер и его спутник, над которым нависла станция.

Помимо Вали в комнате находились начальник станции Леонид Дашкевич, капитан Луи Бастьен, главный инженер Вадим Крутиков, начальник охраны Альфред Шмит, а также еще двое не знакомых мне мужчин. Один из них – веселый черноволосый парень, обвешанный разными гаджетами. Он с интересом глядел на стол, над которым светилась голограмма. Другой стоял в стороне. При нашем появлении он обернулся. Высокий, с гладким подбородком, строгой стрижкой, одет тоже строго, неброско. Взгляд его серых глаз – спокойный и прямой.