– Значит, охрана исследовательской станции имеет стрелковое оружие. Не слишком ли круто для усмирения дебоширов?

Альфред на миг задумался.

– Алексей, вы знаете что-нибудь про «Свидетелей первого контакта»?

– Да, слышал о них.

– И слышали об откровениях их пророка?

– Про космический корабль и разговор с пришельцами? – уточнил я.

По губам начальника охраны скользнула улыбка.

– Все верно. Сейчас на станции собраны все, кто никак не связан с этим… культом. Мы с начальником станции особо проверяли биографии. Таково было указание правительства. Дело в том, что эти фанатики в последнее время стали проявлять активность. В общем, они могут попытаться захватить корабль с пришельцами. Именно поэтому охрана станции была усилена и вооружена, а также сюда направили спецназ.

– Рельсотроны на станции – не опасно ли это?

– Не беспокойтесь. Штука, конечно, мощная, но, чтобы пробить дыру в станции, нужно стограммовый шарик разогнать до семи-восьми километров в секунду. Корпус станции, знаете ли, довольно толстый. Так, Алексей, вот защелка, сдвигаете ее – включается питание.

– Странно, что в наш век в оружии все еще имеются механические переключатели.

– Для оружия надежность всегда была на первом месте. Ты его можешь ронять, забивать им гвозди, топить в грязи – а оно должно продолжать исправно работать. Как-то так.

Я хмыкнул, повертел пистолет в руке. Не нравится мне все это, но отступать уже поздно.

Я вгляделся в видеопроекцию с камеры, находящейся на внешней стороне обшивки. Стенки ангара плавно поплыли и вскоре исчезли, взору открылась чернота космоса. Чуть левее виднелся край Юпитера. Но вот корабль повернулся, и я увидел большую станцию, светящуюся и мигающую, словно какое-нибудь мегаздание казино на Марсе, где помимо самого казино множество баров, борделей и стриптиз-клубов. И каждое из заведений зазывает цветной вывеской: где-то обещают скидки на выпивку, где-то голограмма красотки, призывно танцующей у шеста, манит пальчиком.

Я глянул на сумку. Там, рядом с личными вещами, лежит электромагнитный пистолет, отданный мне в пользование Альфредом.

Корабль резко ускорился, но благодаря гравитационному каркасу, что поддерживает постоянную гравитацию, не давая ей отклоняться ни в сторону увеличения, ни в сторону уменьшения, я никак не ощутил последствий. Обычно без таких вещей даже ускорение в 5g могло привести пусть и генно-модифицированного, но неподготовленного человека в состояние, близкое к обморочному. Да, после долгих тренировок человек способен выдерживать и 20g в течение длительного времени, но я-то таких тренировок не проходил. К тому же современные корабли набирают крейсерскую скорость в 8000 километров в секунду всего за пару минут. Не будь гравитационного каркаса, при таком ускорении пассажиров размазало бы по стенкам тонким слоем.

Вообще, предела разгона кораблям нет, и при желании можно достичь и бо́льших скоростей, только в таком случае навигация будет невозможна. Проще говоря, если по курсу корабля обнаружится метеорит или какой-нибудь космический мусор, то пилот просто не успеет среагировать. А попадание куска камня размером с кулак в обшивку корабля на таких скоростях гарантирует сквозную пробоину.

Все упирается в работу сенсоров, у них дальность обнаружения объектов такова, что только на скорости 8000 километров в секунду позволяет вовремя замечать опасность, и тогда пилот сумеет ее избежать. Конечно, вероятность встретить в столь огромном космическом пространстве какой-нибудь объект невелика, но все же исключать такую возможность нельзя. Тем более что прецеденты уже имели место, хорошо хоть без фатальных последствий.

Корабль тем временем сделал вираж и начал сбрасывать скорость.

– Быстро. Я от спальни до столовой иду дольше, – заметил Кшиштоф.

– Станция висит в десяти тысячах километров от поверхности Европы, так что ничего удивительного.

Помимо нас летят Валентина и два инженера. Вадим остался на станции разбираться со сбитым дроном и прибудет только вечером.

Все одеты в скафандры, больше похожие на водолазные костюмы середины двадцатого века. Современная ткань из нановолокна обладает невероятными свойствами: выдерживает температуру от минус двести семьдесят три градуса до плюс двести, не разъедается кислотами, обладает невероятной прочностью. У шлема, что больше похож на мотоциклетный конца двадцатого века, есть несколько свойств: на стекло перед глазами выводятся все данные о состоянии здоровья, параметры скафандра; можно переключить обзор из обычного в инфракрасный режим; присутствует функция ночного видения. Также можно приближать изображение.

По кораблю прошла легкая вибрация, в «иллюминаторе» я увидел большие ледяные поля и горы на фоне черного неба.

– Мы прибыли. Пожалуйста, приготовьтесь к выходу и помните: гравитация на Европе соответствует лунной, так что будьте осторожны.

Дверь наружу открылась. Я осторожно спустился по трапу к небольшой дорожке, справа от которой в лед вбиты перила. Во всем теле ощущается какая-то легкость, но я двигаюсь очень осторожно, держась за перила. От посадочной площадки до первого здания мобильной лаборатории – метров десять. Само здание напоминает жилье эскимосов как цветом, так и куполообразной крышей. Всего зданий три, соединены они прозрачными переходами.

Стоило подойти к лаборатории, как двери бесшумно открылись. Едва мы вошли в первый отсек, показалось, что на плечи навалилась гора. После недавней легкости возвращение в привычную земную гравитацию чуть не заставило мои ноги подкоситься. Двери позади бесшумно закрылись, в отсеке загорелся красный свет, с шумом стал нагнетаться воздух.

– Добро пожаловать, господа, – раздался из динамиков незнакомый голос.

Наконец мы вошли в лабораторию. Большая просторная комната. В центре ее – квантовый компьютер и крупный передатчик. Судя по надписи «Соединение установлено», Рустаму удалось-таки установить сеть между лабораторией и станцией. Помещение заполнено приборами и столами, похожими на те, что я недавно видел. У меня даже появилось чувство, что лабораторию просто перенесли со станции на поверхность Европы.

Здесь присутствуют несколько человек: трое инженеров, двое программистов и пара спецназовцев. Одного я узнал сразу: Рустам Аббас, обвешавшись разного рода гаджетами, налаживает работу анализатора материи и проверяет его соединение с основным компьютером. Оба спецназовца сидят в сторонке со скучающим видом, в руках по рельсотрону. Оружие похоже на снайперскую винтовку, только отсутствует оптический прицел и ствол толще, на всем его протяжении имеются металлические диски, соединенные металлическими трубками. Рельсотрон в боевых условиях синхронизируется со шлемом, так что нужды в прицеле нет – на прозрачном забрале шлема отображается место, куда нацелен ствол винтовки.

– Здравствуйте, меня зовут Диего Гонсалес, я заместитель Вадима Крутикова.