– А вот этого делать не следовало. – Но он только что закончил ремонт в ее доме, был внимателен к деталям, не допустил ни одной ошибки, так что она осталась довольна. Уже в последний вечер, зайдя в новенькую кухню, чтобы подписать наряд на выполнение работ, он смущенно пригласил ее пообедать.

Парень, отнюдь не страдающий застенчивостью, Блейз заметно нервничал, боясь получить отказ. Потом он улыбнулся, и Оливия увидела в нем того мальчишку, каким знала в те давние летние месяцы. С ним она чувствовала себя в безопасности. Когда-то, давным-давно, они прекрасно ладили, так почему бы и не принять приглашение?

– Видишь? Вот в чем твоя проблема, – продолжает Блейз. – Ты предполагаешь в людях худшее. Ты никому не доверяешь, поэтому, что бы ни делала, к чему бы ни прикасалась, все заканчивается пшиком. – Он изображает соответствующую гримасу.

– Неправда, – сердится Ливия. Конечно, не все. Ее карьера иллюстратора в быстро пошедшей в гору высокотехнологичной компании сложилась вполне успешно. Благодаря этому предприятию она «вышла в отставку» в тридцать три года и переехала в Сан-Луис-Обиспо, в дом, который отец продал ей за один доллар как подарок по случаю окончания колледжа. Дуайт владел домом много лет и до совершеннолетия дочери сдавал его в аренду. Съемщики неоднократно менялись, что не лучшим образом сказалось на самом строении. Но после перестройки и ремонта Ливия могла наконец реализовать проект своей мечты: писать и иллюстрировать свои собственные графические романы. У нее были все основания гордиться своими достижениями.

Отношения? Ее отношения никогда не заканчивались ничем хорошим, так не лучше ли прекратить их сейчас, пока они не стали еще хуже?

– Все ты, – тоном обвинителя говорит Блейз. – А как же я? Ты выкидываешь меня вон, ладно. Но, по крайней мере, выслушай.

– Слишком поздно.

– Перестань, Ливи. Всего лишь прошлым вечером ты умоляла меня…

– Замолчи! – Чего ей не надо, так вот этих напоминаний о том, как хорошо ей с ним. Тем более сейчас, когда она пытается, как он красноречиво выразился, выкинуть его вон. Ее шрамы лежат глубже дна этого озера, в котором они купались когда-то, лежали на спине, держась за руки и глядя в небо. Оливия вырывает шнур его «Макинтоша» из своего приемника.

– Нет! Нет, нет, нет. – Блейз роняет кроссовки и отталкивает ее. – Не трогай. – Он осторожно снимает проигрыватель с полки, берет в руки и поворачивается к ней. – Возьми это. – Он указывает подбородком на стоящий на полу ящик из-под молока с его пластинками.

Оливия поднимает пластинки и идет за ним к передней двери. Ее взгляд соскальзывает с его спины чуть ниже. Да, задница симпатичная. Вот чего ей точно будет недоставать, так это возможности полюбоваться и этой задницей, и им самим. Плохо, что она не может доверять ему. Или, если уж на то пошло, кому-либо вообще. Она просто устала от предательств. Как будто на лбу у нее неоновая надпись ПОИМЕЙ МЕНЯ, и с этой надписью она идет по жизни. Вернуться в норму после разрыва дело нелегкое. Каждый раз как будто теряешь частичку себя. Когда они разошлись в прошлый раз, в школе, она еще долго не могла прийти в себя. Нет, не совсем так. В себя она не могла прийти – да в общем-то так и не оправилась полностью, – с тех пор как их летние каникулы у Уитменов испортил Лукас.

– Не выбрасывай мою коллекцию, – бросает через плечо Блейз.

– Не выброшу. – Не такая уж она стерва.

– Привет, Блейз.

– А, Эмбер, привет. – Он проходит мимо лучшей подруги Оливии. Эмбер устроилась на ступеньках веранды с бутылкой пино-нуара.

– Спасибо, что пришла, – говорит ей Оливия.

– Да, думаю, это было неизбежно. Как всегда.

Смущенная осознанием своей очередной неудачи на этом поле, Оливия опускает голову.

Эмбер ухмыляется.

– Для истории – я надеялась на вас, ребята. Но раз уж дошло до этого, жалеть не стану.

Для Эмбер такого рода сцена не первая. Именно ей Оливия позвонила после того, как сцепилась с Блейзом. Тот случай закончился для нее разбитой губой, и потом она уже никогда не изгоняла бойфренда, не обеспечив присутствие на месте подруги. Когда-нибудь она все же перестанет приглашать мужчин в свой дом.

Блейз бережно ставит проигрыватель на дорожку, Оливия делает то же самое с ящиком, но с меньшей деликатностью.

– Осторожнее, – сердито ворчит он и, достав телефон, направляется к Эмбер. – Ты спала с Шейном. Скажи Лив, что здесь не я. – Он увеличивает фотографию на своем айфоне «11 Про Макс».

– Господи. Убери эту гадость. – Эмбер накрывает глаза ладонью.

– Да имел я тебя…

– Нет уж, спасибо. С меня и Майка достаточно. – Эмбер допивает вино с таким видом, будто смывает им оставшийся во рту привкус фото.

Блейз засовывает телефон в карман и поворачивается к Оливии.

– Так чем мне убедить тебя, что между мной и Мейси ничего не было?

Оливия отводит взгляд. У нее уже нет сил проходить с ним одно и то же.

– Ну ладно, пусть так. – Блейз переминается с ноги на ногу, скребя подошвами бетон.

– Пусть так, – повторяет за ним Оливия, стараясь не обращать внимания на шевельнувшегося где-то в животе червячка сожаления. Она обманулась, убедив себя в том, что они смогут сохранить легкие, ни к чему не обязывающие, приятные для обеих сторон отношения.

Ей будет недоставать его, как недостает семьи, потому что одно время он и был семьей. Она прикусывает нижнюю губу, чтобы не извиниться, не признать, что, может быть, делает ошибку.

Эмбер вскидывает бровь.

– Ты точно хочешь, чтобы он ушел?

– Да, а что?

Оливия пожимает плечами.

– Просто так. Решила удостовериться, пока еще не поздно переиграть. – Ты на чьей стороне?

– Он мне даже нравится, хотя и с пучком на макушке. И твой «мерседес» он не угонял.

– Блейз бы ничего такого не сделал. Если не принимать в расчет сегодняшний прокол, он слишком милый.

– Тогда зачем здесь я? И почему ты с ним завязываешь?

Оливия дергает бровью.

– Серьезно? – спрашивает она, думая в этот самый момент о том, что Блейз прав на все сто процентов. Она искала повод, чтобы расстаться с ним, и Мейси любезно предоставила ей этот повод в форме…

Стоп, хватит.

Так или иначе картина достойна тысячи слов.

Блейз перекидывает ногу через седло мотоцикла, и боль сожаления режет грудь, но не настолько сильно, чтобы окликнуть его и вернуть или признать свою ошибку.

– Забыл свои вещички, – кричит Эмбер.

– Да. Я там все сложил. – Блейз застегивает ремешок шлема. – Вернусь попозже на пикапе. Вы их не трогайте. – Он опускает визор, газует, спугивая стайку черных дроздов, рассевшихся на высоченной сосне по ту сторону улицы, и, показав Оливии средний палец, срывается с места.