– Вы хотели сказать «на штирборт», сэр? – надменно уточнил старший матрос.

Майор лишь молча посмотрел на него.

– Так точно, сэр! Направо! Давай, ребята, вы слышали, что сказал офицер, бери правей!

Конова вновь уставился в темноту. Уж лучше соленый встречный ветер и брызги, разъедающие лицо и глаза, нежели взгляды людей, которых он ведет в бой. Исходящая от них смесь страха, гнева, отвращения и укоризны наполняла его самого чувствами, каких командир себе позволить не может. Что же касается Чайи, то она выглядела просто печальной, и это особенно угнетало. На плечо Конове вскочил маленький пушистый зверек.

– Ну, папа, нравится тебе наша прогулка?

Джурван Говорящий с Листьями, маг, советник маршала имперской армии Руула и супруг Чайи Рыжей Совы, до сих пор то ли не хотел, то ли не мог принять нормальный эльфийский облик. Он только шевельнул усиками, не проронив ни слова. Майор вздохнул. Рисуя себе когда-то собственное будущее, мог ли он помыслить, будто в один прекрасный день возглавит десант, идущий в бой против созданий Темной Владычицы, да еще и в обществе мамочки с папочкой?! Нет, представить папочку с длинным пушистым хвостом, а мамочку, до крайности им разочарованную, особого труда как раз не составляло...

Правда, неизвестно, что хуже.

– Знаешь, нам бы пригодилась твоя помощь, – заметил он.

Джурван почесал мордочку лапкой, но снова промолчал. Отчасти Конова его понимал. Отец рисковал жизнью – а не жизнью, так рассудком точно, – добывая с вершины Ее горы черный желудь, висевший теперь на груди майора. И возможно, даже столь могущественному эльфийскому чародею оказалось не под силу совладать с последствиями от урона, причиненного Ее черной магией. Данное обстоятельство могло бы заставить Конову призадуматься, однако Стремительный Дракон не сомневался: там, где отец потерпел поражение, он сумеет выстоять. Будучи воином Недремлющей стражи, Джурван поддерживал магическую связь с волчьим дубом Черным Шипом. Возможно, останься его рик фаур жив, папа давным-давно бы смог вернуть прежний облик...

Конова провел рукой по груди и ощутил знакомое покалывание ледяного могущества. На коже, прямо напротив сердца с некоторых пор возникло черное пятно, но майор знал, что сумеет свести его, когда придет время.

– Ты ощущаешь связь с кораблем? – вполголоса поинтересовался он.

Несколько лет назад Джурван подарил труп – а как иначе скажешь? – труп своего рик фаура королеве для постройки одного из судов флота ее величества. Эльфы Недремлющей стражи пришли в ярость, и матушка в особенности. Даже когда линкор нарекли в честь волчьего дуба, они и не подумали утихомириться. Впрочем, с точки зрения Коновы, их в любом случае могла устроить лишь полная ликвидация империи. Не случайно ее величество предоставила именно «Черный Шип» в распоряжение сына, принца Тиккина, и подчиненных ему «Железных эльфов». Возможно также, она надеялась помочь Джурвану вернуться в нормальное состояние, воссоединив эльфа с его рик фауром. Увы, но, судя по всему, средство действия не возымело.

Тычок в бедро привлек его внимание. Конова машинально опустил руку, собираясь почесать Джира за ухом, но тут же передумал. По факту, если не по сути, бенгар являлся огромным, мохнатым, полосатым чудищем, хотя в обычные дни майор не воспринимал сей факт слишком серьезно. Короткомордый хищник, чью пасть украшал частокол острейших зубов, а густая грива ниспадала до середины спины, превосходил размерами тигра. И еще более – прожорливостью. Благодаря их давней дружбе Конова понимал бенгара, как никто другой. Вот и сейчас он ощущал готовность зверя к битве. Его сосредоточенное спокойствие.

Идеальный талисман для «Железных эльфов», Джир не сводил глаз с темной полоски на горизонте. Ноздри бенгара раздувались. Мышцы под шкурой ходили ходуном, точно морские валы, зажатые между двух утесов. Короче, сейчас его трогать не следовало.

Конова вгляделся в темноту. Среди деревьев, растущих на самом берегу, мелькали тени. Майор сконцентрировал внимание на мощи, заключенной в черном желуде. Рассуждения, почему столь крохотный предмет может быть таким могучим и таким опасным, он оставил на потом. Если Стремительный Дракон и его полк прокляты из-за данной по неосторожности клятвы, связавшей их с источником Ее силы, что ж, черт побери, пусть эта сила послужит им! Он направил чувства вперед. Пользоваться магией становилось легче с каждым разом. Холодная ясность пульсировала в теле в ожидании того, чему вот-вот надлежало свершиться.

По острову бродили десятки рекк. Конова тянулся дальше. Вокруг сильно похолодало, во влажном воздухе клубился туман. Он поморщился, передернув плечами. Майор ощутил на острове присутствие пяти Ее эльфов. Тех, кто, подобно ему, родился с черным кончиком уха. В не столь отдаленном прошлом племена Хинталанда верили, будто дети, родившиеся черноухими, запятнаны навеки. Младенцев оставляли умирать в лесу. А Темная Владычица отыскивала их, и они становились Ее слугами. Конове посчастливилось избежать подобной участи: ему, словно наперекор судьбе, всего лишь обрезали кончик левого уха.

Иногда, в часы самых мрачных раздумий, Стремительный Дракон задавался вопросом, как бы сложилась его жизнь, окажись он в числе других, брошенных на погибель и «спасенных» Темной Владычицей. Превратился бы в подобие тех, кого ему сегодня предстоит убивать, полоумных, изуродованных существ, одержимых непонятным безумием?

Несмотря на приказ его высочества взять живьем хотя бы одного из них, исполнить волю принца до сих пор не удалось никому. Темные эльфы стояли насмерть. Майор невольно потянулся к изувеченному уху, однако тут же одернул себя. Сама метка судьбу не решает! И он, Конова, живое свидетельство тому... по крайней мере, ему очень хотелось надеяться.

Из состояния магической сосредоточенности Стремительный Дракон вышел чуть позже, нежели рассчитывал. На острове присутствовало еще что-то, вернее, кто-то, чью сущность майор определить не сумел. Кто-то очень древний. Прощупать второй раз? Некогда! Шлюпки подходили к самому берегу. В любом случае, кем бы ни являлось существо, вскоре оно разделит участь остальных Ее созданий.

С острова донесся мяукающий вопль рекки. Ему отозвался целый хор завываний. Горизонт порозовел: близилось утро. Конова улыбнулся. По рукам его заплясали языки черного пламени.

– Огонь!

Сержант Аркгорн похлопал офицера по сапогу.

– Господин майор, вы ж опять над орудией стоите!

– К черту! Огонь!

Гном поднес горящий фитиль к запальному отверстию. Чайи что-то крикнула, но расслышать ее Конова не успел. Шестифунтовка рявкнула, выплюнув двойной заряд картечи.

Под яростный рев Стремительного Дракона две сотни мушкетных пуль разорвали надвигающийся рассвет. В ушах зазвенело от грохота, в глазах помутилось, в нос ударила вонь горелого пороха. Из ствола выплеснулось оранжево-красное пламя. Шлюпку приподняло, швырнуло назад, затем она рухнула на воду, взметнув тучу брызг. Рекки исчезли в густом багрово-черном облаке. Затрещали мушкеты. Чудовища продолжили валиться, исторгая протестующий рык, – вновь обретенная жизнь опять покидала их.