Я подошел к капитану вплотную, и на секунду мы замерли, едва не соприкоснувшись животами – мой, к счастью, не шел ни в какое сравнение с его брюхом. Пассажиры одобрительно забормотали.

– Даю еще одну серебряную монету за самую маленькую каюту. Я уйду до восхода солнца.

Ему хватило дерзости толкнуть меня. Если бы не поручень, Аракс получил бы меня еще до того, как я вышел на его настил.

– Я же сказал – нет! Фарн, выведи этого пассажира с моего корабля.

– Слушаюсь, – отозвался какой-то мрачный матрос.

Мозолистые руки вернули меня к ждущей толпе.

– Две монеты! – крикнул я, но все было тщетно.

Как только трап заскрежетал по причалу, я, расталкивая всех остальных, бросился прочь, чтобы стать вторым из тех, кто сойдет с этого проклятого корабля. В опасной ситуации полезно пропустить кого-нибудь вперед: если он начнет вопить и умирать, то ты успеешь дать деру.

Поначалу все шло прекрасно, но потом колонна пассажиров рассеялась, словно струйка дыма в шторм, а я остался стоять рядом с тремя безмозглыми торговцами. Перед нами была похожая на ущелье улица, которая тянулась куда-то на юг.

– После вас, – сказал я, улыбаясь и активно жестикулируя.

– В ночлеждом? – спросил один на ломаном общем языке с сильным акцентом жителя Разбросанных островов.

– Конечно.

Вполне вероятно, что где-то в той стороне находился какой-нибудь ночлежный дом. Если ты готов далеко идти, то можешь идти в любую сторону – и все равно найдешь то, что тебе нужно.

– Благодармойс, – хором ответили трое и пошли вперед, прижимая к своим круглым животам сумки для свитков и полы пальто. Я следовал за ними, используя их, словно шахтер – канареек; когда они оборачивались, я улыбался им и жестами призывал их идти дальше.

Вздымавшиеся в темно-лиловое небо высокие склады, заводы и зернохранилища стискивали нас с обеих сторон. Жара не ушла вместе с закатившимся солнцем, как в Крассе, и на улице было тепло и влажно. В воздухе висел густой дым, все еще выползавший из фабричных труб. Из дверей на нас волнами налетали незнакомые запахи и звуки разнообразной работы. Похоже, что рабочий день еще не закончился – по крайней мере, для мертвых. Сквозь щели в каменных стенах я замечал толпы призраков, которые трудились на фабриках и кузницах и обслуживали заводные машины.

Когда я не вглядывался в темноту, то не отводил глаз от поблескивающей Небесной Иглы; для меня она стала ориентиром, словно Бессмертные Звезды – для моряков. Я мечтал поскорее познакомиться с моим новым работодателем Итейном.

Навстречу нам неторопливо шли несколько призраков с тачками и мешками, но никого, кроме них, мы не увидели. Я уже собирался спокойно выдохнуть – впервые с тех пор, как покинул корабль, – как вдруг до меня донесся леденящий душу вопль.

«Приготовься!» – приказал он мне, хотя к чему – я понятия не имел. Я предположил, что сейчас мне будет больно.

Торговцы остановились, недоуменно переглядываясь. Я уже пятился назад, высматривая уголки, ниши и отверстия, в которых можно спрятаться. Мое сердце пыталось пробить дыру в груди и вырваться наружу. Значит, слухи оказались правдой.

Я услышал шаги по песку, и сразу же бросился бежать тем же путем, которым мы пришли. Скажу, что забыл багаж, и спрячусь на борту «Лосося» до зари. Я дам этому придурку капитану столько серебра, сколько он захочет. Жить без гроша лучше, чем быть убитым.

Я успел скрыться за поворотом, как вдруг рядом распахнулась дверь, и путь мне преградил бледный мужчина, размахивавший кривым ножом.

Я не боец, мои руки предназначены для более тонкой работы, но если за мной пришла смерть, то я сделаю все, чтобы ее разочаровать – даже если для этого нужно повалить на землю щербатого разбойника и бить его ногами по морде до тех пор, пока его глаза не перестанут вращаться.

Я был уже на полпути к пристани, когда его товарищи погнались за мной. Я бросил взгляд через плечо и увидел чудовищных размеров женщину, которая вела за собой целую шайку. Я насчитал полдюжины чумазых бандитов в черных доспехах – и еще четверо преградили мне путь на следующем перекрестке. Вынужденно изменив направление, я с тоской бросил взгляд на крошечный корабль, который показался за домами. Как я ни кричал, на помощь никто мне не пришел. Зуб даю, капитан уже принял горизонтальное положение и, зевая, пересчитывает свой гонорар. Сраный мошенник. Должно быть, и он, и портовая стража заодно с этой бандой.

Извергая проклятия, я помчался по переулку, а за мной по пятам, словно гончие, с воплями бежали разбойники.

Душекрады. А кто, если не они? Я сильно пожалел о том, что не остался в родном Таймаре; там, по крайней мере, люди гонятся за тобой, чтобы отнять у тебя кошелек – но не душу. Я проклинал себя за то, что не пустил приглашение Итейна на растопку.

– Твою мать! – Коварный песок подвел меня; я оступился и упал.

Что-то свистнуло у меня за спиной. Я поблагодарил мертвых богов за то, что отличался умением аккуратно и крепко завязывать шнурки. Даже такая мелочь погубила многих взломщиков.

Только призраки стали свидетелями того, как меня травят. Они прижались к стенам из песчаника, заставляя их светиться слабым голубым светом. Жалости в их глазах я не увидел, но даже если бы они хотели мне помочь, то все равно ничего не смогли бы сделать. Я вдруг понял, что в отчаянии проклинаю этих слабых существ. Я поднял взгляд, посмотрел на дымчатую черную бездну, в которой виднелись только самые яркие звезды. Боги мне тоже не помогут. Я был один, а боязнь одиночества – самый мощный и древний страх.

Я не из тех, кто отличается крепкими мускулами; более того, у меня телосложение человека, который упражняется только в поднесении кружки с пивом к губам. Но за счет одного лишь страха я почти оторвался от преследователей. Только один из них не отставал.

Я запетлял между штабелей ящиков, заставляя преследователя бежать в обход там, где я промчался напрямую. Впереди распахнул свою пасть переулок, и я бросился в него. Пока мои глаза привыкали к темноте, я неуклюже двигался на ощупь. Мое дыхание было резким, испуганным. Слышал я сейчас только то, как сопит человек у меня за спиной и как стучит мое сердце – оно пыталось биться быстрее, чем топали по мостовой мои ноги.

Пользуясь запутанностью улиц, я то выскакивал на набережную, то нырял в переулки, пытаясь сбить с толку того, кто хотел