– Повертись еще мне! – глумливо пробормотал насильник. – Экая дьяволица! Да еще и брюхатая от какого-то вшивого хайлендера! Я покажу тебе, моя красавица, как поступают со шлюхами вроде тебя!

Лицо Джинни исказилось от боли. Она метнула исполненный ненависти взгляд на своего мучителя, потом посмотрела на Лиама и отца, которые словно остолбенели под дулами сержанта и второго солдата.

– Ваша супруга? – спросил сержант у Лиама, и на его лице появилась садистская усмешка.

– Это моя дочь, мерзавец! – взвился Дункан. – Оставьте ее в покое!

Он потянулся было к дочери, но Барбер тут же наставил дуло мушкета на Джинни.

– Еще шаг, и я размозжу ей башку.

Дункан остановился, его лицо перекосилось от ярости. Он шумно дышал, будучи не в силах отвести глаз от дочери, все попытки которой освободиться оказались тщетными.

– Дочка, значит? – злобно прошипел сержант. – Она сейчас на своей шкуре узнает, как вы поступили с моей сестрой, Макдональд, – с ухмылкой заявил Барбер.

– С вашей сестрой?

– Не притворяйтесь невинным ягненком, Макдональд! Вы прекрасно помните мою сестру Эле…

– Пошел к черту, Барбер! – оборвал его на полуслове Дункан. – Я не принуждал вашу сестру, она сама… Черт!

Притупившаяся память Дункана встрепенулась, картины из прошлого возникли перед его глазами. Он сконфуженно покосился на сына, но объяснять что-либо сейчас было не время, и уж тем более – не время терзаться муками совести. Он уже покаялся во всем восемнадцать лет назад. Лиам узнает правду позже, если, конечно, у него будет возможность рассказать сыну…

– Я не насиловал ее.

– Проклятый лжец! Она умерла со стыда через три года. А вы, как по мне, слишком легко отделались! Я долго ждал этого дня, и, признаюсь, оно того стоило! Ну-ка, Тиллери, заставь эту девчонку покричать!

Солдат, который навалился на Джинни всем телом, вернулся к своему занятию. Лиама, наблюдавшего за ним, выворачивало от отвращения. Но о чем они говорят? Его отец… изнасиловал женщину? Кто угодно мог сделать такое, но только не его отец! Сержант заметил смятение Лиама и решил прояснить ситуацию.

– Знай, сопляк, что у меня с твоим отцом старые счеты. И я хочу, чтобы он поплатился за то, что сделал… перед смертью.

– Но…

Лиам посмотрел на отца. Дункан отвел взгляд. Сейчас он неотрывно смотрел на дочь, которая изнемогала в борьбе с насильником.

– Отец…

– Не видать им Джинни, она ни при чем!

С воинственным кличем своего клана Дункан Макдональд бросился на солдат. Дальнейшее произошло стремительно, в считаные секунды: громыхнул мушкет – и Дункан упал на пол с простреленной головой.

Лиам остался стоять на месте. Ум его работал с утроенной быстротой. Взгляд Лиама переместился с сержанта Барбера на неподвижное тело отца на полу, а затем – на солдата, который перезаряжал свое оружие. То, что предстало его глазам далее, было отвратительно: солдат по имени Тиллери как раз пытался расстегнуть штаны, прижимая другой рукой Джинни к столу, хотя та по-прежнему вырывалась и кричала. Наконец Лиам осознал происшедшее, и сердце словно бы разорвалось с истошным криком, заполнившим все его существо. Пока он соображал, о чем говорит англичанин, отец сознательно напросился на пулю, а сестру насилуют прямо у него на глазах! И он, Лиам, ничего не может для них сделать!

Было уже слишком поздно, когда он метнулся к сестре. Сержант преградил ему дорогу.

– Я дарю вам пару минут жизни, а потом всажу пулю в лоб, как и вашему батюшке. Полюбуйтесь пока, как Тиллери тешится с вашей сестренкой, – глумливо предложил англичанин. – Я хотел помучить вашего отца, но и вы сойдете. Наш Тиллери, конечно, не красавец, но знает, как обращаться с дамами!

– Оставьте ее в покое, мерзавцы! Убейте меня, если хотите, но ее отпустите! – процедил Лиам сквозь зубы.

– Надо же! Какое великодушие! – Сержант поморщился. – Не тревожьтесь, Макдональд, я к ней не прикоснусь, – с презрением проговорил сержант. – Всю грязную работу за меня сделает Тиллери.

Сержант повернулся к солдату, прищурился и, нагло усмехнувшись, продолжил:

– Хотя, посмотри-ка, Тиллери неплохо справляется! – И он расхохотался.

Второй солдат последовал примеру своего начальника. Он с интересом наблюдал за происходящим, очевидно дожидаясь своей очереди.

Лиам почувствовал, как в нем нарастает бешенство. Он осторожно повел плечами, и его куртка стала медленно соскальзывать вниз. Сержант был так увлечен отвратительным зрелищем, что ничего не заметил. «Роковая ошибка, мерзавец!» – подумал Лиам. Пальцы его стиснули рукоять кинжала. Быстрым и точным движением он набросил свою куртку на пистолет. Раздался выстрел, и из-за спины сержанта полетели щепки. Барбер повалился на спину, сбив попутно стул. Руки его запутались в объемной и толстой меховой куртке. Лиам бросился на него сверху, целясь кинжалом в шею, но сержант успел увернуться. Однако это ему не помогло: клинок скользнул по щеке и вонзился в глазницу. Барбер заорал как ошпаренный и стал кататься по полу, извиваясь от боли.

Лиам выругался. Так промахнуться! Однако времени покончить с сержантом у него не было. Джинни закричала, и он бросился к ней. Второй солдат прицелился в него, выстрелил – и промахнулся. Лиам перекувыркнулся через голову. Теперь он был безоружен – клинок так и остался торчать у англичанина в глазнице. Лиам вскочил на ноги, чтобы освободить Джинни. Мерзкий насильник не сразу понял, что произошло. Лиам схватил его за шею и с размаху ударил кулаком в лицо. Тиллери покачнулся, но спущенные штаны болтались между коленями и мешали ему двигаться, поэтому он со всего маху ударился головой о стену и, оглушенный, упал.

– Джинни, бежим! – крикнул Лиам сестре, схватил ее за руку и потащил за собой в метель.

Сзади послышались заглушенные воем ругательства, над головами просвистела пуля. Задыхаясь, они пробежали по Глин Лику до самого склона горы Мил Мор и стали подниматься наверх. Через несколько минут Джинни упала коленями в снег и ее, дрожащую и замерзшую, вырвало.

– Я не смогу идти с тобой, Лиам, – сказала она, всхлипывая и цепляясь за руку брата, который тоже дрожал от холода. – Мне очень плохо. Ребенок… Ох, как же мне плохо! И папа… Лиам, они его убили! Они убили папу!

Только теперь Лиам осознал весь ужас ситуации. Он оглянулся. Над деревней Ахнакон полыхал огонь. Толстые столбы черного дыма поднимались в серое предрассветное небо, смрадный воздух отравлял и обжигал легкие. И долина, и сама жизнь ее утонули в огне и крови.

– Они сжигают все, – прошептал он. – Хотят истребить нас, как крыс!

Взгляд его остановился на сестре, которая лежала, свернувшись клубком, у его ног. Тело Джинни сотрясалось от жестоких судорог. Перед глазами Лиама возникла другая картинка – как солдат ее насиловал. О, как он злился на себя за то, что ничего не сделал, чтобы предотвратить этот ужас! И отца убили, как собаку… Глухая ярость снова заполонила душу, давая силы идти вперед. Он заставил Джинни встать вопреки ее мольбам и обнял сестру за талию, чтобы помочь идти.