– Понимаете ли, мисс Барбьери, – осторожно начала одна из дам, – у профессора сейчас очень серьезные проблемы. Он не сможет пока что встретиться с вами.

– А когда он будет? – чуть не плача, спросила Сьюзен.

– Думаю, не скоро. Пока что мы ничего не можем ответить вам, мисс. Как только он появится, мы обязательно скажем ему о том, что вы заходили.

– Спасибо, – пробормотала Сьюзен и быстро вышла из кабинета, чтобы никто не видел ее слез.

Как это понимать? Что же такое случилось с профессором, что никто не знает, когда он появится? Боже, наверное, произошло что-то страшное!

Терзаемая жуткими видениями, Сьюзен брела по коридорам университета, не замечая, куда она идет. Все ее мысли были о профессоре Бьюинсе, о его странном исчезновении. Сьюзен была готова поверить в самое страшное. Она не сомневалась, что, если бы профессор знал о том, что не сможет с ней сегодня встретиться, он бы обязательно или прислал кого-нибудь вместо себя, или просто отменил встречу. Но в любом случае предупредил бы Сьюзен о своем отсутствии.

– Эй, Сьюзен! Сьюзен Барбьери! – ворвался в ее мысли чей-то крик.

Сьюзен обернулась, хотя сейчас не имела никакого желания говорить с кем бы то ни было.

О нет! Только не это… – мысленно простонала Сьюзен. Теперь уж точно я буду занята часа на полтора!

– Мелани! Как ты здесь оказалась? – быстро надев маску удивления и радости, воскликнула Сьюзен, распахивая свои объятия школьной подруге.

– Как же я рада тебя видеть! – как всегда начала тараторить Мелани. – Если бы ты только знала, как неприятно видеть вокруг чужие лица! Никогда не думала, что мне будет не по себе в новой компании!

– Так что ты здесь делаешь, Мелани? – еще раз спросила Сьюзен, надеясь все же получить ответ.

– Я здесь буду писать магистерскую.

– Но ведь ты училась в Индианаполисе?

– Ну и что? Мы живем в свободной стране! – пожала плечами Мелани. – Могу ехать, куда хочу. И потом, мне здесь нравится гораздо больше.

– Ох, Мелани! Готова спорить на что угодно, ты сбежала из родного университета, чтобы «все начать заново»! – рассмеялась Сьюзен.

Мелани покраснела и отвела глаза.

– Ну, сложно сказать, что ты не права, – пробормотала она. – Мы не сошлись характерами с моим преподавателем.

– Ты, как всегда, оказалась умнее, – усмехнулась Сьюзен.

– Но если он действительно ничего не понимает во фразеологии! И не желает видеть ничью точку зрения, кроме своей собственной! Только подумать: контаминация фразеологизмов – грубое нарушение! Да это же великолепный творческий прием! Если бы ты только знала, какой иллюстративный материал я нашла!

– Мелани! Остановись! – попросила ее Сьюзен.

– Но почему? Тебе не интересно? – Подруга была явно огорчена.

– Мне, бесспорно, было бы интересно, если бы я хоть что-то понимала! – рассмеялась Сьюзен. – Я же не рассказываю тебе о папирологии!

– А что это такое?

– Наука, занимающаяся изучением папирусов. Но это, собственно, не важно. Теперь мне понятно, что ты здесь делаешь, и я не могу не признать, что очень рада тебя видеть. – Сьюзен обняла свою подругу. – Почему бы нам не отметить эту встречу парой молочных коктейлей? Как в детстве.

Мелани расцвела в улыбке.

– Отличная идея, Сью!

– Если ты, конечно, свободна.

– Я уже обо всем договорилась. Через два дня приступаю к работе под чутким руководством профессора Селлиджера.

– Как же тебе везет! – Сьюзен вздохнула.

Она взяла Мелани под руку и повела ее по коридору.

– А что такое? Мне кажется или неунывающая Сью чем-то серьезно расстроена?

– Не просто расстроена. Я в состоянии, близком к коме. Я не знаю, что мне теперь делать!

– Ладно, Сью, не причитай. Что случилось?

– Понимаешь, я должна была начать работать над новым проектом в группе профессора Бьюинса. Сегодня он пригласил меня на собеседование. А сам не пришел.

– Так вот в чем проблема!

– Дело даже не в том, что он не пришел, а в том, что я понятия не имею, когда профессор наконец-то появится! – воскликнула Сьюзен. – Я весь последний семестр мечтала только о том, чтобы работать под его началом. И вот… – Она грустно покачала головой.

– Помочь тебе я ничем не могу, но кое-что объяснить вполне способна. – Мелани загадочно улыбнулась. – Только, мне кажется, для обстоятельного разговора лучше бы где-нибудь присесть за столик. И потом, ты же мне обещала коктейль!

– Я? – удивилась Сьюзен.

Она была уверена, что ни словом не обмолвилась о том, что хочет угостить подругу. С трудом Сьюзен улыбнулась и сказала:

– Ты как всегда неисправима. Я рада, что хоть что-то в этой жизни постоянно.

Мелани лишь пожала плечами и взяла Сьюзен под руку.

Вскоре они уже сидели в студенческом кафетерии. Подруги, как и в школьные годы, заказали себе по молочному коктейлю и неспешно потягивали их через трубочки.

– Что нового в твоей жизни, Сью, с тех пор как мы расстались после школы? – поинтересовалась Мелани.

– Да ничего, – равнодушно пожала плечами Сьюзен. – Я все это время посвящала учебе и братьям.

– Мне всегда казалось, что они вполне взрослые ребята, – заметила Мелани с легким удивлением.

– Да, они гораздо старше меня, но в жизни – сущие дети! Как ты понимаешь, после смерти родителей все домашние заботы легли на мои плечи: парням нужно было учиться. Джон вообще защищал диссертацию, Джим готовился к экзаменам в магистратуру, а Джордан прочно засел в гараже со своими машинами. Мне даже порой казалось, что так он пытается забыться. В общем, я готовила еду, убирала, стирала и так далее. Как ты понимаешь, не до личной жизни.

– Я не знала, что твои родители погибли, – тихо сказала Мелани, поднимая глаза на подругу. – Как это произошло?

– В одной из экспедиций. Попали под обвал. Это было пять лет назад, я только поступила в университет и мечтала, что поеду летом с ними, как ездили Джон и Джим, пока учились. Этого не произошло. – Сьюзен помолчала немного. – Знаешь, мне до сих пор кажется, что они просто еще в одной поездке.

– Мне всегда казалось, что ты очень плохо относишься к их работе. И вот ты тоже стала археологом.

– Ну я не совсем археолог. – Сьюзен с трудом улыбнулась. – Мне не нравилась их работа только потому, что они постоянно были в отъезде. Меня вообще братья вырастили. Но когда родители возвращались, это был настоящий праздник. И те немногие дни, когда они были дома, прочно остались в моей памяти.

– Наверное, очень тяжело расти, когда папа с мамой по девять месяцев что-то где-то раскапывают?