За пять минувших лет Джейми не забыл, какое вино пьет его отец, поэтому предпочел чай.

– Думаю, чашка крепкого чая пойдет тебе на пользу. – Его мать кивнула, налила чаю и, как бывало в детстве, добавила молоко и сахар.

О предпочтениях Джейми никогда не спрашивали. Все делалось из лучших побуждений, исключительно для его пользы. Сладкое Джеймс терпеть не мог.

– Без сахара, мама, пожалуйста, – попросил он, когда она потянулась к сахарнице.

– Глупости, Джейми. – Миссис Парсонс добродушно и снисходительно улыбнулась. – Сахар тебе не повредит. – И положила в чашку два больших куска.

– Ты не спросил о Мэри, – заметил полковник Парсонс.

– Как она? – тут же поинтересовался Джеймс. – Где она?

– Потерпи немного – и будет здесь.

– Не знаю, что бы мы без нее делали, – вставила миссис Парсонс. – Она такая добрая, хорошая, скрашивала наши дни. Мы очень любим ее, правда, Ричмонд?

– Лучше девушки не встречал.

– И она такая заботливая. Ухаживает за бедняками, как настоящая медсестра. Мы говорили тебе, что Мэри жила у нас шесть месяцев, пока полковник и миссис Клибборн путешествовали по Европе. Никогда не сердилась, всегда весело улыбалась. У нее чудесный характер.

Эти добрые люди думали, что все это радует их сына. Он мрачно взглянул на них.

– Приятно, что она нравится вам.

Ужин подошел к концу, и миссис Парсонс на пару минут вышла из комнаты. Джеймс достал портсигар, предложил сигару отцу.

– Я не курю, Джейми, – сказал полковник.

Джеймс закурил. Полковник удивленно посмотрел на него, молча отодвинулся и сделал вид, что его ничего не беспокоит. Миссис Парсонс, вернувшись в комнату, полную табачного дыма, удивленно воскликнула:

– Джеймс! – В голосе ее звучал упрек. – Твой отец не переносит табачный дым.

– Сегодня это не имеет значения, – добродушно возразил полковник.

Но Джеймс, бросив сигару в камин, рассмеялся:

– Я совершенно забыл. Извини.

– Ты не писал нам, что начал курить, – осуждающе проговорила миссис Парсонс. – Ричмонд, может, открыть окна, чтобы проветрить комнату?

Послышался дверной звонок, а потом голос Мэри:

– Капитан Парсонс уже приехал?

– Это она, Джейми! – воскликнул полковник. – Поспеши же к ней, мой мальчик!

Но Джеймс медленно поднялся со стула. Он побледнел, и на его лице появилось странное выражение.

В комнату быстро вошла Мэри.

– Я прибежала, как только получила вашу записку. Здравствуй, Джейми!

Она повернулась к нему, улыбаясь, ее румяные щечки еще более раскраснелись, глаза блестели от счастья. И казалось, что Мэри разрыдается.

– Ты не поцелуешь ее, Джейми? – удивился отец. – Тебе незачем стесняться нас.

Джеймс подошел к Мэри, взял ее за руки и поцеловал в подставленную щечку.

С первого взгляда было видно, что Мэри Клибборн здорова морально и физически. Никто не назвал бы эту девушку красавицей, но природа наградила ее хорошей фигурой, сильными руками и крепкими ногами. Не вызывало сомнений, что десятимильная прогулка только взбодрит, а не утомит Мэри. И ее руки легко поднимали не только спицы для вязания. Мэри была типичной деревенской девушкой, с отменным здоровьем и чистой совестью, хоть и не слишком привлекательной внешне, но, безусловно, доброй. Ее лицо, сияющее счастьем, выражало уверенность в себе и жизнерадостность, а синие глаза – наивность и искренность. Добавьте к этому незатейливую прическу и загорелую от ветра и солнца кожу. Мэри нравилась любая погода, она обожала долгие прогулки во время грозы, когда дождь хлестал по щекам. И одевалась Мэри просто, в соответствии со своим характером, и никаких украшений не носила.

– Как жаль, что меня не было дома, когда ты приехал, Джейми, но Полсоны пригласили меня поиграть в гольф в Танбридж-Уэллс. Я прошла все лунки на один удар больше пара[5], полковник Парсонс.

– Правда, дорогая? Так это очень хорошо!

Полковник и его жена обменялись радостными взглядами.

– Я сниму шляпу.

Она отдала Джеймсу матросскую шляпку и плотный твидовый плащ, чтобы он отнес вещи в прихожую, сама же осталась в блузке, велосипедной юбке и тяжелых туфлях с квадратными мысками.

– Скажи, что рад видеть меня, Джейми! – смеясь, воскликнула она. Ее громкому, чистому и сильному голосу, возможно, не хватало модуляций.

Сев рядом с Джейми, Мэри начала весело, с юмором рассказывать обо всем, чем занималась в этот день.

– Какой ты молчаливый, Джейми! – наконец заметила она.

– Ты еще не позволила мне вставить хоть слово. – Он сухо улыбнулся.

Все рассмеялись, готовые с восторгом выслушать любую, даже самую плохонькую шутку, а добродушное подшучивание они ценили больше всего.

– Ты устал? – спросила Мэри, и ее сверкающие весельем глаза выразили сочувствие.

– Немного.

– Ладно, сегодня не стану докучать тебе, но завтра покажешь, на что способен.

– У Мэри не забалуешь, – рассмеялся полковник. – Мы все должны делать то, что она говорит. Эта девушка обведет тебя вокруг своего маленького пальчика.

– Правда? – Джеймс посмотрел на крепкие туфли, которые выглядывали из-под короткой велосипедной юбки.

– Не пугайте его сразу по приезде! – воскликнула Мэри. – Кстати, завтра утром я не смогу к вам прийти. Мне нужно проведать больных, а Джейми едва ли настолько окреп, чтобы составить мне компанию. Рана все еще дает о себе знать, Джейми?

– Нет, – ответил он. – Хотя рука не обрела прежней силы и подвижности. Но скоро все будет хорошо.

– Завтра ты расскажешь нам об этом великом событии. – Мэри говорила о подвиге, за который его представили к награде. – Ты застал нас врасплох, приехав раньше, чем предполагалось.

– Правда? Сожалею.

– Разве ты ничего не заметил, приехав этим вечером?

– Нет. Уже совсем стемнело.

– Господи! Мы воздвигли триумфальную арку и собирались устроить большой праздник. Все школьники пришли бы, чтобы поздравить тебя с возвращением.

– Очень рад, что обошлось без этого. – Джеймс рассмеялся. – Мне бы все это не понравилось.

– Я не уверена, что обошлось. Мы еще подумаем.

Тут Мэри поднялась, собираясь уйти.

– В любом случае завтра в час дня мы все придем к обеду.

Все направились к двери, чтобы проводить ее, полковник и его супруга улыбнулись от удовольствия, когда Джеймс и Мэри обменялись поцелуем, как брат и сестра.