Наступившая после открытия Нового Света эйфория не затмила, однако, энтузиазма религиозных чисток в испанском королевстве. Что она затмила в сознании людей, так это необходимость развивать науку и технику для облегчения собственного положения. Не до того было, когда в запале решено удариться еще и в завоевание новых земель к вящей славе Божией, короны и алтаря.

Как у всякого явления исторического масштаба, имелись здесь свои светлые и теневые стороны с изрядной примесью вымысла, а то и просто откровенной фальсификации. На светлой стороне – высокий духовный порыв донести христианскую веру до индейцев, сформировать из них новые нации, провозгласить их «христианскими детьми матери-родины Испании». На теневой – конкистадорам не было дела ни до аборигенов, ни до их культуры.

Испанцы жаждали золота и, чтобы получить его, не останавливались ни перед чем. Для успокоения души монахи-миссионеры заставляли местное население принять христианство, смириться и не бунтовать. Люди на конях, в латах и с собаками силой отбирали драгоценности, грабили, убивали, насиловали. И редко кто из них вспоминал о «чистоте крови», рыцарском благородстве или христианском милосердии.

Коронованные особы направляли в заокеанские владения Вест Индии высочайшие предписания избегать крайностей в отношении индейцев, но одновременно настойчиво требовали все больше золота, необходимого для ведения испанской империей войн в Европе. В золоте нуждались для подпитки институтов государства и римско-католической церкви, для противостояния французской гегемонии, приобретения предметов роскоши и шедевров мирового искусства. Золото могло поступать только из колоний, где аборигены не привыкли из-за тяжелого климата работать до седьмого пота, поэтому их надо было заставлять, даже если они уже приняли христианство и формально не были рабами. Индейцев переправляли и на работы в метрополию – как якобы пленных, захваченных в ходе «вынужденной самообороны».

Наверное, не случайное это совпадение, что с приходом колонизаторов исконное население катастрофически вымирало. Сказывались неадекватные природным условиям физические нагрузки, а также эпидемии оспы, средств для лечения которой у индейцев не было. Вместе с тем нужно для объективности признать: жестокость завоевателей-католиков по отношению к индейцам Южной Америки вряд ли существенно отличалась от жестокости колонизаторов-протестантов по отношению к индейцам Северной…

К середине XVI века испанской империи удалось завладеть огромной заморской территорией и значительной частью Западной Европы. Тут даже можно поверить в какую-то высшую предопределенность судьбы. Однако возможностями реальными обеспечить своей стране прочные экономические опоры правители империи так и не воспользовались, ограничившись ведением войн в интересах римско-католической церкви. Ослепленные блеском имперского величия, испанские гранды не забывали, правда, и о своем личном обогащении. Когда же король Филипп II заметил, что предпочитает потерять свое королевство, нежели править еретиками, он говорил сущую правду. Ибо кесарь действительно не в силах править подданными, если они в Бога не очень-то верят или совсем не верят…

Да и вообще, непохожими казались испанцы на западных европейцев. Об особенностях склада ума своих соотечественников так отозвался врач Мигель Сервет. «Испанцы хорошо оснащены для научных познаний, но учатся плохо и мало, – писал он в своем дневнике. – Стоит им чему-то обучиться, то думают, будто уже все познали. Поэтому легче найти образованного испанца где-нибудь за границей, только не в Испании. Они составляют грандиозные проекты, но редко их осуществляют до конца. В разговорах получают удовольствие от тонкой игры слов и софистики, но склонности к чтению книг у них мало, да и книги предпочитают издавать не у себя дома, а во Франции. У простого люда масса плохих привычек: хотя испанцы люди тертые жизнью, они полны предрассудков. Страдающие от упорного и систематического труда, но смелые в бою, своими географическими открытиями они завоевали себе мировую славу».

Сам Мигель Сервет оставил свой собственный след в анналах испанской истории. Родился он в Наварре, с семнадцати лет учился и работал за границей. Особенно упорно занимался медициной, получил докторское звание. Известность приобрел своим открытием малого, легочного кровообращения. Его научная публикация по этой проблеме сразу попала в «Индекс запрещенных книг» Ватикана.

Неутомимый путешественник-мечтатель работал в швейцарском городе Базеле. Там врач переполошил местных теологов-протестантов, разузнавших о том, что им пишется книга, в которой ставится под сомнение реальность существования Иисуса Христа, Сына Божиего. Его заподозрили в богоотступничестве, стали распространять слухи, будто испанец намерен подвергнуть критике основу христианской религии, но он продолжал настаивать на земном происхождении проповедника из Назарета.

Поначалу теологические изыскания Мигеля Сервета воспринимали с насмешкой. В Германии, Швейцарии и Австрии можно было услышать и не такую ересь, а Троицу подчас там вообще называли «мозгом о трех головах» или «таинственной химерой». Однако на всякий случай, чувствуя на себе презрительные взгляды, он изменил свою фамилию и перебрался в Париж, где продолжал исследования в области медицины, ботаники, географии и той же теологии. Склонность ко всему необычному приводила его и к астрологическим расчетам, в которых он искал нечто полезное для медицины.

В Париже Сервет познакомился с главой протестантской церкви Швейцарии Кальвином. Позднее написал тому несколько писем, без злого умысла и полемики ради, в которых сравнивал отправление духовенством религиозного культа с языческими ритуалами, критиковал иерархию в церкви, монашество и исповедь. Все ответы Кальвина на его письма им были опубликованы, включая нецензурные выражения и оскорбления. По настоянию протестантского первосвященника в дело вмешался церковный трибунал со своими «аргументами разума».

Испанца наконец-то заманили в Швейцарию, арестовали и заключили в одиночную камеру женевской тюрьмы. На допрос к нему явился сам Кальвин.

– Несчастный, ты полагаешь, что земля, которую топчешь, есть сам Господь Бог? – поинтересовался тот, ухмыляясь.

– Нисколько не сомневаюсь, что эта скамья, стол и все окружающее являются субстанцией Бога, – ответил Сервет без колебаний.

– Тогда получается, и дьявол тоже?

– Неужели у вас есть сомнения?..

В качестве документального свидетельства ереси Сервета глава протестантов предоставил следователям полученные им от врача письма и поручил вести судебные слушания генеральному прокурору Женевы. Адвоката подсудимому не приставили, тяжелейшие условия тюремного заточения доводили его до пределов терпения.

Неделя понадобилась судьям для подготовки приговора по обвинению в «распространении ложной еретической доктрины, зловредно направленной против Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа, основных истин христианского вероучения, а также в попытке внести раскол и брожение в рядах служителей Божиих…» Приговор гласил: «Доставить Сервета на холм Шампелье и там привязанным к столбу сжечь вместе с его книгами и рукописями, дабы тело его обратилось в пепел и таким образом служило уроком всем, кто хотел бы совершить подобное преступление».