Конь остановился и попятился назад, подняв передние ноги, как на рыцарских статуях, черные непроницаемые глаза всадника уперлись в нее. Древний и юный, словно сказочный принц. Диковинный иностранец из болезненных, бессвязных слухов, преследовавших ее все детство.

Она так и не опустила рук, ладони, будто листья, наложены одна на другую. Одинокий солнечный луч пробивался сквозь кроны деревьев, окутывая ее лицо тенью и падая прямо на волосы, превратившиеся в поток расплавленной меди, тут и там отливавшей янтарным золотом, как сердце ромашки.

Она отняла от лица руки и встретилась с ним взглядом.

Этого просто не может быть! Не может быть!

Даже несмотря на пляшущие перед глазами огни и черные полосы тени, он узнал эти широко распахнутые зеленовато-карие глаза и закругленный, немного великоватый для женщины нос. Высокие скулы, густые светлые волосы. Резко очерченная линия подбородка, чересчур полные губы. У него с давних пор хранилась миниатюра с изображением этого лица. Упрямая, чувственная, словно разморенная на солнце львица, раздраженная появлением шакала: принцесса София, его нареченная невеста, которую якобы похитил Карл!

Картинка треснула и задрожала. Как будто огромный кулак врезался в закатное солнце, раскроив реальность на полосы ярко-красного света и жгучей тьмы. Как будто горгульи[2]спрыгнули с крыши замка его деда, с хищным оскалом на уродливых лицах вонзили свои когтистые лапы в его скальп и принялись разрывать на части. Боже! Господь Вседержитель! Только не сейчас! Потому что следом за ними явится невидимый демон, и невыносимая, пульсирующая за правым глазом боль станет терзать его, пока не собьет с ног и не поставит на колени.

Он спешился, пытаясь мыслить здраво, но тьма клубилась в голове, словно черное, извивающееся, наполненное страхами облако.

Взяв себя в руки, он протянул ей ладонь, сжимая вожжи в другой руке:

– С вами все в порядке, мадам?

Она кивнула и отступила на шаг. Солнце скатилось за деревья, и девушка погрузилась в тень.

– Тогда идемте, быстро. Мы не можем рисковать и объясняться с вами здесь… это небезопасно.

– Я просто разволновалась немного, – проговорила она. – Но до вашего приезда у меня было все хорошо, я была в полной безопасности. Прошу вас забрать своих коней и удалиться. Цыганам здесь не место. Коровы могут испугаться.

Цыганам! Ее оскорбления и бравада совершенно необъяснимы… если только она не успела отдаться Карлу. Огоньки света танцевали вокруг, закручиваясь в воронки, мысли мельтешили, то ускользая, то накатывая вновь, раскачиваясь ни волнах приближающегося приступа мигрени.

– Я думал, что наткнулся на мятежницу. А вместо этого нашел принцессу в замке, заросшем колючим кустарником. Может, я, как принц из сказки, скитавшийся сто лет в далеких землях, нашел наконец то, что искал? Или я попал не в ту сказку и влип в большие неприятности? – Он кивнул в сторону разрушенного особняка, ярость и дикий, безудержный хохот разрывали грудь, бились о ребра, словно пойманный в силки орел. – Я любил бывать здесь мальчишкой. Не думал, что Карл знает. Хоть он и сумел пробраться в самые потаенные уголки моей души в попытке загадить их, я полагал, что этих воспоминаний он не коснулся. Вы спланировали это вместе: Карл, вы и Лукас? Догадались, что я приеду сюда? Интересно, Геркулес то же самое чувствовал, когда возлюбленная одарила его отравленной рубашкой?

Не успела она шелохнуться, как он ухватил ее за запястье.

Распахнув от изумления глаза, она попыталась освободиться от его хватки. Вены пульсируют в ладонях. Волосы пахнут розами и лесом. Сладкий запах измены. Она была в безопасности; опасность грозила ему, и только ему, и она прекрасно это знала. Его обставили, его собственные душевные переживания предали его. Он прискакал сюда, поддавшись импульсу, оставив позади свою охрану, а засада таилась именно в этом месте. Даже эти старинные руины и те оказались ловушкой, воткнутым в спину ножом.

Ей удалось-таки вырвать руку. Поддавшись отточенному долгими годами тренировок рефлексу, он схватил ее и развернул, прижав к своей груди. Запах роз наполнил его ноздри, сводя с ума. Ее всю трясло. Он с особым цинизмом прижал ее к лошадиному боку, теперь животное защищало их от любого, кто таился в руинах.

– Прошу прощения, принцесса, – сказал он ей. – Неужели вам хочется быть похожей на кость, из-за которой дерутся бешеные собаки? Вы только что попали под мою защиту… не по любви и даже не из мести. Я просто хочу дать вам понять, что серьезно отношусь к своим королевским обязанностям.

– Да вы лунатик! Душевнобольной!

Он усмехнулся, намеренно скривив губы:

– Это в крови – и у вас, и у меня!

Он ощутил у себя под ладонью нежный изгиб женской талии – разрушительное, опасное чувство. Окончательно разъярившись, взял ее за подбородок. Закругленный нос и полные губы выдавали охватившую ее в сгущающихся сумерках панику. Ему захотелось поцеловать ее, взять прямо здесь, среди этих развалин, в которых он когда-то лелеял романтические мечты. Он никогда не испытывал ничего подобного к Софии!

Он еле сдерживался, сгорая от странной смеси злости и унижения. Не стоит даже сомневаться, едва он отпустит ее и отойдет на достаточное расстояние – тут же получит пулю в лоб. Этого он никак не мог допустить, даже если в его душу прокралось отвратительное желание применить силу. «Дьявольское отродье!» Старый страх накрыл его с головой, будто ощерившийся в ночи демон. Боль ударила прямо в грудь. Он мог бы взять ее! Стыд разлился по венам стремительным обжигающим потоком. Он только что стал тем, что больше всего ненавидел и боялся. Ему захотелось упасть на колени и закрыть лицо руками, погрузившись в темную тишину. Он разжал пальцы.

На этот раз он позволил ей выдернуть руку. Ладошка тут же треснула его по лицу, оставив на щеке обжигающий след и запустив в голову новую мучительную волну, вызвавшую приступ дурноты. Конь попятился назад. Пытаясь прийти в себя и собраться с силами, он перевел взгляд на качающуюся листву и крепкие средневековые стены. Последние солнечные лучи сверкали, отражаясь от острых краев камня, словно на него уставились дула тысячи ружей.

– Увы! Я обязан выжить, такова моя судьба, – произнес он и с этими словами поднял ее, закинул на спину коня и вскочил в седло позади нее. Прижимая девушку к своей груди, он пустил лошадь галопом по полям в сторону Раскалл-Холла. Казалось, вырывавшееся из ее груди прерывистое дыхание было его собственным. Он чувствовал биение ее сердца. Платье источало аромат леса и шиповника. Травы нашептывали ему давно забытые слова, уносящиеся прочь на крыльях уходящего дня.

«Твоих предков называли бесовскими принцами. Хозяевами подземных дворцов. Лучшими друзьями вампиров, творящих свои черные дела под покровом ночи. Проклятием девственниц. Это твоя судьба, Николас. Твоя судьба!»

И не важно, никогда не было важно, что он хотел стать другим. Он был приговорен по закону крови.