Я еще долго таращилась на телефон, пытаясь оценить новость.Ден жив. Я покачала головой и усмехнулась. Если он выкарабкается… выходит, всенапрасно. И в моем поступке не было никакого смысла! А в его смерти был? Яопять усмехнулась. Он выкарабкается, а меня пристрелит Ник. Что ж, из этойистории какой-нибудь умник, возможно, извлечет урок: не копай яму ближнему илиеще что-нибудь такое же оригинальное. Я вдруг начала хихикать, качая головой.Потом с трудом поднялась и вернулась в спальню, надеясь, что смогу уснуть. Номои надежды не оправдались. Промучившись часа полтора, я пошла в ванную, апотом бесцельно слонялась по первому этажу. Если я намереваюсь сбежать, следуетпоторопиться. Ник, убедившись, что Рахманову до меня нет дела, скорее всего,торгуется сейчас с людьми Дена. надеясь продать мою жизнь подороже. Он не разговорил: придет время, ты сделаешь глупость, и я тебя пристрелю. Вот оно ипришло. Поведение Рахманова меня тоже не удивило. Скандал ему ни к чему, и ужтем более ни к чему заморочки с парнями Дена. Если я исчезну, это для негобудет самым простым решением проблемы. Надо уходить. Я поднялась с постели, ноеще долго продолжала сидеть, разглядывая пол под ногами. На меня вновьнавалились усталость и странное безразличие. Я подумала о Машке. Если я сбегу,они возьмутся за нее, вряд ли поверят, что ей ничего не известно. Методыубеждения, к которым они прибегнут, мне хорошо известны. Значит, мне остаетсятолько ждать. Чего? Когда за мной придут?

Я опять легла, раскинув руки и глядя в потолок, точно внебо, как в детстве, когда наблюдала за облаками. Я могу позвонить Машке, и онис Тони уедут… Нет, не успеют. Скорее всего, за ними уже следят. Пройдет время,прежде чем Тони поймет, с кем имеет дело, а времени нет. Он верит в дружбуРахманова, верит в закон и в прочую чушь. Он не станет срываться с места, влучшем случае обратится в милицию. Мне казалось, я слышу его голос, спокойный,уверенный, у него найдется много доводов, чтобы не уезжать. Без Тони Машканикуда не поедет. Похоже, у меня нет выбора. Я почувствовала странноеоблегчение при мысли об этом. Придется ждать, ощущая себя овцой на заклание,ритуальной жертвой… Я сделала свой выбор, я хотела убить Дена. Глупо былоожидать, что все сложится иначе.

Телефон вновь зазвонил. Один раз, второй, третий. Ябросилась на кухню.

– Все-таки странно, что ты не смылась, – заявилНик, хихикнув.

– Ты звонишь, чтобы сказать мне это? – ответила я,теряясь в догадках, что он задумал.

– Нет. – Голос моего друга стал серьезным. –Я абсолютно уверен в твоем убежище и все же… Спустись в подвал, в прачечной, застиральной машиной, четвертая плитка от стены и третья от пола. В крайнемслучае ты сможешь выдержать там любую осаду. Знаешь, детка я чувствую себяидиотом. – Ник отключился, а я еще некоторое время хмуро разглядывалатрубку в своей руке, потом отправилась в подвал.

Включила свет. Площадка возле лестницы, три двери. Ятолкнула первую. Котельная. Прачечная оказалась рядом. Стиральная машина стоялав углу. Я чуть отодвинула ее и принялась считать плитки, стена была выложенаголубым кафелем. Та плитка, о которой говорил Ник, ничем не отличалась отостальных. Я надавила на нее. Плитка ушла в стену. Опершись на стиральнуюмашину, я ждала что будет дальше, но ничего не происходило, пока я недогадалась оглянуться. В противоположном углу прачечной открылся лаз в полу. Яприсвистнула и прошла туда.

Лаз был узким, в него с трудом протиснется взрослый мужчина.Вниз вели деревянные ступеньки. Теряясь в догадках, я начала спуск. Внизу былотемно, рукой я нащупала на стене выключатель, вспыхнул свет, а я вновьприсвистнула. Комната метров двенадцать, вдоль стены стеллажи с оружием.

Чего здесь только не было! Я прогулялась по комнате,разглядывая то, что лежало на полках. Ник прав, тут можно выдержать длительнуюосаду. В картонной коробке запасы консервов. Две канистры воды. Любопытно, очем думал Ник, устраивая себе эту берлогу? Два автомата, винтовка с оптикой, вящике гранаты, настоящий военный склад. На нижней полке свернутые солдатскиеодеяла, две подушки. Нож с широким лезвием. Может, он организовал собственныйбизнес и торговал всем этим по случаю? Я покачала головой, присела на корточкиперед очередным ящиком. Если не ошибаюсь, это противопехотные мины.

– Он спятил, – вслух произнесла я и вновь покачалаголовой.

Того, что здесь хранится, хватит на ведение локальной войны.Прихватив две банки консервов, я направилась к лестнице. Рядом с выключателемзаметила рычаг, повернула его, и люк над моей головой закрылся. Еще одинповорот, и я поднялась наверх. Выбралась в прачечную, закрыла люк.

Что Ник имел в виду, демонстрируя мне все это? Если оннамеревался сдать меня, об оружии следовало помалкивать. Выходит, у него другиепланы, и это жест доброй воли: я доверяю тебе, так что и ты мне доверяй, сиди ине рыпайся. Правда, на Ника это совсем не похоже. Я ему верю? Какая разница,раз выбора, в общем-то, нет. Одно утешает: если люди Дена явятся, у меня будетлегкая смерть. Я усмехнулась и пошла на кухню, открывать консервы.

Ник явился через неделю. С синими кругами под глазами. Егоглаза, и так блекло-голубые, теперь казались почти бесцветными. Отросшие волосыон собрал в пучок на затылке и очень походил на рептилию. Впрочем, он всегдабыл похож на змею, правда, сейчас выглядел смертельно усталым.

– Как дела? – спросила я. – Ты скверновыглядишь.

– Ага. А чувствую себя еще хуже, – хмыкнул он.

– Может, поделишься?

– Нечем, – хихикнул Ник. – Все, что было,раздал добрым людям.

– Кончай, – попросила я. – Что происходит?

– Да ничего не происходит, – ответил он,завалившись на постель прямо в ботинках, впрочем, такие мелочи его никогда неволновали. – Пил всю неделю, теперь вот пытаюсь смотреть на жизнь соптимизмом.

– Получается?

– Не очень. Когда я в стельку пьян, мир выглядитсимпатичней.

Он похлопал рукой по одеялу рядом с собой, предлагая мнеприсоединиться. Я легла рядом и закрыла глаза. Заниматься с Ником сексом, когдаон в скверном расположении духа, серьезное испытание.

– Эй, – позвал он, ложась на бок и заглядывая мнев лицо. – Почему ты не сбежала?

– Некуда.

– Выходит, ты не безнадежна. И не забудь поблагодаритьпапу за добрую душу.

– Благодарю, Ники-бой.

Он ударил меня по губам, не сильно, просто давая понять, чтоназывать его так сейчас не стоит.

– Вырази свою благодарность как-нибудь иначе, –предложил он, притянув меня к своей груди.