Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прекрати. Я хотела его убить и ни о чем другом думатьбыла не в состоянии. Я даже не подумала, что моя выходка может стоить тебенеприятностей. Больших. Слава богу, все обошлось.
– Ты не хочешь это признать, но я-то уверена: без менятебе было бы легче.
– Нет. Выбрось эти мысли из головы. Пожалуйста. –Я погладила Машкину руку, но она убрала ее.
– Знаешь, о чем я думаю? – вздохнула она. –Ему бы тоже было легче…
– Кому?
– Тони. Он меня не любит. Просто жалеет. Он никогда несможет бросить меня, потому что хороший человек. Но меня не любит.
– С чего ты взяла? – нахмурилась я.
– Чувствую. Любая женщина чувствует такие вещи. Ондобрый, нежный, заботливый, но он меня не любит.
– Ты вбила себе это в голову и теперь страдаешь. Яуверена…
– Успокойся. Ничего я себе в голову не вбивала. И онникогда не скажет правду.
– Тебе надо устроиться на работу, а не сидеть в четырехстенах, ожидая Тони. Где он. кстати?
– Задерживается… Он редко задерживается, –поспешно добавила Машка. – На работу меня не возьмут, я же чокнутая. Развечто посуду мыть. Да и не в этом дело. Просто я чувствую свою ненужность. Ниему, ни тебе я не нужна.
– Глупости.
– Я думала, может быть… если бы у меня был ребенок… – Ябоялась поднять на нее глаза, боялась, вдруг она поймет, что я хотела и немогла сказать ей. – Появился бы смысл… Я говорила с Тони.
– И что?
– С его точки зрения, ребенок – это прекрасно.
– Значит, ты решила…
– Ничего я не решила, – отмахнулась Машка. –Чего ты молчишь? – помедлив, продолжила она. – Ты ведь считаешь, смоей стороны было бы глупостью…
– Нет, я так не считаю. В любом случае решать вам.
– Я спрашиваю твоего совета.
– Я плохой советчик, – усмехнулась я.
– Ты просто боишься обидеть меня. Как и он. А если быне боялась? Посоветовала бы мне «Мирену», которой пользуешься сама?
– По поводу «Мирены» могу сказать одно: если бы я зналао ней раньше, возможно, не оказалась бы в такой скверной ситуации.
– Ты имеешь в виду Рахманова? – спросила Машка.
– Конечно!
– Я вовсе не собираюсь торопиться с ребенком, –вздохнула она. – Надо все взвесить… Подождать год или даже два…
– Я ведь не зря тебе советовала «Мирену», –заговорила я, надеясь, что тяжелый для нас разговор, лишившись своего трагизма,перейдет в задушевную болтовню двух подружек. – Внутриматочнаягормональная система гарантирует практически стопроцентную защиту от беременности.Поверь мне на слово – средство надежное. Я им стала пользоваться сразу послеродов. Причем «Мирена» еще и лечебным эффектом обладает, что тоже очень важно.А если ты решишь завести ребенка – без проблем, беременность возможна уже впервый месяц после удаления системы.
Тут скрипнула входная дверь. Машка вскочила.
– Тони…
Она выбежала в прихожую и через минуту появилась на кухневместе с мужем. Тони взглянул на меня и смущенно улыбнулся:
– Здравствуйте.
– Салют, – ответила я.
– Будешь ужинать? – засуетилась Машка.
– Попозже. Вы чай пьете? – Он старался бытьнепринужденным, но то и дело с беспокойством поглядывал на меня, пытаясь делатьэто незаметно.
Машка налила чаю и встала за его спиной, положив руки ему наплечи. Когда она смотрела на него, лицо ее преображалось и вновь делалоськрасивым, я видела, как она любит его, но было заметно, что эта любовь непринесла ей счастья. Может, любовь такая штука что, кроме страдания, вообщеничего не приносит?
Они были прекрасной парой, но вместо радости я испытывала щемящуютоску, глядя на них.
– Как ваши дела? – нерешительно спросил меняАнтон.
– Отлично.
– Куда-то уезжали? Маша очень беспокоилась.
В этом замечании звучал упрек, он тут же попытался сгладитьсвои слова улыбкой. Улыбка у него необыкновенная, она озаряла все лицо, делаяего по-настоящему красивым. Он перевел взгляд на Машку, потом поцеловал ееруку, и в его взгляде было столько нежности, что я невольно рассердилась наМашку, все ее обвинения не более чем глупые домыслы. Слава богу, он ее любит.
– Я пойду, – сказала я, поднимаясь из-за стола.
– Куда ты? – растерялась Машка.
– Обещала помочь Виссариону. Тебе от него привет.
– Я его видела два дня назад. Он очень переживал из-затебя.
– Похоже, все из-за меня переживают, – развела яруками. – Извините.
– Мы вас проводим, – вскочил Тони, лицо его былокаким-то растерянным, словно он не знал, как себя вести, и мучительно переживалэто.
– Я на машине.
– Ах, ну да, я видел ее во дворе.
– Давайте закатимся завтра в ресторан, – спаслаположение Машка. – Напьемся, как следует, раз уж есть повод, все-такидавно не виделись.
– Хорошая идея, – кивнула я. – У меня новыймобильный, запиши номер.
Тони остался на кухне. Машка проводила меня до двери.
– По-моему, ты спятила, – шепнула я. – Онтебя любит.
Машка улыбнулась и поцеловала меня на прощание.
У Виссариона в это время наплыва клиентов обычно ненаблюдалось. Кафе облюбовали проститутки, работавшие на улице по соседству,оттого название «Бабочка» всегда казалось мне иронично-двусмысленным. Для девицеще слишком рано, значит, Виссарион пока обойдется без меня, правда чемзаняться, я не знала. Свернув во двор своего дома, я удивленно присвистнула,заметив возле подъезда машину Рахманова. Я не спеша припарковалась, стекла егоспортивной тачки тонированы, так что непонятно, он ждет в ней или поднялся вквартиру, – ключи у него были, если он их в досаде не выбросил, конечно.Меня никто не окликнул, значит, Олег у меня дома. Я толкнула дверь и услышала,как он чертыхнулся, что-то уронив на кухне. Я прошла туда. Рахманов в бежевомкостюме в тонкую полоску пинал ногой стул, вытирая платком окровавленную руку.
– Что ты делаешь? – полюбопытствовала я,привалившись к дверному косяку.