Слима я знаю с колыбели. Довольно высокий, толстый и опухший подпольный таксист. Морда араба, борода как у салафита, а взгляд как из фильма «Лицо со шрамом». Мы оба выросли в одном и том же городке 94-го административного департамента и ходили в одну и ту же школу Он один из моих самых старых друзей. Когда ему было пятнадцать, семья Слима переехала в Париж – в XX округ, из которого мой друган после никогда не уезжал.

Слим – хороший приятель, но плохой тип. В его репертуаре: домашнее насилие, мошенничество, наркотики (особенно порошковые), различные нарушения правил дорожного движения и в довершение всего пара-тройка потасовок, из-за которых он на семь месяцев загремел в тюрьму.

Мы здороваемся кулак о кулак, и я пересекаю порог его халупы:

– Черт побери, нервная мелюзга дежурит внизу!

– Нет, Зарка, не переживай, они не кусаются! Ну а ты сам, что у тебя за делишки с парнями с XVIII?

– Брось ты это! Нет у меня никаких делишек, я просто знаю Каиса, это мужик моей сестренки.

– Вот именно в твоем Каисе и проблема: он чересчур оберегает своего брата.

– Это нормально, ты бы что, своего не стал защищать?

Я присаживаюсь на диван в зале. На журнальном столике стоит комп, на экране которого идет видео с ютуба под названием «Секрет египетских пирамид».

– Блин, Слим, ты теперь интересуешься Древним Египтом? Не то что твоя привычная порнушка, наверное.

– Заткнись, сволочь! Это очень интересный репортаж, там объясняют, что пирамиды не могли быть построены людьми.

– Что, правда? И кто же тогда их построил?

– В этом-то и дело, они не знают!

В квартире Слима настоящий свинарник с тех пор, как его жена Асма после очередного удара головой по ее челюсти смылась на родину. Во всех углах зала скопилась пыль, пепельницы полны окурков, и повсюду валяются пустые бутылки, и это если не принимать во внимание два пакета с мусором, оставленных у входа в квартиру. Честное слово, мой друган слишком запустил все тут!

Косячок во рту, Слим подсаживается ко мне:

– Ну что, брат, что расскажешь?

– Ничего особенного! У тебя есть кокс? Это для Дины…

– Ага, щас сделаю! Сколько тебе нужно?

– Дай-ка мне граммов пять, этого хватит!

– Нет проблем! Только вот, когда будешь выходить, запрячь порошок себе в трусы. Полицейские что-то очень часто шныряют здесь в последнее время. Не знаю, что случилось с копами: может, планеты не так встали или что.

– Ладно, толстяк, я буду осторожен.

Слим передает мне свой косяк, я снова взрываю его и делаю две долгие затяжки. Грех жаловаться, бельвильская дурь по-любому лучшая в Панаме. Не идет ни в какое сравнение с тем, что можно найти на Барбес, где в гашиш добавляют каучуковый порошок и верблюжье говно. Звонит мой телефон. Это Азад. Я не беру трубку.

– Слим, скажи, я тут собираюсь писать путеводитель по подворотням Панамы. Ты знаешь что-нибудь о китайских делишках в Бельвиле? Ну, типа про мафию, триаду, тайные сети и так далее… Я бы хотел рассказать о них в своей книге, нацарапать главу о китайской мафии.

– Ну, чуток! На улице Ребеваль есть игорная комната, которой владеют азиаты, и еще есть шлюхи рядом с метро, но не знаю, поможет ли тебе это.

Не-а, с такой информацией мне не грозит разродиться бестселлером. В идеале мне бы раздобыть контакты какого-нибудь китайского торговца или подпольщика, но болтливый азиат – такое же редкое явление, как жемчуг в ракушке. Не так уж легко внедриться в их среду.

– Спасибо, Слим… Можешь дать мне кокса?

– Сейчас?

– Да, пожалуйста, мне уже нужно топать на Пигаль.

Мой друг, энергичный как тюлень, встает, исчезает в спальне и возвращается через пару секунд. Он продает мне приличный пакетик с порошком за три сотни евро. Я запихиваю товар поглубже в трусы, ближе к мошонке. Азад снова пытается до меня дозвониться, и я снова не отвечаю на звонок. Афганец часто звонит мне, чтобы попросить о помощи: куда-то его сопроводить, помочь с переездом, что-то для него забрать. Вот почему я стараюсь играть в мертвеца и ждать, пока он оставит мне сообщение на автоответчике: так я буду знать, нужно ли мне готовить несуществующую отговорку, прежде чем перезвонить.

– Ты и впрямь так хорошо знаешь парня твоей подружки Дины? – зондирует почву Слим.

– Ну это же парень Дины! Она мне как сестра, разумеется, я его знаю. Каис, он как семья.

– Ладно, ладно, брат! Тогда послушай! Брат твоего другана в один прекрасный день попадется местным соплякам, и, клянусь своей жизнью, они его прибьют. И твоего Каиса, раз уж он его защищает, они тоже поколотят. Это не пустяковая ссора, Зарка. Между Бельвилем и Барбес сейчас война.

Глава 3. Красные фонари на Пигаль

Я волоку свои башмаки на улицу Дуэ и захожу в Nasty Pussy[12]. В баре приглушенный свет. Своими кожаными креслами, изогнутыми диванами, всеми этими свечами и люстрами под кристалл заведение слегка напоминает старинный будуар. Интерьер такой же фальшивый, как и сиськи у Ники Минаж.

Апо, в равной мере хорошенькая и вульгарная блондинка с щедро намазанными тушью глазами и губками, нарочито сладенько сложенными трубочкой, начинает было клеиться ко мне, однако резко тормозит:

– А, писатель… Я тебя не узнала! Давненько мы тебя не видели!

– Салют, Апо!

У барной стойки какой-то тип в костюме заказывает бокал шампанского молоденькой, наверняка только начинающей шлюшке. Глава про Пигаль должна получиться у меня без особых проблем: я довольно хорошо знаю этот район, и Дина может посвятить меня в то, как все заведено у проституток. Если в стрип-клубах, расположенных на бульваре Клиши, привыкли перегибать палку с ценой и не предлагают никаких сексуальных услуг, то некоторые бары на соседних улицах позволяют клиентам опорожнить яйца по цене сто двадцать долларов за один быстрый перепих в неприметной задней комнате. В Nasty Pussy девушки не торгуют своими кисками, лишь изредка обслуживают простофиль и туристов, оказавшихся здесь проездом. Девчонки-зазывалы вроде Дины подстрекают клиентов распивать алкоголь, заставляя их покупать бутылки шампанского за двести долларов. Говоря по чесноку, бар Nasty — это ловушка для лохов.

– Эй, Зарка! – здоровается со мной из-за барной стойки Драган, хозяин этого места.

– Привет, Драган! – я пододвигаюсь к нему, чтобы пожать руку.

Драган такой себе сутенер. Недалекий малый, но к этой сволочи привязываешься. По золотому кольцу на каждом пальце, четыре или пять тяжелых цепей на шее, волосы до плеч