Вот надо же! Получается, это мой кабинет?! И он подстраивается под мои желания? Обалдеть! Зажмурился и представил жидкокристаллическую панель во всю стену. Повалил густой смог, но, когда он развеялся, стена по-прежнему была грязно-серой. Не вышло, жаль. А я уже размечтался. Ладно, не получилось «заказать» большой экран, так, может, хоть мебель какую получится материализовать? Не-э-э, с этим серным запахом надо определенно что-то делать, а то скоро я себе аллергию на него заработаю.

Обстановка в «кабинете» явственно изменилась. Точнее, прибавилось предметов в помещении — ровно на четыре. Неказистая столешница, пара свежеобтесанных табуретов и на поверхности стола небольшие серебристые весы с двумя чашами — белой и черной. Вообще-то я заказывал совсем иное, а именно: деловой стол для переговоров из красного дерева, удобное кожаное кресло и пару стульев! И весов никаких в моем представлении тут быть не должно. Но, видимо, «не по Сеньке шапка». Обидно.

Тук-тук-тук. Это еще что?! От неожиданности даже подпрыгиваю на полметра вверх. Тьфу! Кто-то стучит в только что материализованную дверь.

— Войдите! — Это кто тут такой вежливый? Все же правила хорошего тона и ад я считал не очень совместимыми понятиями.

Без скрипа и прочих эффектов дверь, мягко скользнув по отлично смазанным петлям, отворилась, впустив в кабинет невзрачного черта седого окраса.

— Простите за беспокойство, — низко кланяясь и разводя хилыми ручонками, залепетал седой. — Но ваше дьявольство вызывают к Повелителю. — И, еще раз сгорбившись в поклоне, черт попытался закрыть дверь с другой стороны.

— Стоять! — Седой испуганно сжался, но попытки сбежать не предпринял, а только жалостливо хлопал глазками. — Повелитель — это Гониус? — Судорожный кивок подтверждает мою догадку. — Где он сейчас?

— Как обычно, ваше дьявольство, в своем кабинете.

Идиот, а не черт! Будто я знаю, где это «как обычно».

— Как найти его кабинет?

— По коридору налево, последняя дверь.

Уф-ф-ф, вот теперь хоть что-то стало понятно.

— Свободен! — Упрашивать седого не пришлось, и он пулей вылетел за дверь.

Что ж, эксперименты с обстановкой могут и подождать. Визит к непосредственному начальнику явно является более приоритетной задачей. Ну-ка попробую, и в первый раз осознанно щелкаю хвостом по правому копыту, предварительно зажмурившись, чтобы сера в глаза не попала. Но никакого «бум» не произошло, я по-прежнему стоял в своем «кабинете». Етитькины пассатижи!. Это что, пешком топать? И почему не получилось мгновенное перемещение? Ладно, пешком так пешком.

Закрыв за собой дверь, огляделся. В отличие от первого виденного мною адского коридора этот был явно более «обжит». Стены покрыты вязью и росписью, в основном на тему сковородок, котлов, дыб и прочих пыток. Пол очень напоминает стеклянный, копыта по нему цокают очень похоже. А под его поверхностью течет река крови. Задушевный дизайн тут, да… Готичненько. Светильники в форме черепов. Похоже, тут превалирует одна тематика в оформлении, что быстро наскучит.

Мой кабинет был крайним правым. По правую руку от двери коридор просто заканчивался кровавым водопадом, который падал куда-то во тьму. А если посмотреть налево, то через каждые шестьдесят шесть шагов были двери, и на ближайшей из них красовалось: «8-10». Ну почему я не удивлен?

Хотя удивиться все же пришлось. Потому что, подойдя к двери с № 1, я обнаружил, что она не последняя. То есть, по уверениям седого черта, мой шеф работает не здесь. Странно. По моим наблюдениям, единица — любимое число любого начальника, особенно если речь заходит о нумерации кабинетов. Но все оказалось проще и даже в какой-то мере логичнее. На двери Гониуса красовалась изящно выгравированная цифра 13. «Ну, помоля…» — вовремя себя одернул, ох вовремя, и, просто выпрямившись по стойке «смирно», постучал в дверь.

— Заходи! — Аккуратно, но достаточно резко, чтобы не показаться излишне напуганным, дергаю за дверную ручку.

— Дьявол деся… — Доложить о своем прибытии по протокольной форме мне не дали.

— Так, молодой! Слушай сюда и внимай безграничной мудрости моей. — А мы с ним сработаемся! Вон как сидит, хитро прищурившись, и пускает клубы дыма, ого, табачного дыма! Да еще не простого дыма, а из великолепно обработанной сигары. У меня аж ноздри затрепетали.

— Я весь внимание, мой повелитель! — Склоняюсь в поклоне.

— Не стой как цапля на песке. Садись.

Этот кабинет если и выглядел менее помпезно, нежели зала Верховного, то ненамного. Подумаешь, размеры вполовину меньше да гобелены и люстры попроще, но впечатляет. Особенно каменные горгульи по бокам его кресла-трона, которые так и зыркают алым взглядом, что заставляет мои чешуйки вставать дыбом. Быстрым шагом, но не семеня, прохожу по выстланному хрустящими костями полу и усаживаюсь в единственное кресло, что стоит перед мраморным столом шефа. Как себя подать на переговорах, я знаю отлично, но вот поможет ли в данной обстановке мой прошлый опыт?

Однако было бы глупо этим опытом не воспользоваться. Поэтому сажусь в оказавшееся жутко неудобным кресло максимально расслабленно, всем своим видом выражая почтительность, но без подобострастия.

— Сиди, молчи! — О как! Но это совсем не трудно — исполнить такой приказ. — А я пока посмотрю, кого мне тут прислали из Золотой Канцелярии.

И, элегантно щелкнув когтями, он материализует перед собою довольно увесистого вида свиток.

Судя по всему, Повелитель сейчас держит в лапах мое «личное дело». Интересно бы туда хоть одним глазком заглянуть.

— Последнюю жизнь до приговора провел в мире Земля. Не знаю такого. — «Опа, это что получается, та жизнь, которую я помню, была не единственной?!» — Впрочем, неважно, миров безгранично много. Опыта служения аду — нет. — Его взгляд отрывается от пергамента, и вся его мимика показывает, как он «рад» получить в подчинение такое ничтожество, как я. — Грехи, ага, полный набор, впрочем, иначе бы тебя тут не было. А это что?! — Он удивленно что-то подчеркивает когтем. — Что значит: основной род деятельности в последней жизни актер? Ты паяцем, что ли, работал? Шутом?

— Никак нет. Точнее, иногда был и шутом, но в основном драматические роли.

— Странно, паяц — и в дьявола, я такого на своей памяти не помню, обычно шутовской потолок — это воплощение в черта. Что на Суде сказали?

Ой, ему явно не нужен полный приговор, что зачитывали мне по субъективному времени около недели, а краткая выжимка, суть.

— Меня обвинили в создании кумира. Отягчающим данное обвинение элементом послужило то, что мои роли были в основном одноплановые. Я играл бандитов, воров, предателей и преступников, но делал это достаточно хорошо, чтобы многие молодые и неокрепшие умы повелись на мою игру и свернули на путь греха.

— Ого, да просто загляденье, а не душа. Только почему не на сковородку, а в дьяволы?

У меня был ответ и на этот вопрос.