– Мария Дмитриевна? – переспросил Кирилл, воскресив перед глазами сухую фигуру секретаря, которую, как только что выяснилось, можно было называть не только по имени-отчеству. – Она самая, – признался он. – Но, Леня, я не знаю, что сказать. Я ее плохо знаю, вернее, совсем не знаю. И о ее семье мне мало известно. Только то, что у нее есть сестра… Анной зовут, и что она – жена дипломата. Что они родом из Сочи. Еще знаю, что Вероника работала здесь, в компании отца. С кем она дружила? Без понятия. Чем занималась, когда оставила работу? Тоже неизвестно. Повторяю, мы не общались.

– А зачем она понадобилась тебе сейчас?

– Какая разница? – улыбнулся Юманов и с удовольствием посмотрел на белые зубы своего собеседника. – Хочу вернуть то, что принадлежит только мне.

– А-а, – протянул Леня и оперся спиной о мягкую спинку дивана. – Активы? Все пройдет на официальном уровне? Или ты желаешь отыскать мачеху, чтобы тихо избавиться от нее?

– Леня, ты забываешься, – начал было Кирилл, но быстро понял, что под шуточной манерой вести разговор на самом деле таится серьезность. – А если желаю избавиться? Намерен помочь мне?

– Нет, здесь я пас, – причмокнул губами Леня и, хлопнув себя по бедрам, поднялся. – Сообщу, когда что-нибудь откопаю. И еще: куда ты пропал в последнее время? – с коварной улыбкой спросил он. – Не звонишь, не пишешь… Увлекся кем-то?

– Просто был занят, – в том же тоне ответил Кирилл. – Жду новостей.

После ухода Лени он еще некоторое время сидел на диване, глядя прямо перед собой. Неужели он действительно подумал, что Кирилл собирается устранить мачеху, лишь бы вернуть акции? Наверное, со стороны все так и выглядело, раз Леня задал этот вопрос. Где-то в глубине души у Кирилла появилось недовольство собой, в особенности тем, что кто-то посмел поставить оценку его поведению, неверно интерпретировав его действия. Кирилл взял в руки фото и вгляделся в холеное лицо мачехи. Она была лишь на несколько лет старше его, красивая улыбчивая блондинка с приятным голосом и такими же манерами. Кирилл не мог сказать о ней ничего плохого, потому что она была всегда мягкой и приветливой. Вероника производила впечатление веселой особы и обладала прекрасным чувством юмора. Она много смеялась, и ее смех был ярким и зажигательным. Кирилл знал, что отец любил эту женщину. Более того, он был счастлив с ней. Тогда почему же она отказывается от встреч? Ведь они с Кириллом никогда не ссорились и тем более не испытывали друг к другу неприязни? Подобные вопросы оставались для молодого бизнесмена загадкой, но он надеялся, что благодаря усилиям Лени Саянова ситуация в скором времени разрешится.

Самое лучшее время года в Вене – это весна. В середине мая в воздухе чувствуется столько любви, что дух захватывает! Хочется непременно прикоснуться к этому чувству или по меньшей мере пофлиртовать с каким-нибудь красивым мужчиной, который дарит тебе улыбку, просто проходя мимо. В июне любовь все еще продолжает волновать сердце, в июле действие ее ослабевает, романтика незаметно испаряется, а в августе весь чувственный азарт исчезает, уступая место мудрой осени, призывающей разумно смотреть на отношения. Госпожа Романова, одиноко сидевшая на скамейке перед собором Святого Карла, как никогда раньше ощущала пустоту в душе. Был ли тому виной холодный август или ее терпящий крах брак, она не могла признаться себе, да и не хотела, потому что ответ был очевиден и отзывался болью в каждой клеточке ее тела. Она задумчиво потирала озябшие руки и изредка смотрела на блестевший в лучах восходящего солнца собор, решая – войти ли внутрь или же остаться на свежем воздухе? Наконец она поднялась, отряхнула измявшийся плащ и медленно побрела по дорожке, радуясь, что вокруг нет прохожих.

Как всегда, собор поразил ее своим убранством и атмосферой спокойствия. Несмотря на то что храм находился недалеко от технического университета и являлся приходской церковью для студентов, самих студентов здесь никогда не бывало. Вернее, они появлялись в этом тихом месте только тогда, когда обращение к богу оказывалось последним средством в системе устранения какой-либо сложной проблемы. Именно отсутствие людей привлекало сюда госпожу Романову, которой в тиши огромного помещения удавалось побыть наедине со своими мыслями. В бога она не верила и приходила в собор лишь для того, чтобы отвлечься от жизненных перипетий жены дипломата, помолчать, обдумать план действий на предстоящий день, решить, какие покупки стоит сделать и как развлечь себя и сына. В том, что муж снова задержится в посольстве, она не сомневалась, поэтому программа на вечер ей предстоит такая же, как и в предыдущие дни: ужин, прогулка, чтение сказки Александру перед сном, потом бокал вина и скучные часы перед телевизором, в ожидании, когда ключ в замке повернется и на пороге покажется Влад. Одно радовало: жили они не на территории посольства, как большинство семей дипломатов, а в уютной квартире, расположенной в третьем районе Вены, пусть и недалеко от самого посольства, но все же за его пределами. Жены дипломатов ненавидели чету Романовых за то, что те ютились не в посольском комплексе, который напоминал шумное общежитие, а обитали в центре столицы. Они были своего рода отщепенцами, «аристократами» дипломатии, отчего за их спинами многие злобно шептались, но мило улыбались им в лицо. Полные радужных надежд, новоиспеченные жены молодых атташе, садясь в самолет, который уносил их в первую загранкомандировку, мечтали о блистательных приемах, встречах с министрами и президентами, светских беседах с высокими гостями и о многих других атрибутах, присущих высшему кругу дипломатических работников. Всех дамочек, грезивших о шикарной жизни этой привилегированной касты, ожидало горькое разочарование. Вечерние туалеты грустно пылились в шкафу, сумочки и туфли медленно выходили из моды, ни разу не продемонстрированные публике, легкие беседы с президентами и министрами проигрывались только в мечтах и разговорах с такими же подругами по несчастью. В реальности оставались домашние хлопоты, ужины в кругу семьи и сплетни, которыми очень славились супруги своих «важных» и вечно занятых мужей. О великосветских вечеринках и приемах уже никто и не вспоминал, потому что приглашали на них в основном посла и советников. Женам этих господ везло, так как они имели возможность бывать со своими мужьями на фуршетах и обедах. Остальным, чьи мужья еще не доросли до высших рангов, оставалось лишь мычать от зависти и ожидать ежегодного бала, который устраивало их собственное посольство. Обманутые несбыточными надеждами, жены дипломатов томились от скуки, превращая замкнутый мир таинственной посольской жизни в рассадник сплетен, ссор и интриг.

Госпоже Романовой приходилось часто бывать на территории посольства, так как ее связывали тесные отношения с первой дамой, за глаза ласково именуемой «сукой-императрицей» – женой посла. Бо́льшая часть корпуса ненавидела и боялась «императрицу», так как Дарья Максимовна имела большое влияние на мужа. С этой гранд-дамой предпочитали не ссориться, наоборот, ей льстили и заискивали перед ней, при этом коварно обсуждали ее личность в приватных беседах. О подобном к себе отношении Дарье Максимовне было известно, однако, будучи интеллигентной и образованной особой, первая леди посольства никогда не опускалась до интриг и не интересовалась сплетнями. Пожалуй, единственная из всех жен дипломатов она вела активную жизнь, изучала культуру государств, в которых побывала вместе с мужем, говорила на шести языках и была необычайно интересным собеседником. Она любила Анну Романову, напоминавшую ей старшую дочь, оставшуюся в России, приглашала ее на званые вечера и обеды, поощряла, когда та интересовалась политикой и наукой дипломатии, и всячески наставляла, так как видела в этой женщине потенциал, который свойственен лишь некоторым представительницам прекрасного пола – будущим первым леди. А когда сестра Анны Вероника подарила Романовым квартиру в Вене, Дарья Максимовна помогла уговорить чрезвычайного и полномочного дать им разрешение на проживание вне стен дипломатического корпуса. Одновременно с переездом Романовым был вынесен молчаливый «смертный» приговор от имени всех тех, у кого не было возможности жить за периметром, кто был ниже их по рангу и пробивался в жизни самостоятельно, без помощи могущественной родни. Влад Романов принадлежал к семье с громкой дипломатической фамилией, его дед служил на благо Родины во многих странах мира, отец его также сделал блестящую карьеру и, к ядовитой зависти злопыхателей, был недавно утвержден на должность заместителя министра иностранных дел. Об этом сплетничали не переставая, считая Влада обычной бездарностью, выезжающей вперед за счет многочисленных связей папаши.