Туся уже знала, что девятый «Б» во главе с КахоберомИвановичем, много лет назад учившимся в «Щепке» и до сих пор сохранившимтрепетную любовь к театру, собирается ставить именно эту пьесу. Но она непредполагала, что Лиза захочет сыграть в ней роль.

– Хочешь играть в спектакле? – спросила Туся,испытав непонятный укол ревности.

– Вот, присматриваю себе роль. Может быть, сыграюкормилицу или мать Джульетты, – ответила ничего не подозревающая Лиза.

– А разве тебе не хочется сыграть Джульетту? –удивилась Туся, подумав, что этим-то они с подругой и отличаются: если бы всердце Лизы закралась зависть, она тут же заклеймила бы себя позором.

А Туся всегда ревниво следила за успехами других. «Тыамбициозна, а это совсем неплохое качество», – говорила Тусе мама. Онабыла главным редактором женского журнала, к ее мнению прислушивались тысячилюдей.

– Нет, что ты! Любовные сцены – не моя стезя, –искренне призналась Лиза и, помявшись, закончила со значением: – К тому жезнаешь, кто будет играть Ромео?

– Егор! – догадалась Туся.

– Именно. Все единогласно решили, что Тарасов, видители, фактурой подходит. – Лиза явно не разделяла общего мнения. – Такчто, сама понимаешь, даже если бы мне и предложили эту роль, я бы не смоглаиграть с ним в паре. Вдруг не сдержусь и отхлещу его по щекам.

Подруги переглянулись и рассмеялись. Туся, впрочем,неискренне. Любовь к Егору все еще жила в ней и причиняла много боли. А вотЛиза, похоже, от нее совсем избавилась, хотя недавно призналась Тусе, чтопролила из-за Егора столько слез, что ими можно было бы заполнить аквариум иразводить в соленой воде рыбок.

– А кто будет играть Джульетту? – небрежно бросилаТуся.

– Пока никто. Но, честно говоря, желающих много. ЮлькаТуполева, например. А раз она, то и Маринка Голубева. Потом еще СветкаКрасовская. В общем, Кахобер Иванович решил устроить конкурс. Все желающиесыграть главную женскую роль должны подготовить отрывок…

Лиза еще что-то рассказывала, но Туся ее не слушала. Онапредставила себе, как было бы здорово, если бы роль Джульетты досталась ей. Воттогда бы Егор понял, кого он потерял навсегда… В те минуты у нее сновазазвучали в ушах его хлесткие, бьющие наотмашь слова: «Какие обиды, милая?Кончилось лето, кончилась любовь! Все знают, что ты была нужна мне, чтобы заставитьЛизку ревновать! Только ничего не вышло! Даже для этого ты не годишься!» –кричал пьяный Егор, когда Туся, размазывая слезы, бежала вниз по лестнице. Аведь она пришла, чтобы поздравить его с днем рождения.

Лиза словно прочитала ее мысли. Впрочем, наверное, так оно ибыло. Они дружили так долго, что смогли научиться понимать друг друга без слов.

– Вот будет здорово, если ты станешь Джульеттой иутрешь Егору нос.

– Ты думаешь, у меня получится?

– Получится, – уверенно заявила Лиза. – Еслинадумаешь принять участие в конкурсе, считай, что один голос у тебя уже есть.

Уходя, Лиза оставила Тусе потертый томик. Весь вечер Тусязанималась тем, что выбирала себе монолог, перечитывая «Ромео и Джульетту».

Все прощайте.Бог весть, когда мы встретимся опять…Меня пронизывает легкий холод,И ужас останавливает кровь.

Эти строчки были так созвучны тому, что сама Туся испытываланесколько дней назад, когда лежала дома одна, а сознание медленно покидало ее ихолодели руки и ноги. Поэтому она решила, что будет готовить именно этототрывок. Лучше нее никто не сможет сыграть Джульетту. Туся это сердцемчувствовала. И она не ошиблась.

– Думаю, не надо спорить о том, кто победил в этомконкурсе, – сказал Кахобер Иванович с мягким грузинским акцентом, откоторого так и не смог избавиться, а скорее всего, не захотелизбавляться. – Роль Джульетты должна достаться Крыловой.

На первой же репетиции к Тусе подошел Егор. Она ждала отнего поздравлений, но он сказал с нахальной ухмылочкой:

– Надеюсь, ты не думаешь, что из-за этого дурацкогоспектакля я в тебя на самом деле влюблюсь?

– С чего ты взял, что мне это нужно? – как можнобезразличнее ответила Туся.

Но ей это было нужно. Больше всего на свете Туся мечталаименно о том, что Егор увидит, как она хорошо играет, какой нежной,самоотверженной она может быть, и его сердце не сможет устоять перед такойлюбовью.

Только вот после самой главной репетиции – сцены свидания набалконе – вместо ожидаемых похвал Туся неожиданно услышала от режиссера.

– Ужасно! Никогда еще ты не играла хуже, –совершенно серьезно сказал Кахобер Иванович, а когда они остались одни, спросилбез обиняков: – Егор тебе очень нравится, Наташа?

– Очень, – призналась Туся. Глупо былоотнекиваться. И ей было не стыдно признаться в этом классному руководителю,скорее ее разбирало любопытство. – А как вы догадались, Кахобер Иванович?

– Это видно по тому, как он мешает тебе играть, –произнес преподаватель, шевеля верхней губой под пышными усами.

– Что вы! Наоборот! – принялась уверятьТуся. – Только благодаря ему я…

Но Кахобер Иванович ее перебил:

– Нельзя видеть себя со стороны, когда ты на сцене. А ятебя вижу. И скажу, что ты выглядишь неестественно.

– А мне казалось…

– Это иллюзия. Шекспир сказал, что жизнь – театр, но ябы поспорил с классиком. Жизнь – это жизнь, а театр – это театр. Любить иизображать любовь – разные вещи. И ты должна это понять, если хочешь статьактрисой.

– Что же мне делать? – грустно спросила Туся.

Она была уверена, что именно реальная любовь к Егору делаетее игру такой блестящей, а оказалось, это чувство ей только мешает.

– Поменьше думай о себе на сцене, – подсказалКахобер Иванович. – Джульетта оживает благодаря твоему таланту. Не сводитрагедию влюбленной пары только к своим переживаниям, и весь мир откроетсятебе.

«Легко давать советы, когда тебе под пятьдесят и ты невлюблен», – подумала Туся, но вслух сказала:

– Я попробую.

– И еще, – продолжил Кахобер Иванович, – тебеникогда не будет плохо, пока ты думаешь о других.

– Ну, не знаю… – засомневалась Туся. —

Я все время думаю о других, но мне часто бывает плохо.

– Не о других, а о другом. А это не одно и тоже, – покачал головой классный руководитель.

– Вы меня совсем запутали, – растерянно улыбнуласьТуся, – но я подумаю о том, что вы сказали.

И странное дело: когда она начинала думать о других, ей чащевсего приходил в голову Толик Агапов, которого в школе звали Сюсюка. Он былвлюблен в Тусю, а она относилась к нему небрежно, принимая его восторженныйвзгляд как должное. И если бы Егор Тарасов не заболел тогда накануне спектакляи роль Ромео не сыграл Толик, кто знает, чем бы закончилась эта история сшекспировскими страстями. А закончилась она замечательно. Туся сыграла вспектакле на удивление хорошо. Ее талант рядом с Толиком развернулся во всюмощь, а потом они открывали танцы на школьном вечере. Наверное, именно тогда,на сцене, в Тусе стала просыпаться любовь к Толику – такому надежному, такомупреданному. Настоящая любовь, а не иллюзия любви, как это было с Егором. Теперьони с Толиком неразлучны.