— Шутишь!

— Вовсе нет. Я знаю, сколько ему лет: сорок три года. И я также знаю, что родился он в январе, поскольку под Рождество ему было ещё сорок два, а где-то первого февраля, как мне кажется, некто спросил у него, сколько ему лет, или это зачем-то понадобилось, и он ответил, что сорок три.

— Январь означает, что он «козерог», если родился до двенадцатого числа, — сказал Карл. — И «водолей», если после двенадцатого.

— Скорее, «козерог», — заверил я. — Он немного того, — ходок, и воде предпочитает пиво, так что едва ли он «водолей».

— Теперь издеваешься. Кто же так буквально толкует знаки зодиака; ничего этого они не подразумевают! Но ты прав, что без точной даты рождения — по возможности вплоть до часа и минуты, вплоть до места, ибо всё тут имеет значение — мне не составить приличного гороскопа, могущего оказать помощь в нахождении определённых аспектов. Я, конечно, мог бы получить перекрёстные ссылки из твоего гороскопа, ведь всё, что происходит с ним, влияет также и на тебя. Но признаю, что шанс весьма невелик — то есть получить что-либо вполне определённое, что могло бы принести пользу.

— Вот и оставим это, — сказал я.

— Хорошо же. Но не мог бы я ещё что-то сделать? Мне ничего не стоит пропустить эту игру в покер; не настолько уж я люблю играть ночи напролёт. Ты ведь собираешься отправиться на поиски, если твой дядя не объявится?

Бросив взгляд на свои часы, я сказал:

— Обожду ещё час. Если дядюшка не вернётся к одиннадцати, надо будет что-то предпринимать. Но я полагаю, меня одного не бросят: у меня есть босс. Если с дядюшкой Эмом действительно что-то случилось, он возьмёт всё дело в свои руки.

— И тогда, — согласился Карл, — я окажусь пятым колесом в телеге. Пойду, значит, играть в покер. Пару минуточек ещё посижу; до половины одиннадцатого они не начнут, а это всего в двух кварталах.

— Рассчитываете выиграть? — поинтересовался я.

— Ни один чёрт не скажет… — Карл осёкся и хмыкнул. — Вижу, куда ты клонишь. День, вообще-то, для меня вполне благоприятный, могу и в прибыли оказаться. Но такие вещи можно предсказать только в общих чертах. Особенно насчёт покера.

— Отчего же? — не отставал я.

— Начать с того, что лучше выходить с расчётом потерять несколько долларов, чем в надежде выиграть.

— Звучит слишком рационалистически, — сказал я. — Но это немного не то, что я имел в виду. Я хотел спросить, почему вы сказали «особенно насчёт покера»?

— Потому что покер не есть всецело предмет везения, но верности в оценке весомости твоих карт в сравнении с картами других игроков. Тебе может повезти в том смысле, что ты получишь перевес при раздаче, и всё же в итоге проиграешь, если обманешься в оценке того, на какие карты положиться.

— Значит, астрология принесёт больше пользы при игре в рулетку? Я вовсе не хочу поддеть вас каверзными вопросами, мне в самом деле интересно, что вы об этом думаете.

Карл усмехнулся.

— Даже считая, что я заблуждаюсь? Да, при игре в рулетку астрология окажется полезнее, поскольку — не считая той пользы, которую астрология принесёт тебе самому — тут у нас чистое везение. Если играть лишь по тем дням, которые для тебя благоприятны, то можно переломить закон больших чисел и процентное соотношение данного игорного дома — в долгосрочной перспективе, разумеется.

— Так почему все астрологи не богатеи?

— По одной причине, Эд. Знаю, для тебя звучать это будет глупо, но всякий, глубоко проникнувший в духовные основы жизни, начинает осознавать, что средства на жизнь, получаемые от игры, не смогут его удовлетворить — в этой самой долгосрочной перспективе. Такой доход не есть что-то настоящее, что-то стоящее; он не является вкладом в благосостояние и развитие мироздания. Это, возможно, звучит для тебя выспренне, но это здраво. Астрология — проводник к лучшему образу жизни, и она оказалась бы негодным проводником, если бы стала указывать человеку, как ему добиться успеха на нестоящем пути.

— Да нет, — отозвался я, — звучит вовсе даже не глупо. Я бы и сам не захотел зарабатывать на жизнь таким образом. Но я не отказался бы узнать парочку счастливых чисел, чтобы сколотить некоторый капиталец, достаточный для того, чтобы уж дальше зарабатывать так, как мне подходит.

— Не нравится быть частным детективом? Неужели я в тебе ошибался?

— Мне нравится. Но лучше работать на «Агентство Хантера», чем на «Агентство Старлока». Сейчас мы с дядюшкой пытаемся накопить достаточную сумму, чтобы вступить в партнёрство в собственном агентстве, только что-то не выходит. Наверно, нам больше по нраву тратить деньги, нежели копить их. В общем, денег на нашем банковском счету как не было, так и нет.

С минуту Карл серьёзно на меня смотрел, а затем произнёс:

— Возможно, я смогу вам с этим помочь.

— Каким образом? Не понимаю.

— Сейчас объяснять не ко времени. И вообще мне пора, если я хочу поспеть на игру. Кстати, ты знаешь адрес? Я хочу сказать, — если твой дядя объявится и всё кончится благополучно, то, может быть, вы пожелаете прийти и скоротать время за игрой.

— Благодарю, но вряд ли. В любом случае будет слишком поздно, а мне рано вставать.

— О’кей, Эд. Возможно, твои деньги будут целее. У меня предчувствие, что обобрать мне сегодня голубчиков. — И, уже в дверях, Карл обернулся: — Это… надеюсь, что с твоим дядей всё будет наилучшим образом.

— Надеюсь, — ответил я; а когда Карл уже закрывал дверь, я добавил: — Не закрывайте, Карл. Не хочу пропустить телефонного звонка.

Слушая, как Карл спускается по лестнице, я вновь подивился тому, как же медленно движется время. Была едва половина одиннадцатого.

Спустя несколько минут вновь зазвонил телефон, и я во мгновение ока достиг подножия лестницы, чтобы схватить трубку раньше миссис Брэйди. Но это не был дядюшка Эд; на моё «Алло» ответил голос Бена Старлока: «Это ты, Эд?»

— Да, я. Что-нибудь слышно?

— Ничего. Понимаю теперь, отчего ты беспокоишься; я тоже занервничал. Не приступить ли нам немедленно, вместо того чтобы ждать ещё полчаса?

— Да надо бы. Встретимся где-нибудь, или как?

— Не прямо сейчас. Сперва посмотрим, куда мы можем позвонить. Допустим, ты позвонишь… Нет, лучше это я позвоню нашему клиенту, — тому, предполагаемому, — это перво-наперво. Может же выйти и так, что Эм всё ещё с ним или что он всё нам разъяснит. Повесь-ка, Эд, трубку, но поторчи у аппарата; через одну-две минуты я тебе перезвоню.

Я ответил «О’кей», повесил трубку и присел на забежную ступеньку нашей лестницы. Спустя