– И вот еще что, – сказал Сандерс. – Когда мы ныряем вдвоем, один из нас должен быть главным в группе.

– Зачем нам понадобился главный? – Гейл решила, что он шутит, – Ты так любишь командовать?

– Нет, черт подери, – сказал Сандерс с неожиданной для себя резкостью. – Это связано с тем, что под водой мы вынуждены делать все вместе. Мы все время должны знать, где находится каждый из нас. Смотри, например: если бы на месте барракуды оказалась акула и ты, не послушавшись меня, ринулась на поверхность, мы очутились бы в дьявольски трудном положении.

– Акула? Здесь?

– Конечно. Скорее всего, они не станут с нами связываться, но так или иначе могут здесь оказаться. А если акула подойдет достаточно близко, не стоит привлекать ее внимание необдуманными поступками.

– Например?

– Например, запаниковать и кинуться на поверхность. До тех пор, пока в баллоне есть воздух, лучше всего оставаться на дне и поискать убежище в рифах. Как только ты устремишься наверх, ты станешь объектом преследований, а на поверхности тобой позавтракают.

– А если, предположим, у меня кончается воздух?

– Мы разделим мой запас и дождемся возможности вынырнуть на поверхность вместе. Если только эта акула не какое-нибудь особенное чудовище, мы сумеем доплыть до лодки.

Сандерс заметил, что разговор об акулах заставляет Гейл нервничать.

– Не беспокойся, – сказал он, – Просто не делай ничего, не посоветовавшись со мной.

Гейл взглянула на него и глубоко вздохнула.

– Хорошо, – Она склонила голову набок и посмотрела сквозь маску в воду. – Как ты думаешь, этой барракуды там уже нет?

– Возможно.

Она еще некоторое время глядела под воду, внимательно всматриваясь в глубину, а когда уже собиралась поднять голову из воды, вдруг увидела на дне позади лодки что-то большое, коричневое.

– Эй, что это? – спросила Гейл, бросив маску Сандерсу.

– Где? – Он наклонился через борт.

– За нами. Примерно на границе видимости.

– Это доска, будь я проклят. Точно, доска.

Сандерс высвободил якорную цепь, и лодка продвинулась на несколько ярдов назад.

– Давай поглядим.

– Как назвал эту посудину портье? “Голиаф”?

– Да, “Голиаф”.

Они спустились из лодки вместе и, как только улетучились воздушные пузырьки, смогли разглядеть обломки на дне. Длинная толстая балка лежала под прямым углом к рифу. Прогнившие деревянные рейки усеивали белый песок. Сандерс дотронулся до плеча Гейл, и она обернулась. Он улыбнулся и показал на пальцах: “О'кей!” Она ответила ему тем же знаком.

Они долго плавали вдоль дна у границы рифа. Гейл нашла ржавую банку, ее швы разошлись, и она деформировалась. Из углубления в щели скалы Сандерс вынул совершенно целую бутылку с кока-колой. Гейл легла на дно и стала раскапывать песок под ближним концом большой балки. Ей удалось найти вилку и часть тарелки. Сандерс заметил какой-то торчащий из песка предмет у дальнего конца балки. Он разрыл песок вокруг него и понял, что это лопасть большого якоря. Гейл показала, что хочет подняться наверх. Он последовал за нею.

Достигнув поверхности воды, Гейл очистила загубник и сказала:

– Давай поплывем за риф.

– Зачем?

– Мне кажется, что это последний кусок корпуса. Остальное должно лежать по ту сторону.

– Хорошо, но опасайся волн, когда будешь переваливать через риф, а если воздух окажется на исходе, не медли. Сразу плыви к лодке.

По другую сторону рифа останки корабля казались горой мусора. Куски дерева, ржавого железа и покрытого кораллом металла устилали дно. Из песка Гейл удалось вынуть оловянную кружку. Одна ее часть была вдавлена внутрь, ручка покороблена, но в основном сохранилась в целости. У подножия рифа Сандерс заметил коралловое кольцо удивительно правильной формы. Он поднял находку, поднес ее к лицу и улыбнулся Гейл. То были остатки латунного обода иллюминатора.

Гейл углубилась в участок дна, где нашла кружку, и вскоре возле нее громоздилась маленькая кучка столовых приборов: вилок, ложек и ножей, искривленных и поцарапанных.

Она подплыла к Сандерсу, который изучал щели рифа. Вблизи основания рифа нависал кусок коралла, он выступал на два с лишним фута из песка, и казалось, что под ним находится маленькая пещера. Гейл похлопала Сандерса по плечу и указала на выступ. Он отрицательно покачал головой и, схватившись одной рукой за другую, изобразил, что в пещере может жить кто-то, способный вцепиться в протянутую руку.

Они разделились. Гейл отплыла обратно, туда, где находила вилки и ложки; Сандерс продолжил исследовать риф. Он приблизился к другой пещере, несколько большей, чем та, у которой он предостерегал Гейл. Он нагнулся и стал внимательно рассматривать пространство под выступом. Внутри было устрашающе темно, и он уже собирался развернуться и направиться куда-нибудь дальше, когда какой-то блеск, слабый мерцающий отсвет привлек его внимание.

Держась за скалу, Сандерс уставился на сверкающий объект, пытаясь догадаться, что бы это могло быть. Он взглянул на свою замотанную тряпкой руку, и в его воображении всплыла почти забытая картина: виденная им когда-то фотография человеческой руки, недавно укушенной морским угрем. Мясо свисало клочьями, среди которых виднелась голая белая кость. Он помедлил, прислушиваясь к биению пульса в висках, и понял, что дышит слишком учащенно. Ему было страшно; он ненавидел это чувство. Посмотрев на руку, Сандерс заставил себя направить ее в отверстие.

Глубоко вздохнув, он решительно вытянул руку в направлении сверкающего предмета. Его пальцы сомкнулись вокруг чего-то крошечного и хрупкого, и он резко выдернул руку из темноты пещеры.

В его ладони лежал стеклянный контейнер длиной примерно в три дюйма, запечатанный с обоих концов. Он был заполнен прозрачной желтоватой жидкостью.

Удаляясь от пещеры, Сандерс заметил, что ему стало труднее дышать. Он подплыл к Гейл, ненадолго остановившись, чтобы забрать несколько находок, оставленных им у подножия рифа, и дотронулся до нее. Когда она оглянулась, он провел пальцем поперек шеи. Она кивнула и повторила его жест.

Сандерс поднялся на поверхность. Гейл несколько задержалась, чтобы забрать горстку ложек и вилок, – уже через несколько минут одну ложку занесло тонким слоем песка – и последовала за ним. Вместе они перевалили через риф и поплыли к лодке.

– Прекрасно! – воскликнула Гейл, снимая с себя пояс с грузом и ласты. – Это просто фантастика!

На дне лодки, рядом с трофеями Гейл – вилками, ложками и оловянной чашкой, лежали предметы, собранные Сандерсом: обшарпанная, но целая масленка, проржавевший, помятый сигнальный пистолет, опасная бритва и нечто выглядевшее как небольшой кусочек угля.