Гном покусал губы. Он понимал, что его пытаются развести на бабки, но, видимо, отчаянно нуждался в моих услугах. А ведь я до сих пор не знал, что ему нужно, однако пер нагло, как носорог.

— Не возражаю, — скрипя зубами произнес гном.

— Задаток попрошу вперед, — я ринулся в атаку, закусив удила, и снова не поинтересовался, что гному нужно. Возможно, зря. Вдруг ему срочно понадобилось чучело частного детектива для частной таксидермической коллекции?

— Сколько?

— Пять сотен рилли. Золотых.

— Ого! — Гном уронил свою челюсть до самого пола, а потом с трудом закрыл рот при помощи рук.

Скрежет зубов гнома, должно быть, было слышно даже на улице.

— И еще полсотни на предварительные расходы, — совсем распоясался я.

Это окончательно добило гнома. Трясущимися руками он вытащил из кармана чековую книжку и нарисовал несколько заветных цифр, потом аккуратно отделил чек и протянул. Я рванул с такой силой, что чуть было не оторвал чек вместе с руками.

— Вы отработаете все до последнего медяка, — предупредил мастер Таг.

За это время он постарел лет на десять.

— Не сомневайтесь, — заверил я. — Что я должен сделать за эти деньги — взорвать королевский дворец?

— Пусть дворец останется в покое. Нужно, чтобы вы нашли одну вещицу.

— Потерявшуюся или украденную? — поспешил уточнить я.

— Украденную, — твердо заявил гном. — Она дорога мне настолько, что если вы не найдете ее в ближайшие две недели — я умру.

— Естественной смертью?

Неужто она ему настолько дорога?

— Нет, меня убьют, — грустно улыбнулся гном.

Только тогда до меня дошло, что я вляпался во что-то очень нехорошее, но давать задний ход было поздно.

Есть люди, которые придерживаются мнения: лучший гном — мертвый гном. Я не из таких.

— О какой вещи идет речь?

— Мы, гномы, называем ее Ган-Ли.

— Впервые слышу об этой штуке.

— Не называйте Ган-Ли штукой, — рассердился гном.

— Желание клиента для меня закон, но я все равно ничего о ней не знаю.

Марсен приподнялся со своего кресла. За этот год он успел поднакопить жира — очевидно, Тина хорошо готовила. А ведь на его месте мог быть я!

— Думаю, что вам лучше обсудить дальнейшие детали в твоем офисе, Гэбрил, — предложил адвокат. — Что скажете, мастер Таг?

Мастер Таг сложил губы трубочкой и что-то пропыхтел. Понимай, как хочешь. Иногда эти гномы бывают такими воображалами, что заткнут за пояс любого самого вздорного эльфа. Уж я-то это знаю!

— Действительно, мастер Таг. Пройдемте к нам. Я угощу вас отваром из земляники. Очень помогает, — повторил я слово в слово фразу эльфийки и не удивился, когда услышал в ответ до боли знакомое:

— Не в нашем случае…

Когда мы вышли из кабинета Марсена, Дирк уже отошел, однако выглядел так, словно стоял одной ногой в могиле. Мастер Таг укоризненно покачал головой. Этот кивок предназначался обоим — мне за то, что я вывел из строя движимое имущество гнома, телохранителю за то, что оплошал. Подозреваю, что в коридоре я проходил проверку на вшивость или, если хотите, на профпригодность. Вряд ли мастеру Тагу нужен мямля или маменькин сынок. Если бы не прошел — разговор с гномом просто бы не состоялся.

Все что мы с Лиринной могли предложить гному в нашем офисе — детальный разговор и пресловутый земляничный отвар. Мастер Таг не отказался, однако землянику пил гораздо охотней, чем делился крупинками информации. Из него буквально приходилось тащить клещами каждую фразу.

— Скажите, мастер Таг, что такое Ган-Ли? — я обнаружил, что блокнот остался на своем месте в ящике письменного стола и обрадовался так, словно нашел купюру в сто рилли.

— Ган-Ли — это своего рода талисман на удачу и одновременно знак целого рода.

— А что он собой представляет? — я сделал первые пометки в блокноте.

— Это глиняная фигурка…

— Глиняная? — удивились мы с Лиринной.

Гномы — большие любители повозиться с металлами, но вот глина…

— Ничего удивительного, — буркнул мастер Таг. — Ее сделали не мы, гномы.

Тут мастер Таг замолчал. Издевается, что ли?

Я не выдержал первым:

— А кто?

— Наши Прародители, — гордо ответил гном.

— Кто, простите?

— Прародители, — пояснил гном. — Не бабушки и дедушки, как вы могли бы подумать, а те, кто когда-то давно создал наш мир и населил расами.

Ага, слышал я о такой теории. Дескать, много-много лет назад, мир наш был сотворен из ничего некими сверхмогущественными существами. Очевидно, им совсем нечего было делать, и тогда они слепили из того, что было целый мир, а потом от скуки создали людей, гномов, эльфов и прочих существ, причем по поводу порядка появления на свет каждая раса придерживается собственного мнения.

— Понятно, а почему людям Ган-Ли не достались?

— Наверное, потому что мы, гномы, были первыми! — Все ясно, и этот туда же.

Каждому охота сообщить, что первыми на свет вылупились именно его сородичи. Это же так льстит самолюбию! Хотя я придерживаюсь мнения, что первый блин всегда выходит комом, а значит, первыми могли быть только мы — люди.

Я едва удержал Лиринну, которой не терпелось изложить свою версию (догадываетесь какую?). Не стоило терять хорошего клиента из-за принадлежности к другой философской школе.

— Можно узнать о внешнем виде Ган-Ли? Какой он?

— Вы меня перебили, — заворчал гном, — и я не успел ничего толком рассказать. Ган-Ли — маленькая глиняная фигурка высотой сантиметров двадцать. Она изображает одного из Прародителей. У меня с собой рисунок.

Гном положил на стол карандашный набросок, и мы с эльфийкой впились в него глазами. Моим первым мнением было, что прародителям стоило больше обращать внимания на собственную внешность, а уж только потом стряпать миры и их обитателей. Очень уж на редкость отталкивающими существами казались те, кто нас создал. Внешне они были чем-то похожи на все основные расы нашего мира и в то же время не похожи ни на кого — туловище с двумя руками и ногами, однако конечности отличались своей непропорциональной длиной; голова в виде яйца (на язык так и просилось слово «яйцеголовые»); уши, опущенные книзу, как у спаниелей, и глаза, такие печальные-печальные, как у больной коровы.

— Скажите, пожалуйста, я могу взять этот рисунок с собой? — спросил я.

— Да, у меня еще есть.

Я люблю искать то, о чем имею хоть какое-то представление. Желательно не только визуальное.

— Вы сказали, что ваша жизнь в опасности. Почему?