– Представляешь, мне гадалка сказала, чтоб на работу не ходил. Я пошел, и мне чердак снесло.

– И вправду, снесло. – похоже, он обиделся.

– Да я серьезно. Меня Аленка попросила проводить. А я сдуру пошел к этой тете Зине. На каргу эту посмотреть захотелось. А она давай какую-то херню нести, про Рената, который помог бы, что судьба у меня бедовая, а потом давай про кирпич. Я не поверил, а оп – во! – Славик показал ссадину и кровоподтек. – Не знаю я никакого Рената, хотел найти каргу эту, а дом снесли уже. Давно, представляешь?

– И ты теперь лечишься? – Олег кивнул в сторону пленительной бутылки.

– Ты че, правда, не веришь?

– Да верю, только пива дай. – приятно, с удовольствием. – И тебя вылечат, и меня.

– Не, я серьезно. Как мы пришли туда, в душе не помню. Хотя адрес знаю. Записан где-то. Аленка говорит – мне мозг отшибло, и смеется. Нет, чтобы помочь.

Славика было приятно увидеть, тем более с пивом. Мозги – их же не пропьешь, и даже кирпичом не вышибешь.

– Я те, кстати, диск записал. – Олег протянул болванку с изображением китайского дракона. Вот дракон, а вот Славик. Сегодня он напьется очень сильно. Так сон подсказал.

– Удачи.

А теперь вечерняя порция телебреда и спать. Очень чувствуется, что завтра будет лучше, чем сегодня.

Глава 3

Чистая, тонкая, нежная. Небрежный поцелуй, и в ее сердце загорается огонь. Она твоя. Она сгорит для тебя дотла, отдавая всю себя. Она отравит тебя и умрет, скрасив собой твое одиночество. А ты – что ты? И не заметишь, как ее не стало. Достанешь другую и затянешься покрепче. Зачем люди курят?

Олег вдохнул едкий синеватый и невольно поежился. Думать, что ты зависишь от Милли-миллиграмма какого-то вещества просто не хочется. Человек сам по себе ходячий химзавод. Простая психология. Тактильное ощущение. Эстетика огня. Дым таинственности. Действие. Вот это уже интереснее. Общее дело. Пойдем, покурим? Вместе отравим легкие, хотя у каждого они свои… да заодно обсудим пару важных. Или так… ты мне вопрос, да такой, что отвечать тошно, а я затяжку, да дым выпущу. Вот и ответ весь. А потом сам спрошу че-нибудь. Пауза заполнена.

Подъезд был обычный. Темный, с запахом аммиака и кошачьей территории. Переступив лужицу, Олег отыскал заветную дверь, и едкое «дзинь» где-то ударило по нервам. Мерзкий звонок. Невольно вспоминается утренний будильник. Девица в банном халате распахнула дверь, освещая обшарпанные стены. «Цой жив», «БГ» и «Леська – Сука».

– Здравствуйте, я фотограф.

– Маша, это тебя. – девица оценивающе окинула меня взглядом, и решив про себя что-то типа «неинтересно», позвала подругу.

– Давайте сразу к делу. – красивая, немного грустная, хотя нет, холодная. Она говорила о своей будущей женитьбе как о случае из жизни посторонних людей. Смысл моей работы заключался в том, чтобы она не получилась на фотографиях. Очень странно, тем более для женщины.

Заплатила она сразу, при этом предупредила, что за будущую работу, скорее всего премии не будет. Еще и предъявят, по крайней мере, будут скандалить. При этом она рассмеялась, и про себя добавила: «В конце концов, не мне все это нужно». Уходил Олег со странным чувством. Как будто события последних времен были музыкой или мозаикой чего-то очень знакомого. Чего-то, что он уже видел или слышал. В конце концов, нужны же бедному гасконцу деньги. А снять беспонтово – этим искусством он обладал еще до того, как взять в руки фотоаппарат.

Девушка собралась отравить гостей и уничтожить улики своего присутствия. Бред какой-то. Тем более, она красивая. Логики нет никакой. Просто бывают девушки, о которых ясно – красивая, значит, стерва. А бывает, красивая – значит, хорошая. Этакий греческий идеал. Бывает, конечно, и так, что хорошая – значит, уже красивая. Но что ж, все бывает…

Вот дилемма – заработал деньги, можешь приехать домой на такси. Но ты-то еще не заработал, так что топай пешком. Олег пробирался дворами и знал, что так быстрее. Прямой путь всегда тернист и опасен, только психология ночного города любит чутье. По светлой стороне улицы, или по темной? Идешь ли ты, как на ладони, или среди тех, кто высматривает тех, что как на ладони.

– Слышь, пацан, одолжи полтинник…

– Я тебе не пацан и сам нуждаюсь. – Не замедляя шаг, он продолжил путь. Бомжара уставился вслед, наверняка что-то подумав. Олег уже давно приобрел иммунитет против гопников и попрошаек. Как-то перерос, и это чувство выработалось само.

Еще одно качество было приобретено им с незапамятных времен. Получать подарки. Не то чтобы их дарили люди, и это не сто долларов на дороге. Просто сама жизнь открывала возможность сделать что-то меньшими усилиями или получить за меньшую цену. Это слово вертелось в голове и наверняка было другим, более точным, но упорно не позволяло себя найти. Баг. Ошибка системы.

Олег не был замороченным придурком, замотанным на отыскании этих лазеек с целью мелкого обогащения. Просто он видел бреши и ничего не мог с этим поделать. Оставался выбор, брать или не брать. А почему бы и нет. В супермаркете ошиблись с ценником, или одна упаковка по цене одной штуки. Билет в кино, покупаешь на последний сеанс самый дешевый, а дальше весь зал к твоим услугам. В театре еще прикольнее – всегда пустуют самые дорогие места. Опаздываешь на 5 минут, и тебя просят пройти на свободные.

Если бы Олег осознавал то, что делает, или хотел этих маленьких выигрышей, он бы стал мелким пакостником общества. Но он это делал инстинктивно. Чувствовал и брал, если было нужно. Вдобавок с живым интеллектом получалась гремучая смесь. Вот только толку от того, что она гремела…

Однажды он устроился корреспондентом одной сельскохозяйственной газеты. Маленькая редакция, мизерные гонорары, совдеповское начальство. Что может быть лучше, чем простое соответствие стилю. Издание звучало громко и оригинально – что-то типа «Сельские зори» или «Будни колхозника». По крайней мере, писали там о передовиках, механизаторах и доярках.

Кто когда-нибудь имел дело с подобным чтивом, поймет, о чем идет речь. Штампованные фразы из номера в номер повторяли друг друга. Менялись названия колхозов, совхозов, фермерских хозяйств. А Иван Петрович Зинченка заменялся на Кривошейко. Болото и тоска. Если только писать это и хвалить удои.

– Я человек скромный и к славе не стремлюсь, – начинал свою речь будущий журналист. Предпочитаю публикации исключительно под псевдонимом. Их у меня несколько, так лучше образ чувствуется. Редактор старой советской закалки, разместивший