нашлось: то ее соседки по комнате куда-то зовут, — бурчал он для виду недовольно, — то у них какие-то адаптационные мероприятия.

Елена слушала его рассказ с сияющей улыбкой. За несколько минут разговора Ярослав успел заметить, что та всякий раз отражается в зеленых с золотистым подтоном глазах, полупрозрачных в солнечном свете.

— Я очень за нее рада! — Ее голос звучал тепло. Легкий и мелодичный, он был по-своему прекрасен и лишь отдаленно похож на тот, каким Елена пела в ресторане прошлым вечером. — Это ведь была ее большая мечта. Грандиозная даже.

— Да, — он улыбнулся, думая о том, что у Юльки пока все мечты такие: большие и, казалось бы, неисполнимые, но уже одну из них она сумела осуществить. — И вы ей очень в этом помогли.

Елена легко пожала плечами.

— Это моя задача как педагога. Главная заслуга принадлежит Юле. Она очень старалась, делала даже больше, чем я просила — такое усердие всегда дает результат.

— Разве не талант важнее всего?

Елена покачала головой. Ее волосы с новым порывом ветра взметнулись всполохом сияния, отражая солнечный свет. Ярослав отвел взгляд.

— Чаще всего нет, — принялась она объяснять. — Талант очень легко растерять, если не работать изо всех сил, — заметив его непонимание, она добавила: — Вокал, музыка вообще, — это тот же спорт. Без ежедневных упражнений в растяжке даже уникальная природная гибкость не сделает из человека олимпийского чемпиона по гимнастике. В нашем деле то же самое. Труд, регулярность нагрузки, постоянное развитие. Профессиональные инструменталисты играют по семь часов в день, какими бы талантливыми не родились. Певцам в этом смысле даже повезло, — она легко рассмеялась, — нам больше пары часов в день заниматься специальностью нежелательно: нужно контролировать нагрузку на голос.

Ярослав активно закивал.

— Это я знаю, Юлька говорила.

Лицо напротив озарилось одобрительным теплом.

— Знаете, очень здорово слышать, когда родитель действительно интересуется мечтой и главной страстью своего ребенка, — призналась Елена неожиданно.

Почувствовав легкое смущение, Ярослав потер подбородок и спросил:

— Это редкость?

— Да, — у нее грустно приподнялся уголок губ, а взгляд устремился к морю. — Увлечение ребенка музыкой, да и любыми искусствами вообще родители часто не воспринимают всерьез. Не слышат детей, не поддерживают, относятся к тяжелому труду как к чему-то легкому и недостойному. Нередко, к сожалению, насаждают комплексы, считая, что если сразу не получается, значит, нет таланта и пробовать не нужно, даже если очень хочется.

Он выслушал ее с интересом, осознавая, что прежде мало об этом задумывался. Их с Кариной родительская позиция интуитивно строилась на очень простом принципе: всегда помогать Юльке в ее склонностях и не навешивать ярлыков. Детство виделось им наиболее удачным периодом для самых разных начинаний. Нереализованных ожиданий от собственной жизни, которые хотелось бы осуществить через ребенка, у них, к счастью, не было.

— Я не понимаю таких родителей, — признался Ярослав в ответ. — Наверное, нам с Кариной очень даже повезло родить Юльку в ранней юности. Не успели разочароваться в жизни. — Он хмыкнул.

Елена бросила в его сторону непонятный взгляд и, помолчав, произнесла:

— Не думаю, что дело в возрасте.

— А как было у вас? — поинтересовался Ярослав, не сдержав любопытства.

Его удивила и расслабила легкость, с которой у них завязался разговор на личные темы. За годы Юлькиных занятий он встречался с Еленой меньше десятка раз и все их общение начиналось и заканчивалось парой реплик в течение нескольких минут внесения платы за уроки.

— А я бросила юрфак ради Гнесинки[2], — произнесла она весело после озвученного им вопроса.

— Серьезно? Не представляю вас на юрфаке.

— Я не поступила в Гнесинку с первого раза, — продолжала она его удивлять, — а родители были против года без образования, пришлось выбирать среди обычных институтов.

Ярослав посмотрел на нее недоверчиво и сказал:

— После вашего вчерашнего выступления сложно представить, что вас могли не взять сразу.

К нему тут же взлетел ее удивленный с капелькой паники взгляд.

— Вы были в ресторане? — явно засмущавшись, уточнила она.

Ярослав старательно сдерживал желание улыбнуться. Его немного веселил этот контраст между ее сценическим и повседневным амплуа.

— Был, — ответил он спокойно. — Слушал вас с большим удовольствием, честно. Вы очень красиво поете.

Елена улыбнулась и поблагодарила уже увереннее:

— Спасибо! Мне приятно это знать.

После ее слов разговор, казалось, исчерпал себя, но Ярослав не чувствовал желания уйти. Поглядывая то на Елену, то по сторонам, он неосознанно перебирал варианты для продолжения беседы.

Солнце уже вполне ощутимо пекло плечи, и только теперь, когда горячую кожу стало пощипывать от раздражения, он вспомнил, что стоит перед учительницей собственной дочери с голым торсом. Все-таки было в этом что-то неловкое. Из соображений приличия Ярослав уже намеревался откланяться, но боковым зрением неожиданно уловил мимолетно скользнувший по его телу взгляд зеленых глаз.

Решение было найдено.

— Елена, а вы уже завтракали? — выдал Ярослав внезапно.

Подобного вопроса она точно не ждала.

— Нет. — На ее лице читалось вежливое недоумение, однако ответ все же прозвучал.

— Предлагаю позавтракать вместе, раз уж мы так удачно встретились, — продолжал Ярослав уверенным и беззаботным тоном. — Вы не против?

Елена, заметно растерявшись, заговорила лишь после небольшой паузы, будто взвешивала возможные последствия для каждого из вариантов.

— Не против. — В ее голосе еще звучало сомнение, но она, наверняка стараясь быть вежливой, подтвердила: — Составим друг другу компанию.

— Вы что по утрам пьете: кофе, чай, шампанское? — последнее он добавил с иронией, желая разрядить ставшую несколько натянутой обстановку: вполне возможно Елена беспокоилась, что его предложение имело какие-либо скрытые мотивы.

На самом деле их не было. Ярослав всего лишь захотел вспомнить, каково это — сидеть за столиком кафе с красивой женщиной. Говорить о чем-то, что не касается поставок, прибыли, качества продукции и цен. Любоваться улыбками. Кайфовать от звуков искреннего смеха.

Ничего большего. Только напомнить себе об утраченном.

Последнюю пару лет вся его жизнь крутилась вокруг бизнеса и Юльки. Он забыл, что вокруг есть что-то еще.

Его замысел оказался удачным, и Елена, улыбаясь словам, призналась: — Кофе. Я очень люблю кофе.

Он довольно кивнул:

— Тогда я точно знаю, куда нам стоит пойти.

Глава 3

В отеле, где Ярослав остановился, на первом этаже располагалось несколько заведений разного уровня. В том числе и ресторан, где кофе варил один из хорошо знакомых ему бариста.

С Ильей они постоянно пересекались на чемпионатах[3]. Каждый раз, приезжая в Сочи, Ярослав, как и в любом другом городе, устраивал из научного интереса турне по местным кофейням. В его тройке лучших бариста Илья держался