гигантская картина „Голгофа" (5,36 X 12,24 м.), исполненная для большого зала (так наз. Альберго) в доме братства. В ней еще налицо и могучая пластика тел, и концентрация действия вокруг главного центра, и напряженный драматизм рассказа. В ней еще доминируют ярко очерченные индивидуальности: скорее утешающий, чем страждущий Христос, к которому обращены полные скорби и надежды взоры его приверженцев, юный, страстный Иоанн - воплощение преданности и пламенной любви. Однако необозримая глубина пространства, огромное множество фигур и, главное, необычайное значение света, не только сливающего в единое целое разрозненные эпизоды, но и определяющего эмоциональное звучание картины, отличают ее от более ранних произведений.

Значение активной, эмоционально насыщенной стихии света в живописи Тинторетто раскрывается еще более ярко в написанной для того же зала картине „Несение креста". Путь на Голгофу предстает здесь не только как трудное восхождение на гору, но и как путь от мрака к свету. Динамический ритм процессии, то удаляющейся от зрителя, то приближающейся к нему, подчеркивается чередованием светлых силуэтов на темном фоне и темных на светлом в нижнем и верхнем ярусах композиции.

Промежуток в 9 лет (1567-1576 гг.) отделяет работы для зала Альберго от позднего цикла картин в верхнем и нижнем залах Скуола ди Сан Рокко. В эти годы Тинторетто выполняет множество разнообразных произведений - росписи во Дворце дожей, картины для Библиотеки святого Марка, портреты, религиозные картины для церквей. Среди них особое место занимает ряд аллегорических и мифологических декоративных картин, появление которых объясняется отчасти широким распространением в итальянском искусстве второй половины XVI века подобных мотивов, отчасти же влиянием Веронезе -постоянного сотрудника и соперника Тинторетто в эти годы. Примером подобных произведений может служить „Млечный путь" изящная интерпретация легенды об образовании млечного пути из молока Геры, брызнувшего от прикосновения младенца Геракла, которого Зевс, желая сделать его бессмертным, поднес к груди спящей богини. Однако эти изысканные произведения, отмеченные влиянием маньеризма и, вместе с тем, поэтичные и волнующие лишь эпизод в многогранной творческой деятельности Тинторетто.

Поздние произведения художника говорят о все более глубоком расхождении его с мировосприятием, характерным для классической поры Возрождения. Вера в исключительное назначение человека, в величие его судьбы, сменяется тревогой, страхом перед неведомым. Интерес к героической личности уступает место преклонению перед величием и беспредельностью мира, поглощающего человеческую индивидуальность. Все чаще обращается теперь Тинторетто к массовым сценам, главным действующим лицом которых становится неисчислимая толпа. Таковы батальные композиции 80-х годов, выполненные для Дворца дожей и по заказу мантуанского герцога Гонзаго. Такова и огромная картина „Рай" в зале Большого Совета Дворца дожей. Эмоциональное звучание этих картин, их динамику и единство определяет столкновение могучих стихий света и тьмы.

Самым ярким воплощением новых идей и творческих исканий художника является поздний цикл росписей в Скуола ди Сан Рокко - одна из вершин европейской живописи XVI столетия. Созданные в период, когда начинает клониться к упадку могущество Венецианской республики, когда захлестнувшая всю Италию волна католической реакции проникает и в Венецию, картины Скуола ди Сан Рокко отразили демократические симпатии Тинторетто, его интерес к жизни простого народа. Об умении художника увидеть возвышенное под непритязательной поверхностью обыденной жизни говорит картина верхнего зала „Поклонение пастухов". Хотя действие ее происходит в деревенском хлеву, на чердаке которого приютилась на сеновале Мария с младенцем, скромность и бедность обстановки не умаляют чистоты и величия человеческих чувств. Картины Скуола ди Сан Рокко свидетельствуют также о глубоком проникновении Тинторетто в сложный духовный мир человека. Так например, в „Жертвоприношении Авраама" художник отказывается от ставшей традиционной в эпоху Возрождения интерпретации образа библейского патриарха как человека, героически верного долгу и показывает сложную борьбу чувства долга и отцовской любви.

Картины нижнего зала отражают новый этап в развитии мироощущения Тинторетто. Лейтмотивом их становится единение человека и окружающего его мира. Рядом с произведениями более ранней поры картины нижнего зала Скуола ди Сан Рокко производят впечатление умиротворенности. Мы не найдем в них ни былого драматизма, ни мятущейся людской толпы, ни перерезающих композицию перекрещивающихся диагоналей. Главным становится теперь изображение природы, органической частью которой является человек. Ощущение гармонического слияния человека и природы с поразительной силой воплощено в картинах „Бегство в Египет" и „Мария Египетская".

Созданию впечатления единства человека и окружающей среды во многом способствует живописная манера и техника позднего Тинторетто. Если в ранних картинах художник отдавал предпочтение большим красочным пятнам, насыщенным, ярким цветам, то в произведениях зрелой и поздней поры колорит строится на переходах глуховатых неоднородных тонов, местами словно тлеющих, местами вспыхивающих с необыкновенной силой. Такого эффекта Тинторетто достигает, работая на грубом крупнозернистом холсте почти сухими красками, которые он не втирает друг в друга, но накладывает рядом отдельными крупными мазками. Переплетение мазков разных тонов, шероховатая, словно вибрирующая поверхность картины обусловливают впечатление неразрывного единства среды и находящихся в ней фигур и предметов. Эта смелая и необычная техника составляет главное очарование одной из красивейших поздних картин художника - „Битвы архангела Михаила", в которой фигуры стремительно летящих ангелов словно растворяются в потоках мерцающего света.

В 1594 году, незадолго до смерти, Тинторетто закончил большую „Тайную вечерю" для церкви Сан Джорджо Маджоре. Возвратившись к теме, много раз привлекавшей его, он решает ее иначе, чем раньше. Не драматический конфликт, не раскрытие предательства являются содержанием картины. Рядом бок о бок, в ней проходят две темы. В этой таверне, где на столах лежат груды еды, где суетятся хозяин и слуги, где кошка заглядывает в корзину с съестным, совершается чудо. Вызванное словами Христа волнение апостолов, возникающие в мерцающем зеленовато-золотистом свете люстры призрачные тени ангелов, ощущение безграничности пространства составляют разительный контраст с жизненной убедительностью бытовой сцены. В этой попытке объединения реального и мистического Тинторетто близко подходит к противоречивой сложности формирующегося искусства барокко.

О все более углубляющемся расхождении позднего творчества Тинторетто с традициями искусства Ренессанса говорит и исполненный в 1588 году „Автопортрет" художника. Напрасно стали бы мы искать в нем присущие портретам классической поры, в том числе и ранним произведениям самого Тинторетто, черты величавости, внутренней уравновешенности, гармонии с окружающим миром. Повернутое прямо в фас изможденное лицо старика мгновенно приковывает внимание зрителя каким-то особенным выражением глаз. Угасшие, лишенные блеска, они смотрят на нас отсутствующим, как бы невидящим взором погруженного в себя человека, создавая впечатление глубокой внутренней тревоги и трагического разлада с окружающим миром.

Автопортрет Тинторетто был написан за б лет до его кончины. Он умер в 1594 году в возрасте 76 лет, оставив процветающую мастерскую. В последние годы жизни Тинторетто был одним из самых