полупрозрачной коробки и ступают на фальшплощадь, висящую меж небоскребов. Где-то совсем недалеко их будет ждать один из множества композитных змеев, уносящих в своем чреве спешащих неведомо куда граждан. А сейчас они идут, наслаждаясь тихим жужжанием роботов-дворников, ароматами цветов на клумбах (какие-то слишком они ароматные) и разглядывая улыбчивых телеведущих каналов, мелькающих то тут, то там на плоских световых экранах.

— Неужели так каждую неделю? — удивляется Энтони.

— Ты о чем? — раздражается Гарри.

— Да ты посмотри вокруг! Мегаполис, перенаселение, контроль численности населения, а в субботу — словно дезинтегратор на спутнике разбушевался! Пустота.

— Просто идиотов на Земле осталось мало. Кто в здравом уме попрется куда-то из дому в субботу до ланча? Кому особо нужно — там, за окном, рассекает атмосферу в крутой тачке. А мы гуляем… Пить хочется.

Здоровяк вприпрыжку проносится к торговому автомату и заказывает две бутылки минеральной воды без газа. Ожидая загрузки Гарри нервно стучит носком ботинка по корпусу машины, надеясь заставить ее выдать живительную влагу побыстрее. В результате происходит что-то странное: панель автомата начинает искрить, соединение с банком пропадает, открывается крышка отсека подачи товара и в здоровяка со свистом вылетают две бутылки. Неожиданный шоколадный батончик победным движением бьет его по носу. Гарри в шоке падает на идеально блестящий пол, стилизованный под черный и белый мрамор.

— Удачное начало удачного дня, — усмехается Энтони, подобрав поклажу еще не пришедшего в себя друга. — Будем считать, что это подарок от нашего благословенного работодателя.

— Да ну к черту! — прорычал Гарри.

Разделив призовой батончик пополам, друзья двинулись дальше по заданному маршруту. Вода освежила их утомленные дымом глотки и слегка прояснила еще сонные мозги. Шипели автоматические двери, выползало на улицу меланхоличное население многоуровневого муравейника. Город быстро приходил в себя. Странные люди спешили по странным делам, красуясь перед друзьями и прохожими уровнем достатка. В цивилизованной части Земли уже давно нет нищих, коренной землянин — эталон красивой сытой жизни. Только поглядите, как разодеты честные граждане: косые шляпы, декоративные импланты (от пижонских виртуальных интерфейсов в сетчатке до банальных силиконовых груш в декольте), синтетические перья и шипованные латексные куртки на манер вымершей касты байкеров и так далее, в бесчисленных вариациях и конфигурациях. Никто не скрывает своей любви к ближнему и окружающей среде, все заботятся о том, чтобы никто не был обделен драгоценным вниманием, пусть даже это презрительный взгляд из-под полуметровых ресниц. Общую картину дополняют полицейские дроны, без конца жужжащие высокоточными объективами и доблестные стражи порядка, закованные в панцири легкой силовой брони. Безликие церберы, обязанные стеречь покой и благополучие сограждан, но не обязанные улыбаться встречным сквозь антибликовое забрало уставных шлемов.

Энтони и Гарри достают мятые пачки сигарет и прикуривают от плазменных зажигалок служебных униинструментов. Могучая вещь, эти твердые фотоны, думает про себя Энтони. Иллюзия, светопреставление, не имеющее массы, но способное сформировать что угодно, от вилки до пистолета. И все у тебя на запястье, в твоем коммуникаторе, словно приложение, скачанное из информационной сети. Лишь бы хватило мощности батареи и было разрешение на ношение подобных модификаций. Он видел старые фильмы, где полицейские разгоняли демонстрации и бунты тяжелыми и неповоротливыми дубинками, шокерами и резиновыми пулями. Ни у одного современного стража порядка вы не заметите подобных приспособления. Но стоит слегка провиниться, и вам на голову обрушится сияющая палочка, сдобренная нелетальным, но крайне болезненным зарядом.

Даже не пытайтесь шутить с законом! Он выше вас, жалкие букашки!

Бросив тлеющий фильтр в утилизатор, Энтони вновь озаряется несвойственным ему энтузиазмом. Монорельс закрывает свою ненасытную пасть и везет друзей на стадион. Стоило лишь издалека завидеть его границы и можно было различить беснующееся море фанатов (и, разумеется, кордоны черных экзоскелетов). Чем ближе они приближаются к месту назначения, тем возбужденней становится наш главный герой. Сквозь монотонное шуршание поезда и умиротворяющую музыку до сознания Энтони дотягивается склизкая лапа внутреннего голоса. Его слов не различить, но смысл их всегда один и тот же. Энтони, дружище, мой лучший раб, ты не в порядке! Посмотри на себя, ты полное ничтожество! Откуда в тебе столько счастья, неразумная скотинка? Завязывал бы ты с дурью, мальчик мой. И с питьем. И с едой. Вообще, завязывай с этой долбаной жизнью, кому она вообще нужна? Отсиди матч, вернись домой, в одиночестве, устройся поудобнее в своей долбаной ванне и перережь себе вены! Тебя никто не осудит, мальчик. Слушай меня, я всегда прав!

Настроение парня несколько тухнет, но он спокойно отбрасывает назойливую ментальную муху, с детства жужжащую в его голове. Как же поселилось там это вредоносное создание? Энтони мог бы назвать тысячу причин, но ни одна из них не является настолько важной, чтобы перерасти в маниакально-депрессивный психоз. Даже начало из этой череды эпизодов тихого сумасшествия он вычленить не мог. Виноваты ли в том всепопустительствующие, притом бесконечно деспотичные, родители, тяжелое «благополучное» детство, бурная унылая юность и учеба в университете, где он впервые сошелся со слегка нетрезвой однокурсницей, а может, всего понемногу. И вновь с тихим шипением отворяются двери, и Энтони вновь бодр и неадекватно весел, идет со своим единственным настоящим другом в ревущие объятия толпы.

Стадион «Санрайз» приветствовал ребят неистово орущими людскими массами. Гарри помимо воли пришел в себя и теперь весело орал в такт закутанным в синее с золотом тряпье фанатам. Доблестная стража сканировала каждого пришедшего, безжалостно изымая все, что может использоваться в качестве «ободрителя» и «примирителя» для обеих команд. Вторая куча фанатов радостно скандировала абсолютно цензурные и политкорректные лозунги, стремясь то ли оскорбить соперников, то ли заставить их умереть со смеху. Сдержанная ярость — самая комичная ситуация в современном спорте. Ни тебе сиденье выдрать (композитные ортопедические кресла намертво срослись с трибуной), ни фальшфейер зажечь (доблестные полицейские не побрезгуют провести обследование простаты, если сканер хоть раз возмущенно пискнет), ни даже оболгать сексуальные склонности другой команды (десять суток ареста или штраф тысяча кредитов, выбирайте сами). Зато все чисто и благородно, точно бесчисленные толпы эстетов собрались полюбоваться партией в крикет за бутылочкой эля.

Улыбчивый андроид-кассир проверяет биллеты и силиконовой девичьей ручкой приглашает Энтони и Гарри насладиться зрелищем. И тут настает пора унизительного досмотра.

Друзья поднимают руки, ярко-синие лучи сканеров на руках полицейских просвечивают их насквозь, раз за разом выжигая какой-то слой нервных клеток. Но парням все равно, они чисты перед законом и просто ждут зрелища.

— Откройте карман, пожалуйста, — внезапно раздается из-за зеркального забрала. Полицейский смотрит на Гарри, нервно постукивая ботинком по полупрозрачному полу. Энтони смотрит на друга, потом на