Дедушка снова кивнул:

– Я пока приготовлю яичницу. Тебе надо будет хорошенько согреться, когда придёшь. Мне вот холодно даже просто смотреть на весь этот снег.

– В Арктике наверняка было ещё холоднее, – напомнила Сара.

– Так и я был на шестьдесят лет моложе. Я уже старенький. Старики быстро мёрзнут. Хотя, может быть, я сейчас выпью горячего чаю, чего-нибудь съем и тоже выйду с тобой на улицу.

Сара быстро оделась: самый тёплый свитер, плотные брюки, толстые шерстяные носки. Но как бы ей ни хотелось бежать на улицу, сначала надо почистить зубы. Она дала маме слово, что будет чистить их каждое утро. Своё слово надо держать, даже если тебя ждут другие дела.

Всё, зубы почищены. Сара спустилась в прихожую, надела куртку и сапоги и распахнула входную дверь. Ветра не было, воздух как будто застыл без движения. Было тихо словно во сне. Снег приглушил все звуки. Даже непрестанный шум моря, бьющегося о скалы, теперь превратился в едва различимый шелест.

Сад напоминал иллюстрацию в книжке сказок. Конечно Сара и раньше видела снег, но этот снег был таким чистым, таким глубоким… его было так много… он так красиво искрился на солнце. И вправду как в сказке.

– Надеюсь, он не растает уже сегодня, – произнесла Сара вслух, глядя на небо. Нет, не должен растаять. Солнце светило ярко, но совершенно не грело. Сара уже успела замёрзнуть, даже в куртке и тёплом шарфе. Она спустилась с крыльца на траву. То есть, наверное, на траву. Надо шагать осторожнее, подумала Сара – ведь не видно, что там, под снегом. Она раскинула руки в стороны, чтобы удержать равновесие, если вдруг обо что-то споткнётся. Хорошо, что у дедушки нет пруда. А то можно и не заметить, как выйдешь на самую середину, где тонкий лёд.

– Это точно полоса травы между розами и стеной, – пробормотала Сара себе под нос и нахмурилась, пытаясь вспомнить планировку сада. Да, она хорошо знала дедушкин сад. Но никогда не ходила по нему с завязанными глазами. А сейчас у неё было такое чувство, словно она и вправду идёт вслепую.

Снег скрипел и хрустел под ногами. Сара ходила туда-сюда по лужайке, любуясь своими глубокими следами. Снег лежал толстым слоем, сантиметров двадцать, и чуть-чуть не доходил до верха её сапог. Совсем капельку.

Сара опять обернулась, чтобы посмотреть на свои следы. Отпечатки получались такими чёткими, словно их вырезали ножом. Снег прямо просился, чтобы из него что-то слепили. Но не обычного снеговика. В такое волшебное утро хотелось чего-то необыкновенного. Сара задумчиво слепила снежок и аккуратно примяла его руками. Ей нравилось трогать этот скрипучий, искрящийся снег. Даже в перчатках.

И тут она вспомнила вчерашнюю дедушкину историю. Ну конечно! Она слепит медвежонка!

Теперь, когда Сара знала, что будет лепить, дело пошло веселее. Снег слегка рассыпался, но держал форму, а задумка у Сары была не такой уж и сложной. Девочка любила белых медведей. Она собирала игрушечных белых мишек. И ещё у неё был блокнот с фотографией белого медведя на обложке. Она решила, что её медвежонок будет сидеть почти как человек, вытянув задние лапы перед собой. Сначала она слепила туловище медвежонка: сгребла снег в кучу и примяла его, придав форму холмика с двумя вытянутыми вперёд толстыми задними лапами и передними лапами, просто свисающими по бокам. Это было легко. А вот с головой пришлось повозиться. У неё никак не получалось вылепить вытянутую мордочку, каждый раз снег на верхушке начинал осыпаться. В конце концов она сделала по-другому: слепила большой треугольный снежок, водрузила его на холмик и прикрепила два маленьких круглых снежка вместо ушей.

Сара отошла на пару шагов назад, любуясь на своего медвежонка. Он был почти закончен, но чего-то ему не хватало. Она задумалась и вздохнула. Глаза. Ей нужны камешки или что-то подобное – но как найти камешки в засыпанном снегом саду?! Девочка огляделась по сторонам и приметила два тёмных пожухлых листа на почти погребённом под снегом розовом кусте. Она приладила листья на мордочку медвежонка, но это было не то. Совершенно не то.

Сара услышала смех за спиной. Она обернулась. На крыльце стоял дедушка.

– Какой он хороший, Сара!

Она улыбнулась:

– Да, он хороший. Но я ещё не закончила. Не знаю, из чего сделать глаза.

Дедушка кивнул и потёр руки.

– Я знаю. Сейчас принесу.

Он ушёл в дом и почти сразу вернулся. Улыбаясь, он протянул ладонь, на которой блестело что-то зелёное.

Сара подбежала к нему. Пока она лепила снежного медвежонка, ей было жарко, а теперь стало холодно.

– Да! То, что нужно! – воскликнула она с восторгом, забирая с дедушкиной ладони два кусочка зелёного, обкатанного морем стекла. – Как же я сама не догадалась?! А тебе их не жалко? Вдруг они потеряются в снегу?

У дедушки в кухне, на подоконнике, стояла большая стеклянная банка с морскими стекляшками, которые он собирал во время прогулок по берегу. Там были стёклышки всех оттенков зелёного и даже несколько синих. Сейчас солнце светило прямо в окно, и казалось, что на подоконнике плещется крошечный кусочек моря.

– Конечно не жалко. Если они потеряются, когда медвежонок растает, мы потом сходим к морю и наберём ещё. Но я думаю, они никуда не денутся.

Сара подбежала к медвежонку, убрала листья, вдавила в снег зелёные стёклышки и улыбнулась. Мордочка медвежонка сразу переменилась. Он вдруг стал почти настоящим, почти живым.

Дедушка позвал Сару завтракать. Заходя в дом, она ещё раз оглянулась на медвежонка. У неё было странное чувство, что он смотрит ей вслед. Словно ему не хотелось с ней расставаться.

– Ну что, чем займёмся? – спросил дедушка после завтрака. – Можно пойти поиграть в снежки, если ты не боишься со мной сразиться?..

Сара хихикнула:

– Не боюсь.

– Или можешь слепить ещё несколько медведей, чтобы твоему мишке не было скучно.

Сара покачала головой:

– Ему не скучно. – Она с надеждой посмотрела на дедушку. – На самом деле мне хочется построить иглу… – Она думала об этом за завтраком. Ей нужно иглу. Как будто там кто-то живёт рядом с мишкой. Как в дедушкиной истории.

– Я сам ни разу не строил иглу, Сара, – признался дедушка. – Я видел, как это делается, но настоящее иглу построить непросто. Нужно утоптать снег и дождаться, когда он замёрзнет и станет твёрдым. Потом его разрезают на блоки, и из них уже строят.