и мужчина, заметив это, вежливо предложил сходить за напитками. И я снова не отказалась, потому что нехорошо себя чувствовала и действительно хотела пить.

По краям зала прятались альковы — небольшие углубления в стенах с мягкими диванчиками. На одном из них я и устроилась, стараясь отдышаться, чтобы прийти в себя. Кавалер вернулся довольно быстро, протянул бокал с игристым, который я жадно выпила, и устроился рядом. Его близость показался мне неприятной, и я уже хотела встать, чтобы поблагодарить за галантность и уйти, но мужчина перехватил мою руку, крепко сжав пальцы на запястье. Жест был грубым, и если сначала я замерла от неожиданности, то уже в следующий момент попыталась вырваться. Но он держал крепко, широко улыбаясь, и что-то говорил. В ушах шумело: от музыки, под которую продолжали вальсировать другие гости, и страха, перемешанного со злостью.

— Отпустите меня меня немедленно, — прошипела, не слушая его.

— Как я могу вас отпустить, драгоценная госпожа. Вы же сами выбрали это место для уединения.

Его улыбка стала шире, когда он приподнял брови и перевел глаза вверх, взглядом указывая мне на какое-то украшение из растений, подвешенное сверху. Я не могла сообразить, на что он намекает, только чувствовала, что ситуация меня безмерно раздражает, и что без шумного скандала избавиться от него вряд ли получится. Но прежде, чем я успела что-то ответить, сзади раздался знакомый голос.

— Отпустите мою невесту, маркиз Юстер, будьте любезны. Она плохо знакома с нашими традициями, и вы ее пугаете.

Мужчина тут же отпустил мою руку, а я резко отступила от него, упершись спиной в твердую грудь Анкера. Мне стало спокойно и радостно, что он пришел мне на помощь, пусть это счастье немного отравляли стыд и неловкость от того, что я оказалась в алькове с другим мужчиной. Я еще не забыла, как Анкер улыбался невесте короля, но сейчас это было неважно, потому что он в очередной раз меня спас.

Мне не нужно было оборачиваться, я и так знала, что голубые глаза моего мужчины сейчас обжигают ледяным холодом собеседника. Недаром он быстро пробурчал извинения и проворно, как лосось на нересте, заскользил по натертому паркету подальше от нас.

— Спасибо. Я уже и не знала, как от него избавиться.

Я подняла голову и тут уже меня заставили заледенеть голубые глаза Анкера.

— Зачем ты вообще с ним пошла танцевать?

Прозвучавший вопрос заставил меня впасть в ступор. Рассказывать о предсказании и вспышке ревности не хотелось, а как без этого все объяснить? Выражение на лице Анкера менялось от моего молчания, вокруг сжатых губ появились горестные складки, а взгляд стал не столько холодным, сколько тревожным.

— Сглупила, не думала, что так все обернется. Не хотела просто стоять без дела, — я наконец нашлась с ответом.

— Понятно, — он кивнул.

Повисла напряженная пауза. Пока я искала слова, которые смогли бы разбить эту напряженность, взгляд рассеянно скользил по обстановке. И сам наткнулся на веточку с красными ягодами, подвешенную к потолку алькова.

— А что это за украшение? Я действительно не знаю.

— Это ветка омелы. Она считается символом жизни. В ткани с рисунком омелы заворачивают младенцев. А живыми ветками украшают дома, в которых скоро должен появиться ребенок. В военное время омела становится символом мира, ее присылают с вестником, когда хотят заключить мир. В зимнее солнцестояние ее вешают для забавы. Люди, оказавшиеся под веткой омелы, должны поцеловаться, даже если незнакомы или в ссоре, — он отвечал подробно и бесстрастно, будто читая лекцию, но последние слова прозвучали глухо.

— Какой кошмар! — в моем голосе звучало искреннее негодование, — То есть, весь зал увешан этими ловушками?

На лице Анкера мелькнуло недоверчиво-недоуменное выражение, а затем он громко рассмеялся. От неожиданности я открыла рот, а он схватил меня, притянул к себе и резко обнял.

— Единоглазый не даст соврать, никогда не знаю, чего от тебя ожидать, — шептал он мне в макушку, — Я ужасно испугался, когда увидел тебя в этой нише. Слава богам, что ты в порядке.

В кольце его рук я чувствовала себя, как всегда, умиротворенно. Словно нежность и забота Анкера принадлежат не ему одному, а какой-то высшей силе. И в этом объятии со мной не может случится ничего дурного, просто потому что весь мир на моей стороне. Но стоило Анкеру отстраниться, и ко мне вернулась тревога, поселившаяся в душе после прочтения предсказания. И остаток бала я улыбалась и шутила, поддерживая беседу с другими гостями, но чувствовала внутри какую-то хрупкость. Казалось, одно неосторожное слово или жест, и вся эта радостная бальная суета разобьется на тысячи осколков, как хрустальный шар, упавший с большой высоты на жесткий пол.

Когда Анкер осторожно поинтересовался, не хочу ли я вернуться домой, я с радостью согласилась. А оказавшись с ним наедине в темном и теплом желудке кареты, сбросила туфли, забралась на сиденье с ногами и прижалась сбоку, положив голову на плечо. Он ничего не сказал, только обнял меня одной рукой, а в другую взял мою ладонь. И нежно поглаживал пальцы, сохраняя молчание до конца дороги.

Тишина продолжала сопровождать нас, пока мы шли по обледенелой дорожке к крыльцу. Слуги уже спали, и Анкер сам открыл дверь, снял плащ и помог снять меховую накидку мне. Его руки на мгновение задержались на плечах, и я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и решить, чего я сейчас хочу. Продолжать мучиться страхом или попытаться забыть обо всем, забрав власть у растревоженного разума и передав ее телу.

Конечно же, я выбрала второе.

И когда Анкер повернулся, он получил самый страстный поцелуй из тех, что я когда-либо дарила. Если раньше в этой игре всегда верховодил он, то сейчас я жестоко сминала своими губами его губы и исследовала рот изнутри языком, будто пытаясь доказать, что он может принадлежать только мне. Становилось все жарче, ноги скользили в луже от подтаявшего на обуви снега, и я оступилась, всем телом навалившись на Анкера. Он пошатнулся на мокром полу и оказался прижат к стене. Вместо того чтобы продолжить прервавшийся поцелуй, я приникла еще ближе и зло укусила его в плечо, вымещая остатки ревности и злости. Он хрипло застонал — от неожиданности или возбуждения, не знаю. Меня этот стон только распалил сильнее. И я укусила его еще раз, уже мягче и игривее, сначала в шею, а потом за мочку уха, слегка потянув ее зубами на себя.

Этого он не выдержал. Мое преимущество было моментально утеряно, Анкер подхватил меня под бедра и приподнял в