Когда я написал сценарий «Сладкие шестнадцать», этот итальянец дал определенную сумму на развитие проекта. И мы начали его, искали актеров, делали прочие вещи. Между тем, он нашел одного из самых опытных директоров картин в Нью-Йорке, попросил его посмотреть сценарий и оценить работу. Тот посмотрел и сказал, что фильм сделать за полмиллиона невозможно ни при каких обстоятельствах. Он, конечно, теоретически был абсолютно прав, просто я бы точно ее сделал за полмиллиона. Но объяснить людям то, как я сделаю картину во много раз дешевле, я не могу. Это как ведение войны. Принимаешь решение по ходу дела и всегда находишь самый дешевый вариант. И таким образом, после того, как мы уже подобрали актеров, наш капиталист, который хотел финансировать проект, решил, что он потратил достаточно и больше рисковать не хочет. И проект прекратился. Но пока этот проект шел, мы приобрели очень много друзей.

Прежде всего, поскольку надо было подбирать актеров, мы нашли кастинг-директора, Боба Брэйди, который жил на той же площади в Юнион-сквере, в лофте, как многие художники, в помещении, которое до этого было чем-то другим, а вовсе не квартирой. Кстати, тот его лофт, который до сих пор существует на том же этаже, – это бывший театр, а 14-я улица, на которой все это находилось, в XIX веке служила тем, чем является сейчас Бродвей: на ней были театры, и во многих домах – репетиционные помещения. Это был большой репетиционный зал со сценой, и на сцене у Боба находилась спальня. Боб был очень интересный человек. Он недавно умер от рака, к сожалению. Боб происходил из семьи миллионеров, он мне показал в Беверли-Хиллс дом, в котором он рос, его дядя владел одной из крупнейших авиационных компаний и прочее. А сам он был настоящим хиппи, ходил в рваной одежде, а в пятнадцать лет, во время войны, поскольку все были призваны в армию и молодежь пошла на работу, стал спортивным редактором газеты «Лос-Анджелес таймс», одной из крупнейших в мире. Далее воевал в Корейскую войну, потом уехал в Англию, где обучился актерскому мастерству, вернулся в Америку и стал актерское мастерство преподавать в одном из лучших институтов. Еще театр пантомимы у него был. И у него дома тоже были классы и жило много людей, – каждый вечер на обед собиралось десятка два друзей и последователей. Многие из этих людей, включая подруг, девушек и самого Боба и его учеников, принадлежали к тому же уорхоловскому кругу. Это было естественно, потому что, как я уже говорил, Боб был одним из основателей круга нью-йоркских хиппи. Была даже легенда, что он первый среди интеллигенции начал курить марихуану. Не думаю, что это правда, но легенда вполне правдоподобная. И среди его друзей был, например, Том Бейкер, который и жил вместе с Бобом. Том Бейкер был единственным профессиональным актером, игравшим у Энди Уорхола в его фильмах[11]. Он стал своего рода звездой в Голливуде, но его звездный час быстро прошел из-за злоупотребления наркотиками и скандального поведения. Кроме того, что Том Бейкер был актером Голливуда и актером Энди Уорхола, он был самым близким другом Джима Моррисона. То есть тут пересекаются несколько величайших кругов 60–70-х годов[12]. Том Бейкер, с которого был списан образ писателя-наркомана в фильме «Жидкое небо», умер от того, что запустил в себя то, что называется «спидбол»: смесь кокаина и героина. Умер, можно сказать, на руках моей жены. В тот момент мы уже переехали в тот же подъезд. И Том предполагал, что будет играть эту роль. «Жидкое небо» в принципе строилось на том, что все играют самих себя. Потом Бейкер умер. Через него была ближайшая связь с Энди Уорхолом. Но в каком-то роде связь с Энди была все время. Например, один из второстепенных актеров в «Жидком небе», китаец, был любовником Энди Уорхола, в тот момент самым близким ему человеком. То есть мы все время находились не только в географическом соседстве, но и в духовном и человеческом соседстве с Уорхолом.

Если говорить о кастинге Sweet Sixteen, то личностей в проекте было даже больше, чем актеров, поскольку бюджет наш был слишком маленький, чтобы оплачивать звезд. Тем не менее, нам очень повезло, и на главную роль отца девочки, которому в начале истории сорок лет, а в конце – восемьдесят, на роль «сумасшедшего ученого», которую очень трудно сыграть, нам удалось привлечь самого лучшего в мире актера такого плана в тот момент – Клауса Кински[13]! Не знаю, помнят ли его сейчас, но каждый, кто видел хоть один фильм Вернера Херцога[14], его знает, потому что Клаус играл все главные роли у этого режиссера. В тот период жизни он сыграл, по-моему, несколько сотен ролей, – более известного актера на безумные роли в мире тогда не было.

Ему очень понравился сценарий, и он согласился играть. С ним был подписан договор. Так что у нас был Клаус Кински, мы нашли актрису на главную роль, что было самым трудным, потому что найти девочку, которая могла бы играть пятидесятилетнюю женщину с душой шестнадцатилетнего ребенка, опять же среди неизвестных, – дело непростое. Но мы и такую актрису нашли! И вот после того, как все это было сделано, наш инвестор отказался давать деньги, и я понял, что у меня есть предел для инвесторов, которые хотят дать деньги, и этот предел – полмиллиона долларов. Больше мне никто давать не хочет, поэтому я срочно должен написать сценарий, который без сомнения можно снять за полмиллиона…

И таким образом был написан сценарий «Жидкого неба».

Д.М.: То есть здесь была чисто финансовая подоплека…

С.Ц.: Да. Благодаря тому, что я встретил кучу интересных людей, подбирая актеров на «Сладкие шестнадцать», и писался сценарий «Жидкого неба». Мы стали соседями, переехав с женой в тот же дом, где жил Боб, и там живем до сих пор.

Д.М.: Кто стал инвестором «Жидкого неба»? Имеющий отношение к Sweet Sixteen человек или нет?

С.Ц.: Нет. Но один из людей, с которыми мы встретились в момент, когда делался Sweet Sixteen. И именно тот факт, что мы играли с несколькими потенциальными инвесторами, и привел к сотрудничеству, потому что для психологии инвестора очень важно, что кто-то другой тоже хочет участвовать.

И расчет был на полмиллиона, потому что в тот момент для очень богатого человека вложить полмиллиона было хоть и рискованным, но достаточно простым делом, а вложить миллион – уже гораздо сложнее.

Д.М.: Ты все правильно рассчитал, и поэтому состоялось «Жидкое небо». Из звезд мы с тобой вспомнили, что Клаус Кински еще должен был сниматься…