Я задрожала. Перед глазами всё плыло: кровь на корсаже ученицы, и здесь, снова, повсюду… Я слышала крики и мысли, полные боли, видела мелькание железа и кровавые росчерки на одежде.

«Закрой глаза», – поймалась чья-то мысль, и я крепко зажмурилась. В какой-то миг пол и стена больно ударили в бок и спину, и я тут же отползла подальше, в угол, опасаясь случайно попасть в горячке боя кому-нибудь под руку.

«Молодец», – снова чужая мысль-одобрение.

Через какое-то время повисла тишина. Исчезли не только вскрики и лязг. Исчезли мысли. И это было намного, намного страшнее того, что происходило до этого. Я боялась шевельнуться и привлечь к себе внимание.

«Не бойся, я рядом». Мягкие шаги по дощатому полу, ощущение чьего-то близкого присутствия. Кто он?

«Друг. Можешь открыть глаза, но смотри только прямо, договорились?».

Я робко открыла глаза и уставилась на доски под ногами. Возле колен оказалось бурое пятно, и я постаралась отодвинуться от него, но только сильнее вжалась в стену.

«Я же просил, не смотри по сторонам. Давай, подними на меня взгляд».

Дорогие сапоги, мягкие кожаные брюки, ножны с мечом без украшений на поясе. Тот, кто представился другом, сидел передо мной на корточках. Ткань порезана на бедре. Он ранен?

«Нет, они не успели зацепить меня серьёзно. Это просто царапина, прошло вскользь», – показалось, или в его мыслях послышалась улыбка?

Запылённая некогда белая рубашка с длинными рукавами, вся в разводах от грязи и травы. Его валяли по земле?

«Я упал с коня, его подстрелили из арбалета. Жалко, очень умный был».

На рукавах – пятна крови, но не похоже, чтобы его. А на плече…

«Не бойся, это не серьёзно. Лекарь поставит меня на ноги за один день. Просто царапина на плече, она не стоит твоего внимания».

Я сглотнула и подняла взгляд ещё выше. Спаситель меня не торопил, давая время самой принять решение, доверять ли ему.

Волевой гладко выбритый подбородок. Каштановые волнистые волосы чуть ниже плеч. Упрямые губы изогнуты в мягкой улыбке. Родинка над правой бровью. Прямой нос, высокие скулы и карие глаза, глядящие с нежностью и тоской. Захотелось утонуть в этом взгляде, обнять, утешить.

Я поспешно отвела взгляд. Что за мысли? Мои ли? И не этот ли мужчина минуту назад равнодушно убивал людей?

«Не веришь. Не думал, что это так больно. Тогда… Загляни сама. Я снял блоки, и сейчас открыт перед тобой, как ни перед кем».

Было не понятно, о чем идет речь, но я осмелилась ещё раз взглянуть спасителю в глаза. И тут же задохнулась, утонув в водовороте мыслей. Желание защитить, страх опоздать, боль в плече, отчаяние при мысли, что мне могут причинить вред… Рука сама оказалась в протянутой ладони.

Мозолистые от меча пальцы мягко сжались. «Я возьму тебя на руки, а ты зажмурься и не открывай глаза, пока не разрешу».

Я замотала головой. Ну куда он, с раненным плечом, собрался меня нести? Я уже не маленькая девочка, и в силах выйти сама. Надо будет осмотреть и перевязать рану.

«Хорошо, только не сейчас. Сначала уйдем отсюда».

Мы не сказали за всё время ни слова вслух. Казалось, это может что-то нарушить, спугнуть. Или вернуть похитителей, или уронить крышу нам на головы. Я не знала сама, почему так упорно молчала.

От испуга я даже забыла, что вдруг начала слышать чужие мысли. Не придала значения и тому, что спаситель слышит меня. Просто позволила поднять себя на ноги и послушно шагнула следом. Ноги подгибались, колени и ладони саднили.

Мой спаситель сделал шаг, отдаляясь. Вдруг показалось, что он может исчезнуть, и я поспешно догнала его. Глядя на некогда белую ткань, коснулась пальцами рубашки и прислонилась лбом к мужской спине. Что со мной? Будто боюсь, что он мне примерещился.

Вздохнула, беря себя в руки и стыдясь внезапного порыва, желания прикоснуться. Уцепилась за ткань на спине.

– Пойдем, – мой собственный тихий, но твердый голос разрушил чары момента.

Стараясь смотреть только в широкую спину, я всё же замечала кровь и тела по бокам. Он шёл осторожно, приноравливаясь к моим шагам, обходя грязь и загораживая самые страшные места. Я не отводила взгляд от своих пальцев, которые дрожали, сжимая рубашку.

«Я тебя слышу не постоянно», – мысленно произнесла я, стараясь заполнить тишину вокруг хотя бы так.

«Просто я ставлю блоки. Тебя тоже этому научат».

Я озадачилась, но спаситель продолжать мысль не стал.

Оказывается, мы были в лесу, в небрежно устроенной избе без крыльца, с покосившимися стенами и дырявой крышей. Мой спаситель отвязал нервно всхрапывающих лошадей от деревьев, и они тут же куда-то умчались. На последнего коня, выглядящего приличнее остальных, он подсадил меня и запрыгнул следом, оказавшись за спиной.

«Ничего, если поедем так?».

Я замотала головой. Мне уже всё равно, лишь бы уехать. Увиденного здесь мне надолго хватит. Я почувствовала сильную ладонь на талии, и мужчина тронул коня.

Совсем скоро мы выбрались к деревне. Оказалось, меня увезли не так уж и далеко. До города, а значит, и родной академии, около часа езды. В деревню мужчина почему-то заезжать не захотел, сразу направил лошадь дальше. Тут уже я заартачилась: ну нельзя же ехать с раной! А вдруг заражение?

Спаситель устал от погони и драки, я – от переживаний. Мы оба еле сидим верхом. Поддавшись на уговоры, мужчина свернул к бегущей в сторону столицы речушке. Пока он умывался, я ушла за ближайшие кусты и оторвала одну из нижних юбок и на повязки. Мужчина только хмыкнул.

Я помогла ему снять рубашку. Спаситель морщился, но больше ничем не выдал своего состояния. Я вознесла хвалу тем, кто поставил в программу благородных девиц основы лекарского дела. Обмыла края раны, приложила росшую неподалеку лечебную травку, чтобы унять кровь и не допустить воспаления. Перевязала.

Мелкие царапины были всюду, на теле, руках, запястьях, но спаситель только отмахнулся, когда я предложила осмотреть и их. Насколько могла, я почистила рубашку и помогла осторожно одеть назад. Я бы посоветовала не тревожить рану и одеться уже после осмотра врача, но мужчине эта идея почему-то не понравилась, и я не стала настаивать.

Всё это время я старалась не думать о тёплом взгляде и сильных мозолистых пальцах, что помогали мне с бинтами. О мышцах, которые бугрились на спине и руках. О том, что я касалась его кожи, широких плеч, твёрдой груди, упругих мышц на животе. Он никак не показал, что слышит эти мысли, а я отчаянно гнала их прочь – и не могла не думать.

Я смотрел, как солнечные лучи играют в волосах моей голубки, забывал, что нужно дышать под озабоченным внимательным взглядом голубых и таких родных глаз, и никак не мог поверить, что вот она, совсем рядом. Больше всего происходящее походило на сон.