– Мисс Фелл так не обманешь, миссис Джонс, – сказала Роуз, возвращаясь с увесистой бело-голубой банкой. – Она одним мизинцем может сотворить такое, чего я не сделаю, даже если буду всеми силами стараться неделю.

Миссис Джонс сложила газету и разгладила ее, постукивая пухлыми пальцами, будто пытаясь раздавить все неприятности.

– Такая любезная, истинная леди, – пробормотала она и резким движением сорвала крышку с банки.

– Похоже на гадких дохлых жуков, – с отвращением высказался Билл, заглядывая в банку. – А вонища какая! Она это ест?

– Прекрасный запах! – удивленно воскликнула Роуз. На ум пришли ящики с чистыми и отглаженными простынями. Роуз поняла, что и сама мисс Фелл тоже пахнет лавандой. Наверное, прячет мешочки с засохшими цветами между кружев – хотя Роуз невольно подумала, что любовь к лавандовому печенью наполняет ее ароматом изнутри.

– А как добавить лаванду в печенье? – обеспокоенно спросила Роуз. Она совсем забыла, что у судомойки Сары сегодня выходной, а получится ли у нее самой вставлять цветочки в печенье – еще вопрос.

Миссис Джонс хмыкнула:

– Сделаем лавандовую глазурь. Может, это и не то, что мадам заказывала, но придется ей потерпеть. Не все из нас умеют мухлевать.

Роуз энергично кивнула.

– Надеюсь, настроение у нее улучшится. Сегодня у нас с ней еще урок рисования акварелью, а после – танцев…

– Картинки у тебя хорошо получаются, – вставил Билл, но Роуз вздохнула:

– Только не нарисованные. У меня картинки сами просто появляются, когда я говорю. Простите, миссис Джонс, – машинально добавила она. Обычно на кухне не дозволялось даже упоминать о магии.

– Акварель – весьма подходящее занятие для юной леди, Роуз, – одобрительно сказала кухарка, взбивая глазурь.

– Я не юная леди, – возразила Роуз и поджала губы.

– Но могла бы ею стать. Другие девочки руки бы себе пооткусывали за такой шанс, какой тебе представился. Латынь и все такое. Хотя не исключено, что через год мы все уже будем говорить по-талисийски.

– И вообще, ты не можешь утверждать, что ты не леди, – заметил Билл, макая палец в глазурь, когда миссис Джонс отвернулась. – Ты же не знаешь.

– Ой, вот не начинай, – огрызнулась Роуз. – Ты как те девчонки из приюта – все как одна потерянные принцессы.

– Но ведь ты-то вполне можешь ею оказаться! – не сдавался Билл. – Вся эта… странность должна была откуда-то взяться, а?

– Это просто случайность, – проворчала Роуз, но без особой уверенности. Живя в приюте, Роуз годами отказывалась даже думать, что у нее есть семья, и теперь представить такое никак не получалось. Она даже не была уверена, что хочет найти людей, которые бросили ее, – ведь именно так они и поступили. Даже не потрудились донести ее до приюта, а оставили на церковном кладбище – да еще в корзине для рыбы, что самое обидное. Зачем ей теперь их разыскивать?

* * *

– Что мы сегодня рисуем? – спросила Белла без всякого воодушевления, болтая кисточкой в стакане воды.

Мисс Фелл нахмурилась:

– Изабелла, милая, не расплещи воду. Сегодня я нашла вам картину, которую вы будете копировать. – Она положила на стол картонную папку и развязала ленточки. Внутри лежал акварельный рисунок – изображение большого дома из белого мрамора, похожего на античный храм и окруженного безупречно зелеными садами.

Роуз слегка ссутулилась. На предыдущих уроках они хотя бы рисовали цветы, а один раз – фарфоровую статуэтку из гостиной. Копировать чужую картину – какая скука!

– Постарайтесь правильно подобрать цвета, – наставляла мисс Фелл. – Видите, какие тонкие линии? Легкие прикосновения кисти, девочки, никаких жирных мазков. – Она вздохнула и нежно погладила бумагу пальцем.

Роуз удивилась, почему она хранит картину в папке, а не повесит на стену в раме. Старая волшебница явно любила этот рисунок.

Девочка обмакнула кисть в воду и посмотрела, как цвет расплывается на бумаге, но зрелище не принесло ей радости. Что за глупость все эти занятия! Она же не какая-нибудь избалованная богачка, которую готовят к выгодному браку. Почему она вообще тратит на это время?

Ответ, конечно, был очень прост. Потому что она не смеет отказаться, пусть и надеется, что Белла сделает все за нее, но Белла безмятежно выводила зеленые и розовые полоски, и на ее листе уже проступали странноватой формы деревья. Роуз взглянула на мисс Фелл – та смотрела в окно классной комнаты, выходившее на площадь, и мяла в руке платок с запахом лаванды.

Роуз раздраженно изобразила колоннаду, за которой скрывалась миленькая веранда, где, конечно же, разрешалось прогуливаться дочерям хозяев. «Наверняка больше их никуда не пускали, – сердито думала Роуз, – стягивали их корсетами, чтобы больше пары шагов среди павлинов сделать не могли. Может, оно и к лучшему, что я выросла в приюте? Впрочем, дочь волшебника не держали бы в такой строгости», – признала она, глядя, как Белла добавляет краску прямо в воду и мешает ее кисточкой, образуя водоворот. Легчайшие облачка цвета колыхались в воде, пока она не стала грязно-коричневой. Белле невозможно было запретить делать, что она захочет.

«И мне тоже», – сказала Роуз себе, почти не глядя на бумагу и рисуя, не задумываясь. Под ее пальцами возникал узор – спирали, завитки и перья – а в ее мыслях вышагивали павлины.

– Что это? – Внезапно шепот вывел Роуз из полусна, и она дернулась, прочертив красную линию через весь рисунок. Над ней возвышалась мисс Фелл, теперь прижимая платок к губам.

– Ой… Простите, мэм, я нечаянно… – Она умолкла, посмотрев на рисунок. На нем была изображена усадьба, но не только. По саду шла девушка, направляясь от зрителей к дому, и с ее локтей свисала шаль. Она протянула руку с куском хлеба, чтобы покормить павлинов, которые шагали рядом с ней с хвостами подобно ее длинной шали. Перья словно вплетались в сложный узор на ткани, как будто были частью одежды девушки.

– Этого… этого нет на картине, – выдавила Роуз.

Белла перегнулась через стол и вгляделась в рисунок.

– Как ты это нарисовала? – спросила она в изумлении. – Роуз, на прошлой неделе твой букет подснежников выглядел как стволы деревьев. И кто она такая?

– Как ты узнала о ней? – спросила мисс Фелл все тем же странным голосом. – Ты не можешь о ней знать! Что ты сделала?

Когда Роуз не нашлась что ответить, старая леди взяла ее за подбородок и повернула к себе, чтобы заглянуть в глаза.

– Ничего! Я ничего не делала! Я задумалась, отвлеклась, оно само… Мне кажется, это вообще не я нарисовала, – добавила Роуз, краснея от стыда.

Мисс Фелл отпустила ее и вцепилась в спинку стула, словно ей было тяжело держаться на ногах. Роуз и Белла смотрели на нее, не понимая, в чем дело и должны ли они что-нибудь предпринять. Это не было похоже на приступы меланхолии у мисс Анструдер. Роуз казалось, что она видит каждую косточку старой леди. Ее била дрожь.