Вскоре доселе условная тропинка вновь обрела свой исконный вид. Она была окаймлена плоскими речными камнями. Конечно, странно увидеть подобную картину в самой гущи, но друзей она обрадовала, так как они были в предвкушении найти хижину.

– Лями, взгляни, какая ровная! – обратился Руан, указывая на тропинку.

– Ага, только вот бойся, чтобы шабаш не застать. Тут только ведьм и не хватало… – усмехнулся Лямель, присмотревшись, однако, по сторонам.

Руан почему-то не рассмеялся, на самом деле задумавшись о шабаше. Внезапно повозка остановилась, и лошадь начала судорожно ржать, поднимая копыта. На склоне холма прямо перед путниками показался дом, высеченный в скале. Хотя было бы неправильно называть каменное сооружение в несколько этажей, всё разукрашенное мифическими фигурами и узорами и вдобавок окутанное плющом, обычным домом. Прямо идеальное место для спасения от ночного холода. Удивлённые такой неожиданной находкой, приятели спустились с повозки и подошли к могучим дверям, вырезанным в форме виноградных стеблей из легендарного железного дерева. Лямель и Руан, конечно же, этого не знали, но были изрядно поражены искусно сделанной тончайшей работой. Они хотели постучаться, но что-то удержало их от этого, и первая проскользнувшая мысль была таковой: «А доброжелателен ли хозяин, столь уединившийся от человеческих глаз?» Высокий готический стиль, полностью вздымающий всю массу здания, конусообразная и позеленевшая от мха башенка, мозаичные окна и массивная резная дверь с ударником в форме головы гарпии – всё это не совсем смахивало на дом лесника. Совсем не смахивало…

Лямель, стоя прямо у порога и глядя в глаза внушающей ужас гарпии, охраняющей порог, произнёс:

– Ну хотя бы лучше, чем шабаш, не правда ли, Руан? – обратился поэт к другу, взирая на особняк. Нерешительным шагом Лямель подошёл к дверям и, ухватившись за ударник, с осторожностью постучал, ожидая отклика изнутри. Но, к сожалению или, может даже, к счастью, особняк молчал, всем своим могучим и таинственном видом отвергая незваных гостей. Не дождавшись ответа, Лямель вновь ухватился за голову гарпии и хотел снова постучаться, как внезапно странные мысли охватили его разум. Оглянувшись вокруг и увидев враждебно наблюдающих за ними с высоты каменных гаргулий и химер, он стал мало-помалу осознавать ужас данного места. Поддавшись своим мыслям, Лямель был уже готов оставить особняк, не нарушая его зловещего покоя и томящегося здесь, наверное, целую вечность. Однако внезапный вой, раздавшийся откуда-то из глубин леса, заставил его постучаться вновь. Его желание поскорее найти укромный ночлег победило. Сколько бы друзья ни ждали, ответа так и не удалось услышать. Тогда Руан, вытеснив поэта, силой толкнул ручку и, на удивление, незапертая дверь распахнула свой порог, с бешеным скрипом приглашая путников в своё чрево. Роскошный мраморный пол, изящно расставленная бархатная мебель, где-то уже съеденная молью, настенные держатели факелов в виде женской руки, стройные коринфские колонны любопытно выглянули из разных сторон зала. Всё остальное так и осталось скрыто от глаз, утопая в наступающем мраке сумерек. Но даже при таком раскладе можно было заметить, насколько колоссальным было помещение, в котором оказались друзья. Лямель и Руан с опаской приняли гостеприимство, перейдя порог таинственного особняка.

– Эй, тут есть кто? Хозяин дома? – спросил Руан. Но лишь гробовым молчанием ответил дом на голос Руана, эхом пронзивший сырой воздух.

Немного осмотревшись, путники привыкли к темноте, и круглый, как уже после выяснилось, зал начал понемногу показывать свой облик. На стене почему-то висели полотна с изъеденными углами – в том самом месте, где художники обычно ставили свой автограф. На потолке красовалась гигантская подвесная люстра, годами накопившая толстый слой пыли. А самое странное было то, что по всему полукругу виднелось множество дверных проёмов.

– Думаю, нам лучше уходить. Здесь нет еды, да и внутри холоднее, чем в лесу, – промолвил Руан, чувствуя, как дрожь проскальзывает под его одеянием.

Лямель его не слышал, он, будто зачарованный, уставился на подозрительные двери, не смея оторвать взгляда. Он долго смотрел и, наконец, с удивлением произнёс:

– Эти двери… они ведь все ведут к скале. Там есть что-то!

– Ты хочешь открыть?

– Я всего лишь мельком взгляну, что там. Обещаю, мы сразу же её закроем, – с любопытным выражением обратился он к Руану.

– А в какую именно? Тут их много.

– Вот в эту, ту, что слева, – Лямель произвольно показал дверь, на которой он остановил взгляд.

Друзья подошли поближе. Одним лишь прикосновением дверь распахнулась, и перед ними появилась винтовая лестница, устремляющаяся всем своим великолепием вниз. Чувство страха и интриги овладело друзьями. Стараясь разглядеть что-либо сквозь тьму, Лямель позабыл о своём обещании только мельком взглянуть, что за дверью. Руан же сделал вид, будто ничего такого не слышал, и они оба, охваченные детским любопытством, ринулись вниз, не подозревая, что вошли в единственную незапертую дверь, поджидающую их.

Спускаться пришлось недолго. Вскоре сквозь тусклый свет горящего факела показались очертания старинных ворот, украшенных уже заржавевшими железными пластинами. Могучие стражи явно скрывали за своей спиной нечто очень важное, подумалось друзьям, и последние дружно вытолкнули дверь. Терпкий запах гниющей бумаги тут же послышался через щелину. Друзья попали в зал, построенный глубоко под землёй. Это было колоссальное зрелище: зал не имел ни единой колонны и был с размером в рыночную площадь. Внутри один за другим стояли исполинские полки для книг. Вероятнее всего, тут раньше располагалась гигантская библиотека, превратившаяся по какой-то непонятной причине в кладбище пергамента и заблудших бумаг. По названиям некоторых сохранившихся обложек можно было распознать магические трактаты древних волшебников, магов, некромантов и чародеев. «Сколько же книг тут было», – невольно спросил себя Руан, глядя на бесконечное число огромных полок, расставленных по всей площади зала. Лямель хотел было разжечь один из настенных факелов, как огоньки вдоль стен цепной реакцией зажглись, раскрывая всё великолепие таинственной библиотеки. Друзья поражённо молчали, не смея даже звуком нарушить тонкую нить гармонии между величественностью, тишиной и человеком. Аккуратно выложенный пол из цветного гранита, барельефы, изображающие странные ритуалы, и изумительный потолок, разукрашенный восточными орнаментами… Разглядывая всё это, Лямель случайно заметил что-то чуждое на потолке в центре зала, совсем не вписывающееся в общую картину.

– Руан, взгляни, что это?

– Что? Где? – оборачиваясь во все стороны, спросил Руан.

– Да вот, на потолке, взгляни туда, – поэт пальцем указал куда-то вдаль.

– Похоже на клетку…

– На птичью клетку, – уточнил Лямель с горящими от любопытства глазами, посмотрев на своего товарища.

И друзья двинулись вперёд, влекомые заинтересовавшей их диковинкой.

На потолке на приличной высоте и вправду висела золотая клетка. А в ней лежала единственная, по их соображению, сохранившаяся тут книга.