я старательно гашу в себе приступ паники, вдруг решившей овладеть растревоженным сознанием.

— Эй! — В комнату заглядывает Риша. — Там Милка гудит за забором, — беззаботно сообщает сестра, и я только сейчас улавливаю звук клаксона.

Спохватываюсь и стремглав, крепко прижимая к себе Максика, несусь вниз, хватаю чемодан и почти спотыкаюсь о порог, когда мне на помощь приходят крепкие мужские руки. Цепенею, медленно поднимая взгляд и…

Выдыхаю…

Сердце колотится, как у испугавшегося зайца, спрятавшегося под кустом.

Вдох-выдох.

Прикладываю ладонь ко лбу, беззвучно отчитываю себя за впечатлительность и глупые мысли. Пятиминутная встреча с прошлым не должна так влиять на меня.

Ему нет до меня никакого дела, и моя тайна не вскроется! Повторяю, как мантру, это утверждение и постепенно успокаиваюсь.

— Зачем же так пугать? — недовольно шиплю на мужчину, позволяя забрать чемодан.

— Простите! — недоумевает он, придерживая дверь и пропуская меня вперед. — Милена Игоревна отправила за вами…

— Да-да, извините. — Стыд за собственную несдержанность обдает мои щеки кипятком. — Вы не виноваты. И… — запинаюсь, торможу на мгновение, — извините.

Мужчина лишь пожимает плечами, обходит меня и движется в сторону приоткрытой калитки.

— Я сейчас, только попрощаюсь с родными! — кричу ему в спину и ловлю в ответ безразличный кивок.

Спешно целую маму, обнимаюсь с сестрой и прошу передать привет папе.

— Ты словно насовсем от нас уезжаешь! — смеется Риша и, взяв меня за плечи, разворачивает спиной к себе. — Лети уже, отдохни, а то ты какая-то нервная.

Да, нервы немного шалят, это точно.

— Позвони, как долетите. — Ловлю беспокойную просьбу матери, клятвенно обещая постоянно быть на связи, и закрываю за собой калитку.

Робко оглядываюсь по сторонам, словно призраки из прошлого, витая за забором родительского коттеджа, только и ждут моего появления. Юркой мышью проскальзываю в открытую пассажирскую дверь припаркованного автомобиля и с шумом выдыхаю невесть откуда взявшееся напряжение.

Паранойя.

Море, солнце и спокойный отдых — вот то, что меня излечит от навязчивых идей, грызущих мой разум со вчерашнего дня.

— Эй, детка! — Теплая ладонь подруги ложится на мое плечо. — Ты чего?

— Все нормально, — вру я Миле, отводя взгляд и усаживая Максика в детское автокресло. — Немного переживаю из-за перелета, а так… — Глубокий вдох маскирует сбившийся в нервной истерии голос.

— Ладно, сделаю вид, что поверила, — соглашается она, давая мне время на осмысление и восстановление.

— Спасибо.

— Угу, — кивает подруга, и мы больше не возвращаемся к проблеме моего странного поведения.

Аэропорт с вип-зоной ожидания, трехчасовой чартерный перелет в бизнес-классе, комфортный трансфер до шикарного отеля на берегу моря — что еще нужно для того, чтобы отключиться от реальности и утонуть в неге эмоционального и физического релакса? Да, Черноморское побережье в первые дни лета далеко не Сейшелы, но все же…

Мы отрываемся по полной, если можно так сказать, учитывая мое положение мамы с малышом и беременность подруги. Ночные бары, дискотеки, казино скучают без нас, в то время как мы расслабляемся на всевозможных СПА-процедурах, развлекаем Максика в детских игровых центрах и наслаждаемся неспешными прогулками, вдыхая соленый воздух новой жизни.

— Надо будет повторить, — расслабленно вздыхает Мила, когда мы грузим чемоданы в ожидающий нам автомобиль.

— Через годик! — поддерживаю ее, усаживая сонного сынишку в автокресло, — боюсь, раньше не получится, — намекаю на ее положение и скорые роды.

А через час я, уставшая, но безумно довольная, переступаю порог родительского дома и довольно громко оповещаю семью о своем прибытии.

— Ты решила подставить отца? — Сложив руки на груди, в прихожей появляется Риша.

Она младше меня, но возвышается сейчас грозовою тучей и мечет в меня молнии необъяснимой ненависти. Холодок поганого предчувствия пробегает по позвоночнику, вмиг перекрашивая мое настроение в монохром.

— Что происходит? — сиплю я пересохшим горлом.

— Это ты мне скажи, с каких это пор ты у нас сотрудник «СтройИндастрис»?

Я ровным счетом ничего не понимаю. В недоумении взираю на сестру, ожидая более четких объяснений происходящего. Но та лишь сверлит меня гневным взглядом, выжигая на лбу клеймо «предатель». Воздух в небольшой прихожей чуть потрескивает от нарастающего между нами напряжения.

— Так, дорогая, — пресекаю ее немой бойкот, — сбавь обороты и, будь добра, расскажи, что за хрень ты мне предъявляешь.

Входная дверь за моей спиной с грохотом закрывается, и мы невольно вздрагиваем, не прекращая при этом игру в «гляделки». Максик на моих руках взволнованно ерзает, и я перехватываю его поудобнее. Глажу раскрытой ладонью по спине, тихо бормоча что-то успокаивающее, и прижимаю маленькую вихрастую головушку к своей груди.

— Ну! — нетерпеливо подгоняю сестру, делая шаг в ее сторону, и теперь мы стоим, как два боксёра на ринге.

Риша недовольно сопит. Я, поджав губы, жду объяснения. Давлю в себе нарастающую панику, громко дыша и мысленно молясь, чтобы все это было глупым недоразумением.

— Пошли, — сдается сестра, резко разворачивается и идет в сторону гостиной.

— А где мама? — следуя за ней, уточняю я, только сейчас отметив, что та отчего-то не вышла нас встречать, а это очень подозрительно.

— С утра уехала с отцом в город. Он в кои-то веки решил устроить себе выходной. — Сарказм в голосе Риши настораживает.

Я присаживаюсь на диван, отпуская Максика на пол. Малыш, оглядевшись по сторонам, радостно взвизгивает и, словно прицельно запущенная торпеда, быстро перебирая ручками и ножками, ползет, не обращая внимания на препятствия в виде журнального столика и нескольких подушек, к заветной цели — большой коробке с игрушками. Несколько минут я просто наблюдаю за ним, а затем возвращаю свое внимание к разместившейся в соседнем кресле сестре.

— Держи. — Она протягивает мне конверт, брезгливо морща нос, и стоит мне только коснуться его, как сестра одергивает руку, будто в данной папке запечатано биологическое оружие.

— Что там?

— Открой, — пожимает она плечами, включая на полную мощность язвительность и презрение.

— Ты же знаешь, что в нем. — Она продолжает молчать, но дернувшийся уголок ее плотно сжатых губ выдает с потрохами эту «провалившуюся шпионку». — И дело не только в том, что здесь лежит. — Меня озаряет меня догадка: что-то еще произошло, пока меня не было. — Что? Рассказывай! — требовательно заявляю, шлепая конвертом по столу.

— Просто ответь: когда? Когда ты успела переметнуться и когда собиралась об этом рассказать отцу?

Ее голос срывается на истеричное обвинение — беспочвенное для меня и требующее немедленного линчевания предателя для нее. Нервы сдают и у меня. Хватаю злополучное почтовое послание, резко надрываю, так, что страдает и содержимое конверта. Пофиг!

Беглым взглядом прохожусь по расплывающимся строчкам. Сердце учащённо бьётся где-то в горле, и руки дрожат, словно у старушки с болезнью Паркинсона. На мгновение прикрываю глаза. Пара