— Ты сумасшедшая? — осторожно поинтересовался Теодор.

— Не больше, чем ты, — успокоила мага. — Так, придется тебя переодеть. Сейчас.

И нырнула обратно в спальню, где в дальнем углу шкафа хранились вещи бывшего парня. Он бы, может, их и забрал, если бы мог, но я не оставила ему такого шанса. И при попытке переступить порог моей квартиры атаковала его не только утюгом, а всем, что в тот момент попалось под руку, включая его же ботинки. Потом ревела, размазывая тушь по щекам. А наутро взяла себя в руки и собрала вещи в старый чемодан без ручки. Очень символично, я считаю. Чемодан переместился на задворки шкафа, а бывший — на задворки памяти. Что ж, вот вещички и пригодились.

Я порылась в футболках и штанах. Нашла джинсы — абсолютно новые, Пашка только раз успел их надеть прежде, чем вылетел за дверь. Теодор, конечно, худее, но на джинсах было главное преимущество — ремень. Ничего, не слетят. Выбор рубашки прошел легче. Мой взгляд остановился на темно — синей, официальной, потому что там можно было регулировать длину рукава.

— Вот, — вернулась в гостиную и вывалила на диван свои находки.

— Я. Это. Не надену, — отчеканил Теодор, для верности вцепившись в ворот собственной рубашки. Увы, его одежда вообще никак не вязалась с нашим миром. Кружевной воротник рубахи, несомненно красивой и дорогой, пуговицы из какого — то камня… А сапоги! Нет, Ритка никогда не поверит.

— Наденешь, Теодор, — похлопала мага по плечу. И откуда только смелость взялась? Наверное, вернулась вместе с солнечным светом. — Раз уж ты в моем мире, соответствуй. И побыстрее, Рита сейчас придет.

— Отвернись.

Я моргнула — и покраснела, осознавая, что продолжала беззастенчиво пялиться на постороннего мужчину. Резко развернулась к стене. Дожилась! Нет, он, конечно, мой герой, и все такое, но — мужчина! Незнакомый. Почти незнакомый. Черт! Да что делать — то? За спиной Теодор шуршал одеждой. К счастью, у него хватило ума меня послушаться. Потому что Ритка — та еще сорока, и в понедельник весь город знал бы, что у меня дома находится какой — то странный субъект.

— Можешь оборачиваться, — милостиво разрешили мне.

Я повернулась — и удивленно замерла. В современной одежде Теодор казался совсем другим. Можно было рассмотреть и широкие плечи, и отличную фигуру, и длинные ноги… Ну, что тут сказать. Умею я описывать злодеев. Должен же у героя быть достойный противник. Тем временем Теодор взял со столика расческу и пошел к зеркалу. Гость явно чувствовал себя, как дома. А я напомнила себе, что передо мной — убийца. Причем счет его жертв идет так… на десятки. Если верить книге и Кейну.

— Если твоя подруга позволит себе лишнего, я ее убью, — «порадовал» меня Теодор. — Поэтому лучше держи ее на кухне и проводи как можно скорее, женщина.

— Еще раз назовешь меня женщиной, и я иначе, как «чудо чудное», тебя именовать не буду, — пообещала я.

— Чудо… какое? — кажется, Теодор не поспевал за скоростью моей мысли.

— Чудное, — подчеркнула я. — Как в сказке. Поэтому сиди в гостиной и молчи.

А у самой ноги все равно подкашивались от страха. Не за себя, за Ритку. Меня этот тип явно не собирался убивать — видимо, решил придержать при себе, как источник информации. А вот Риту — мог.

Раздался звонок, и я вышла в прихожую, плотно закрыв за собой двери гостиной.

— Идем на кухню, Рит, — перехватила у подруги пакет с лекарствами. — Выпьем чаю с бутербродами.

— О, ты даже сделаешь бутерброды! А я не отравлюсь? — вот язва, не могла удержаться? Да, я готовлю редко, предпочитая питаться чем — нибудь из разряда вермишели быстрого приготовления, но если уж готовлю, есть можно.

— Не отравишься, — прошипела я. — Идем.

Мне показалось, или в гостиной кто — то засмеялся? Ну, Теодор!

Пока закипел чайник, я успела намазать хлеб маслом, нарезать сыр и докторскую колбасу. Хватит, чтобы по — быстрому перекусить. Заварила свой любимый черный чай с апельсиновыми нотками, разложила на тарелке бутерброды и постаралась забыть, что в соседней комнате убийца ждет нашей малейшей оплошности, чтобы лишить меня подруги.

— Что — то ты бледная, — пробормотала Ритка, жуя бутерброд. — Не заболела?

— Нет, спала плохо, — признала я.

— А желание загадала?

— Ну… скорее нет, чем да, — вспомнила, как перед сном хотелось оказаться среди своих героев. Вот и оказалась. Уточнять надо, дуреха! Только произошедшее до сих пор казалось невероятным. Я верила — и не верила. Понимала, что Теодор здесь — и чувствовала себя сумасшедшей.

— А я загадала, — улыбнулась Рита. — И знаешь что? Вечером я иду на свидание с Юрой.

— Да ты что! А его девушка?

— Расстались они, — похвасталась подруга. — Не из — за меня, не подумай. Оказывается, уже две недели как. Так что, Ника, желания сбываются.

Ага, сбываются они. Только через пень — колоду. Я старалась гнать прочь дурные мысли. К моему счастью, Рита спешила по магазинам, поэтому чай допила быстро и уже шла к двери, когда в гостиной что — то упало.

— Ника, у тебя там кто? — тут же насторожилась она.

— Окно не закрыла. Наверное, ветер, — развела руками. — Или Муз буянит. Он у меня такой, сама знаешь.

— А, точно. У тебя же кот, — заулыбалась Ритка. — А я уже подумала, что ты темнишь. Ладно, Ника, вечерком позвоню, расскажешь, что нового. И не сиди весь день за книгой, а то голова никогда не пройдет.

— Да, конечно, — какая может быть книга, когда ее часть сидит у тебя дома?

— До звонка.

Дверь закрылась, и я выдохнула с облегчением. Похоже, убийство не состоялось. Сердце плясало кадриль и выделывало невообразимые кульбиты. Вместо того, чтобы зайти в гостиную и проверить, как там Теодор, я пошла на кухню доедать бутерброды. Что поделаешь, если я всегда, когда нервничаю, хочу есть? И еще чашка чаю не помешает. Ладно, я просто боюсь к нему идти! Точка.

Чай приятно пах апельсином, и любимый запах успокаивал, помогал сосредоточиться. Значит, что мы имеем? Mar — злодей — одна штука. Обещает накопить магию и уйти. Отсюда делаем вывод — надо помочь Теодору с магией, и пусть возвращается в свой мир. Только как ему помочь, если волшебства в нашем мире нет?

Зато предмет моих размышлений неожиданно появился в дверях кухни. Мрачный и сосредоточенный, словно пытался решить как минимум проблему мирового господства.

— Твоя подруга слишком болтливая, — заметил с порога. — А уводить мужчин из семьи могут только падшие женщины.

Что? Кажется, у меня отвисла челюсть.

— Ты что, подслушивал? — спросила растерянно.

— Вы говорили слишком громко, а у меня хороший слух, — невозмутимо ответил Теодор, присаживаясь к столу и косясь на надкусанный бутерброд в моих руках. Он голодный, что ли? Не знаю, что на меня нашло, но вместо того, чтобы предложить гостю завтрак, я смачно так откусила бутерброд и начала тщательно его пережевывать, запивая чаем. Теодор отвел взгляд. Гордый.